А. Андреев - Иерусалим. История Святой Земли (сборник)
Л. Вейнберг. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона
А. Муравьев ИСТОРИЯ СВЯТОГО ГРАДА ИЕРУСАЛИМСКОГО
Солнце, встающее из-за Элеона, мало-помалу оставило передо мною очаровательное и вместе страшное зрелище Св. Града. Обнесенный зубчатою стеною, он весь лежал перед очами на скате горы, издали как бы вновь созданный и без следа развалин. Обширная зеленая площадь Соломонова храма живописно отделялась от стесненных позади ее зданий, из груды коих возвышались два купола Св. Гроба, крепость Давида и несколько минаретов и башен. С левой стороны, вне ограды, дом Тайной Вечери венчал Сион: еще южнее, через овраг Геенны, гора Соблазна восставала над деревнею Силоама, и монастырь Пророка Ильи мелькал вдали, промеж маслин, на высотах, ведущих к Вифлеему. С правой стороны города, позади рассеянных садов и утесов, село Пророка Самуила ограничивало горизонт на высоком хребте Силома, где так долго хранился кивот завета. У ног моих извивалось иссохшее русло Кедрона, по зеленой долине Иосафатовой, усеянной гробами евреев. Могила Авессалома и вертеп Гефсиманский стояли гранями, на двух краях сей вещей долины.
Такая дивная картина развивалась восхищенным взорам, и пламенно бы я желал всегда иметь ее, хотя мысленно, перед собою. Я бы желал выразить то необыкновенное волнение, которое овладело духом, когда в одном великом зрелище предстали мне оба завета: все пророчества Ветхого и их событие в Новом, все клятвы и благословения, попеременно висевшие над роковым градом, доколь не сбылись наконец судьбы его, доколь благодать, однажды излившись на мир из сего таинственного кладезя, не положила вечной печати безмолвия на его иссякшее устье, отколь некогда истекало столько видений. Псалмы, гремевшие во дни славы Сиона, плачь Иеремии, оглашавший его падение, сия таинственная юдоль плача, где начались страдания Спасителя, юдоль Иосафатова, в имении коей уже начинается звук последней судной трубы… о кто, в таком хаосе предметов и воспоминаний, в такой буре взволнованных чувств (довольно мыслей и глаголов) и что, кроме слез, может облегчить сердце на том месте, где плакал Бог!
Разорение Иерусалима римлянами
Иаков, брат Божий, первый Епископ
Протекло семьдесят лет от Рождества Христа Спасителя и менее сорока от Его вознесения, как уже приспела предсказанная им кончина Иерусалиму, над коим плакал Он с такою сердечною скорбью: «Иерусалим, Иерусалим, град, избивший пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица, собирающая птенцов своих под крылья, и вы не восхотели! се оставляется вам дом ваш пуст!» (Матф., XXIII, 37).
Уже завет Новый Бога с человеками, через страдания Христовы, утвержден был на веки; надлежало запечатлеться Ветхому, временно заключенному с избранным народом, в котором преемственно сохранялось чистое учение о Божестве, дабы явить миру, что отныне истинные поклонники поклонятся Ему на земле уже не в одном Иерусалиме. Разрушение его сопряжено было со многими необычайными событиями, в знамение долголетнего высокого его значения.
После славного племени Маккавеев, которые избавили Иудею от насилия Антиохов Сирийских и вступили в союз с римлянами, милостью их воцарился в Сионе иноплеменник Ирод, сходно с пророчеством древнего патриарха. Иаков возвестил двенадцати сынам своим, что не оскудеет князь от Иуды до пришествия Мессии, и Мессия родился во дни чуждого пришельца Ирода, племя коего продолжало господствовать в Палестине, притесняя юную Церковь Христову; в самом же Иерусалиме повелевали игемоны римские, подобно Пилату, под властью проконсулов Сирии.
По мудрому устроению Промысла, со времени пленения Вавилонского, большая часть колен Израилевых осталась в Месопотамии и оттоле рассыпалась по Востоку. Многие из иудеев основались также в западных областях Рима, приобретая себе права гражданства в столицах языческого мира и умножая число своих прозелитов, в лучших городах поморья. Таким образом мир приготовлялся к принятию учения Христова, потому что апостолы повсюду начинали проповедь свою с иудеев, как сохранявших предание о Мессии. Наипаче в Египте, где славилась просвещением Александрия, многочисленны были евреи и гордились своим учением, смешанным с философиею эллинскою.
