Тимоти Келлер - Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих
Строя свою жизнь на чем-либо, помимо Бога, мы страдаем не только в том случае, если наши заветные желания не сбываются, но и в том, если они исполняются
В книге «Всюду Пасха. Мемуары» Дарси Стайнке вспоминает, как она, дочь лютеранского священника, отошла от христианской веры. Переселившись в Нью-Йорк, она увлеклась посещением клубов, у нее появилась сексуальная одержимость. Она написала несколько романов. Тем не менее ее не покидало беспокойство и чувство неудовлетворенности. В середине книги она цитирует Симону Вейль, подводя итог главной проблеме своей жизни. «Выбирать можно лишь между Богом и идолопоклонством, – писала Вейль. – Тот, кто отвергает Бога… поклоняется чему-либо в мире, уверенный, что не усматривает в предмете поклонения ничего особенного, но на самом деле наделяет его свойством божественности»[240]. Жизнь, в центре которой не стоит Бог, ведет к пустоте. Строя свою жизнь на чем-либо, помимо Бога, мы страдаем не только в том случае, если наши заветные желания не сбываются, но и в том, если они исполняются. Мало кому из нас удается осуществить свои самые смелые мечты, следовательно, легко жить с иллюзией, что будь вы преуспевающим, богатым, популярным или красивым, о чем всегда мечтали, вы были бы спокойны и счастливы. Но не все так просто. В своей рубрике в Village Voice Синтия Хаймел вспоминает, какими были ее нью-йоркские знакомые еще до того, как стали знаменитыми кинозвездами. Одна стояла за прилавком с косметикой в Mag’s, другой продавал билеты в кинотеатре, и так далее. Когда к ним пришел успех, все они стали более раздражительными, одержимыми, несчастными и неуравновешенными, чем в те времена, когда изо всех сил пробивались наверх. Почему? Хаймел пишет:
Та колоссальная цель, к которой они стремились, та слава, которая должна была изменить все к лучшему, сделать жизнь приемлемой, наполнить ее счастьем от слова «сейчас», была достигнута, а на следующий день они проснулись и обнаружили, что остались прежними. От такого крушения иллюзий они стали унылыми и невыносимыми[241].
Социальные последствия греха
Грех не только влияет на нас изнутри, но и производит разрушительное воздействие на общественный строй. После Второй мировой войны английская писательница Дороти Сэйерс видела, как многих представителей британской интеллектуальной элиты приводит в отчаяние путь, избранный обществом. В своем эссе «Credo или хаос?», написанном в 1947 году, она высказала предположение, что их безнадежность вызвана главным образом потерей веры в христианское учение о «первородном» грехе, или присущей человечеству гордыне и эгоистичности. Она писала, что все это особенно удивляло тех, «кто очень хорошо думал о Homo sapiens, этом венце эволюции, и всерьез полагался на цивилизацию или просвещение». Видеть геноцид в тоталитарных государствах, а также алчность и себялюбие в капиталистическом обществе им «не только больно, им странно… Для них все это – полное отрицание всего, во что они верили. Самые прочные их убеждения рухнули, обвалились, из привычного мира выпало дно». В отличие от них, христиане привыкли к мысли о том, «что в самой сердцевине человека что-то сдвинуто, смещено»[242]. Она заключает:
Христианская догма о двойственности человека говорит, что и мы, и наши дела неслаженны и незавершенны, однако действительно связаны с вечным совершенством, которое – и в нас, и над нами. Если это принять, нынешние дела покажутся менее бессмысленными И не такими уж безнадежными[243].
В «Природе истинной добродетели», одном из самых глубоких трактатов по социальной этике из всех ныне существующих, Джонатан Эдвардс объясняет, каким образом грех разрушает общественный строй. Он утверждает, что человеческое общество сильно раздроблено, когда наша величайшая любовь обращена не к Богу. Если высшая цель нашей жизни – благо собственной семьи, тогда, по мнению Эдвардса, мы склонны в меньшей степени думать о чужих семьях. Если наша заветная цель – благо своей страны, племени или расы, то мы склонны к расизму или национализму. Если мы стремимся к счастью только для себя, тогда мы ставим свои экономические и силовые интересы превыше чужих. Эдвардс заключает, что лишь в том случае, если Бог – наше summum Ьопит, наша конечная цель и средоточие жизни, мы расположены сердцем не только к своим близким, людям своей расы или класса, но и к миру в целом[244].
