Шри Ауробиндо - Иша Упанишада

Ученик:

На этом, видимо, завершается первая часть Упанишады, а далее следуют весьма туманные и несвязные высказывания.

Гуру:

Высказывания Упанишад никогда не бывают несвязными, но связи между ними обычно бывают скрытыми в глубине, они не декларируются прямо или через грамматическую конструкцию. Упанишада гласит, что Вечный совершенным образом расположил все во Вселенной еще до начала времен. Следовательно, Майя – вечна, вечна и Авидья. Сразу же возникает вопрос – а как же Видья и Авидья? Вечное и Преходящее? Есть и Кажется? Если Авидья вечна, то давайте радоваться ее чудесам и блеску, отнюдь не пытаясь высвободиться из ее оков. Если же вечна лишь Видья, тогда надо ли считать Авидью проклятием и несвободой, от которой нам только и остается, что с отвращением поскорее избавиться? Таковы крайние точки зрения материалиста и нигилиста, чарвака и шуньявадина, однако Веданта не приемлет ни ту, ни другую. Необусловленный Брахман есть, но в отношении Обусловленного Брахмана мы тоже не можем сказать, что Его нет, а Обусловленный Брахман как раз и зовется Майей. Брахман вечен, поэтому вечна и Майя; но очевидно, что Обусловленный Брахман зиждется на Необусловленном и не может существовать иначе как в Нем. Обусловленный и Необусловленный – как две стороны монеты; и устремленный к Знанию должен знать обе, а не только одну сторону, иначе он постигнет лишь малое из истинной природы Вечного.

Ученик:

Последователи адвайты назовут это чудовищной ересью. Майя есть иллюзия, нереальность, знание убивает ее, поэтому она не может быть вечной.

Гуру:

Майю убить нельзя, убить можно только Моху – иллюзию Майи; саму Майю можно только победить, попрать пятой. Ты помнишь, как Шанкара, победив Убхайябхарати, сделал ее живое тело асаной для своей медитации – это символ йога и замечательной двойственной Майи Вечного. Он одолел ее и поверг ниц, но все-таки его асана опиралась на нее, даже когда он не осознавал ее, находясь в единении с Вечным. Будь это не так, весь феноменальный мир перестал бы существовать в тот миг, когда человек становится Буддой и вступает в нирвану – ибо он и Вечный есть Одно. Поэтому если бы Парабрахман сводился только к Видье или Авидье, то ясно, что Авидья перестала бы существовать в тот миг, как появилась Видья, и спасение одного Дживатмы положило бы конец миру для всех прочих точно так же, как христиане говорят, что распятие Христа спасло мир. Но это не так. Сила Шакти Брахмана все время двойственна, Он способен в одно и то же время осуществлять Видью и Авидью; Он вечно реализует собственную трансцендентную природу, в то же самое время реализуя и удивительную вселенную Своего воображения. Он подобен великому поэту, который аллегорически изображает мир собственного творения, созданный в нем и из него, зная при этом, что он отличен и независим от созданного. Только по этой причине спасение определенного Дживатмана не приводит к концу весь мир. И ничего другого Шанкара на самом деле не говорит, ибо он не утверждает, что Майя нереальна – он считает, что это нечто загадочное, о чем невозможно сказать, что оно есть, но сказать, что его нет, тоже невозможно. И действительно, это единственное определение, которое конечный разум способен дать этой загадочной Шакти Беспредельного, Необусловленного, Непознаваемого Брахмана. Майя может быть и нереальна, и преходяща в своих формах, но по сути Майя, как Шакти Вечного, должна и сама быть вечной, безначальной и бесконечной.

ПРИМЕЧАНИЕ: Текст, посвященный Ишавасьопанишаде, был обнаружен среди ранних рукописей Шри Ауробиндо. В некоторых местах расшифровка отдельных слов оказалась затруднительной. Рукопись не проверялась автором, поэтому смысл ряда мест не совсем ясен. Текст не редактировался и печатается в первоначальном варианте.

Упанишада в афоризмах

Для Бога все это есть обители, все движущееся в той, которая движется.

Почему говоришь ты, что существует мир? Мира нет, только Единый, кто движется.

То, что зовешь ты миром, есть движение Кали; в таком качестве и прими свой мир-существование. Во всеобъемлющем покое твоего видения ты есть Пуруша и ты населяешь; в твоем внешнем движении и действии ты есть Пракрити и строитель обители. Так смотри на свое бытие.