В Александрии произошло и начало болезней, посетивших народ Иерусалимский за его неверие. Там впервые поднялась на него рука эллинов, когда вспыхнул мятеж евреев, раздраженных за поругание царя их Агриппы, внука Иродова, который шел из Рима властвовать, по воле кесаря, в Палестине. Многие тысячи, всякого возраста, истреблены были яростью языческой черни, и впоследствии подобные убийства повторились по городам Сирии и у парфян, ибо везде были ненавидимы евреи; везде подозревали их в зажигательствах и в нарушении общественного спокойствия. Такая печать отвержения повсеместно на них легла, с тех пор как отвергли они своего Мессию. Иудеям грозило другое бедствие, которое едва могли отклонить они посольством своего ученого гражданина Филона и ходатайством в Риме царя Агриппы. Безумный цезарь Калигула, негодуя, что одни иудеи не воздают ему почестей божеских, велел правителю Сирии поставить изваяние свое в святилище Иерусалимском, как бы в обличие непокорного народа, который еще недавно не хотел признать, в том самом храме, лицо истинного Сына Божья в смиренном образе человека.
Один только, из всеобщего восстания отчаянных, готовых погибнуть за оскорбление своей святыни, удержал проконсула исполнить волю кесаря. Но хотел. С воцарением Клавдия совершенно оставлена была нелепая мысль сия, однако же часть от часу более тяготело над Иерусалимом иго римское, и возраставшее хищничество правителей Сирии превосходило меру терпения людей, не научившихся терпению Христову, доколь наконец частые мятежи соединились в один общий, всего народа, при кесаре Нероне.
Началу войны предшествовали знамения. Ночью, на праздник опресноков, внезапный свет осиял алтарь и храм, и восточные медные ворота его, с трудом отверзаемые силою двадцати человек, отверзлись сами собою, и на вечернем небе явились, в разных местах Палестины, конники колесницы, стремящиеся к Св. Граду; в день же пятидесятницы жрецы и левиты, вошедшие в храм для принесения обычных жертв, с ужасом почувствовали тяжкое его колебание, и внезапно изшел из святилища громкий глас: «Изыдем отселе!» Но ежедневные жертвы, утратившие свое значение, с тех пор как принесена была однажды примирительная жертва Христова, не прекращались. Продолжался и ряд Первосвященников, по чину Аронову, утративших свою законность в лице Каиафы, который, не ведая сам силы слов своих, прорек о Христе, «что лучше одному человеку умереть за всех», и тем самым признал его Первосвященником вечным, по чину Мельхиседекову. Временные преемники Каиафы сменялись непрестанно, по прихоти народной или властью детей Ирода; ослепшие не хотели видеть конца завета Ветхого и грядущего события всех пророчеств над Иерусалимом; они не внимали вещему воплю Иисуса, сына Ананова, который за четыре года до падения скитался по всему городу, повторяя непрестанно: «Глас от востока, глас от запада, от четырех стран ветров, глас на Иерусалим, на храм и новобрачных, глас на весь народ!» Вещий голос сей замолк только во время осады, когда Иисус, воскликнув однажды: «Горе и мне!», поражен был брошенным из снаряда осаждавших камнем. И как все течение духовной и гражданской жизни народа еврейского, от времен патриархальных Авраама, описано в его священных книгах, так и кончина ветхозаветного города с разительною точностью передана была потомству очевидцем событий, знаменитым по своей учености иудеем Иосифом Флавием, который, после многих битв, сам находился пленником в осадном стане римлян.
Иосиф поставляет одною из причин, навлекших казнь Божью на его соотечественников, убиение ими праведного Иакова, брата Господня, первого Епископа Иерусалимского, который, по древним преданиям, рукоположен был в сан сей самим Господом (Златоуст, толк на Коринф, гл. XV). Тридцать лет уже правил он Церковью Христовою и до такой степени приобрел любовь граждан, что название праведного присоединилось к его имени, и, ради общего уважения, имел он даже дозволение всегда входить в святилище иудейское. От юных дней посвятив себя на служение Богу, Иаков непрестанно умолял Господа о спасении своего народа; колена его отвердели от напряженной молитвы, а тело изнурилось постами. В виду ветхозаветного храма собирал он живую Церковь Бога живого, в горнице Сионской, и установил порядок молитв при совершении вечери Христовой, который послужил основанием и образцом последующих литургий; первоначальная же сохранила имя Иакова. Бедствия верующих между евреями и повреждение нравов от лжеучений внушили любящему его сердцу написать соборное послание ко всей братии о делах истинной веры и пагубных следствиях чувственности, о преодолении искушений, смирении, нищелюбии, ожидании суда и о двух таинствах: исповеди и елеосвящения, для поддержания немощных.