Лишь в том случае, если Бог – наша конечная цель и средоточие жизни, мы расположены сердцем не только к своим близким, людям своей расы или класса, но и к миру в целом
Каким образом это разрушение социальных взаимоотношений вытекает из внутреннего влияния греха? Если сама наша идентичность, наше чувство собственной значимости обусловлены нашим политическим положением, тогда суть на самом деле не в политике, а в нас. Отстаивая свои позиции, мы в действительности обретаем свое «Я», свою значимость. Это означает, что мы должны презирать противника и демонизировать его. Если наша идентичность опирается на нашу этническую или социально-экономическую принадлежность, тогда мы должны чувствовать свое превосходство по отношению к представителям других классов и рас.
Если мы несказанно гордимся широтой своих взглядов и терпимостью, мы не можем не испытывать возмущения по отношению к людям, которых считаем ограниченными фанатиками. Высоконравственный человек неизбежно будет ощущать свое превосходство над людьми, которых считает безнравственными. И так далее.
Разрешить это противоречие невозможно. Чем сильнее мы любим и чем больше отождествляем себя со своими родными, классом, расой, религией, тем труднее нам не чувствовать свое превосходство или даже враждебность по отношению к другим религиям, расам и т. п. Значит, к расизму, классовой вражде и сексизму невежество и необразованность отношения не имеют. Фуко и другие наши современники доказали, что обрести самоидентификацию, которая не вызывала бы нетерпимости, гораздо труднее, чем нам кажется. Истинная культурная война ведется в наших сердцах, пораженных хаосом, сокрушенных неупорядоченным стремлением к тому, что подчиняет нас себе, заставляет чувствовать свое превосходство и пренебрегать всеми, кто не обладает такими же качествами, и не приносит удовлетворения даже в том случае, если они у нас есть.
Космические последствия греха
В Библии говорится о последствиях греха гораздо подробнее (и загадочнее), чем мы указывали до сих пор. В первых двух главах Книги Бытия показано, как Бог словом создает мир и почти в буквальном смысле занимается грязной работой. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт 2:7). Невозможно представить себе более яркий контраст с другими древними описаниями сотворения.
В большинстве таких повествований сотворение – побочный продукт каких-либо военных действий или другого акта насилия. Практически никогда сотворение не бывает умышленным и запланированным. Интересно, что нерелигиозные описания происхождения мира почти идентичны давним языческим. В них физическое формирование мира и появление биологической жизни являются результатом действия неистовых сил.
Отличаясь от всех остальных повествований о сотворении, Библия описывает мир, буквально переполненный динамичными, обильными формами жизни, тесно взаимосвязанными, взаимозависимыми, взаимно улучшающими и обогащающими друг друга. Творец с удовольствием наблюдает за процессом и несколько раз повторяет, что это хорошо. Сотворив людей, Он наставляет их и впредь приумножать обширные ресурсы сотворенного мира и пользоваться ими, как садовник пользуется плодами своего сада. «Следите, чтобы так было и дальше, – словно говорит Творец в Быт 1:28. – Действуйте и радуйтесь!»[245]
На древнееврейском эта идеальная, гармоничная взаимозависимость всех элементов сотворения называется шалом. Мы переводим это слово как «мир», однако оно имеет негативный оттенок, указывая на отсутствие бед или враждебности. Смысл слова на древнееврейском гораздо шире. Оно означает абсолютную целостность – наполненную, гармоничную, радостную, цветущую жизнь.
Ужасающая потеря шалом, вызванная грехопадением, описана в Быт 3. Здесь говорится, что едва мы решили служить не Богу, а себе, как только отказались жить для того, чтобы радовать Бога и видеть в этом свое высочайшее благо, разрушение постигло весь сотворенный мир. Люди были так тесно вплетены в канву существования, что когда они отвернулись от Бога, распалась вся основа мира. Болезни, генетические нарушения, голод, стихийные бедствия, старение и сама смерть – в той же мере следствие греха, как и результат угнетения, войн, преступлений и насилия. Мы утратили Божий шалом – физически, духовно, социально, психологически и культурно. И все развалилось и разладилось. В Рим 8 Павел говорит, что весь мир пребывает в «рабстве тлению», что он «покорился суете» и не исправится до тех пор, пока не исправимся мы.