Существует множество узелков этого движения, и на каждый узелок твои глаза смотрят как на объект; множество течений, и каждое течение твой ум видит как силу и тенденцию. Силы и объекты есть формы Кали.

Каждой форме ее мы даем имя. Что такое имя? Это слово, это звук, это вибрация существа, дитя бесконечности и отец ментальной идеи. Прежде чем может возникнуть форма, должны были существовать имя и идея.

Наполовину просвещенные говорят: «Какая бы ни была построена форма, Бог вселяется в каждую»; но Провидец знает, что все увиденное Богом в собственном существе становится Идеей и ищет себе форму и обитель.

Вселенная есть ритмическое колебание в бесконечном существовании, которое множит себя во многих гармониях и удерживает их хорошо расположенными в изначальном типе движения.

Ты смотришь на камень и говоришь: «он в состоянии покоя». Это так, но только в чувственном опыте. Для глаза, который видит, камень образован движением и состоит из движения. Его кажущаяся неподвижность состоит из упорядоченного повтора атомных движений, которые составляют камень.

Всякая устойчивость есть прочное равновесие ритма. Стоит нарушить ритм – и устойчивость исчезает, становясь неустойчивостью.

Ни один ритм вечно устойчивым быть не может, поэтому вселенная есть постоянно меняющийся океан, в котором все изменчиво и преходяще. Всякая вещь в Природе сохраняется до тех пор, пока не осуществится цель Кали в ней; после этого она распадается и превращается в составную часть другой гармонии.

Пракрити вечна, но каждая вселенная преходяща. Сущность вселенной сохраняется навеки, но никакой феноменальный мир не может существовать вечно, ибо каждая вселенная есть лишь один ритм из бесконечного числа возможных движений. Всякая система в Природе или всякая природная система, полностью исчерпав себя, должна уступить место новой гармонии.

Тем не менее, весь мир и все в мире вечно в своем сущностном бытии; ибо все сущностное бытие есть Брахман без конца или начала.

Формы и имена есть тоже Брахман и они вечны, однако в мире они существуют в вечном возвращении, но не в непрерывности. Каждая форма и каждая идея, однажды обретя существование, продолжает существовать и может снова возвратиться; всякая форма или идея, которой предстоит появиться, уже существует и существовала с самого начала. Время – это условность движения, а не условие существования.

То, что населяет формы Кали, есть Я и Владыка Движения. Пуруша есть владыка Пракрити, а не ее подданный; Душа определяет Форму и Действие, а не определяется ими. Дух отражает в своем знании деятельность Природы, но только те ее действия, начать которые он сам побудил Природу.

Душа в теле есть владычица тела, и она не подчинена его законам и не ограничена его опытом.

Душа не состоит из ума и его деятельности, ибо они тоже есть часть Природы и всего лишь движения.

Ум и тело есть орудия сокровенного, всеведущего и всемогущего Я внутри нас.

Душа в теле не ограничена рамками плоти в пространстве или рамками ума в опыте – ее обитель есть вся вселенная.

Есть только одно Я всего сущего; одна душа в неисчислимых формах. Тело и ум отделяют меня даже от моего брата или возлюбленной, но, превзойдя тело и ум, я способен стать единым со всем в существе и в опыте – даже с камнем или деревом.

Мою вселенскую душу мое индивидуальное тело и ум ограничивают не больше, чем опыт отдельной клетки тела ограничивает мое индивидуальное сознание. Стены, в которые мы заключены, были возведены Пракрити в ее движении и существуют лишь в ее низших областях. По мере возвышения человека они становятся условными границами, через которые всегда можно перешагнуть, а на вершинах просто вехами, размечающими наше вселенское сознание.

Душа не движется, но движение Природы происходит в ее совершенном покое.

Движение Природы – это не реальное или материальное движение, но вибрации самосознания души.

Природа есть Чит-Шакти, сила, посредством которой Бог выражает осознание себя, через нее все, что Он видит в себе, обретает становление в форме сознания.

Все в Природе – становление единого Духа, и только он – бытие. Мы и все сущее в Природе – становления Бога, sarva-bhūtāni.

Хотя мировой опыт знает великое множество душ (Пуруш) во вселенной, все они есть один единственный Пуруша, замаскированный во многих формах своего сознания.

Каждая душа сама по себе есть целиком Бог, каждая группа душ есть коллективно Бог; способы движения природы создают их разделенность и внешние различия.