Тайна Богоматери. Истоки и история почитания Приснодевы Марии в первом тысячелетии - Митрополит Иларион
В споре с арианством выкристаллизовывалась богословская мысль Церкви, оттачивались догматические формулировки, все более стройной становилась доказательная база христианского вероучения. Параллельно с христологией развивалась и мариология, потому что вопрос о роли Девы Марии в истории спасения не мог не рассматриваться вместе с вопросом о самом спасении, дарованном воплотившимся Богом. Если Сын Божий со-вечен Богу Отцу, то Кого родила Дева Мария? Как соотносится рожденный от Нее во времени Человек Иисус с вечно существующим Сыном Божиим? Каков Ее личный вклад в дело спасения, осуществленное Ее Сыном, в какой степени Она в этом деле участвовала? На эти вопросы тоже предстояло ответить.
Парадоксальным образом, ересь Ария всколыхнула церковную мысль, породив мощную волну противодействия и став импульсом для развития христианского богословия. На II Вселенском Соборе, созванном в Константинополе в 381 году, арианство было вторично осуждено, на этот раз окончательно и бесповоротно. Но во многом именно благодаря «арианской смуте» сокровищница церковной мысли пополнилась множеством произведений, вошедших в золотой фонд христианского богословия.
Афанасий Великий
Главным защитником православного учения в первой половине IV века был святитель Афанасий Великий. Он родился в конце III века, получил разностороннее образование, прекрасно знал Священное Писание и сочинения античных авторов. На I Вселенском Соборе 325 года он присутствовал в качестве диакона, сопровождая святителя Александра Александрийского. Однако его роль на Соборе не сводилась к функциям сопровождающего. Предположительно, к тому времени он уже был автором как минимум двух богословских трактатов: «Слова против язычников» и «Слова о воплощении Бога Слова». Первый был посвящен полемике против язычества и по своей тематике примыкал к сочинениям апологетов II–III веков. Второй представлял собой изложение учения о Боговоплощении и имел важнейшее значение для развития православного богословия в IV веке. В той или иной степени все восточнохристианские авторы этого столетия, полемизировавшие с арианством, ориентировались на «Слово о воплощении Бога Слова» как своего рода программный документ, в котором основные постулаты православного учения о Христе как Богочеловеке были сформулированы раз и навсегда.
Святитель Афанасий Великий, архиепископ Александрийский. Фрагмент фрески. 1208–1209 гг. Монастырь Студеница, Сербия
В 328 году Афанасий стал епископом Александрийским и занимал этот пост до 373 года с четырьмя перерывами, вызванными тем, что государственная власть, находившаяся под воздействием ариан, изгоняла его из Александрии. Но всякий раз он возвращался обратно, его авторитет продолжал расти, и из-под его пера выходили все новые сочинения, в том числе послания к пастве, письма, толкования на тексты Священного Писания. Авторитет Афанасия был настолько велик, что последующая традиция приписала ему ряд сочинений, автором которых он не был.
Специально вопросами мариологии Афанасий не интересовался, так как все его силы были брошены на защиту православного учения о Богочеловечестве Христа. Но к теме рождения Христа от Девы он возвращается во многих сочинениях. Уже в «Слове о воплощении Бога Слова» об этом говорится неоднократно. При этом о Самой Деве, от Которой Слово Божие заимствовало человеческую плоть, Афанасий пишет очень возвышенно:
Ибо не просто захотело быть в теле и не явиться только пожелало… Но принимает наше тело, и не просто, но от Пречистой, нерастленной, не знавшей мужа Девы, тело чистое и всячески чуждое общению с мужчинами. Будучи Сильным и Создателем вселенной, в Деве устраивает в храм Себе тело, и делает его Своим, как инструмент, в нем давая Себя познавать и в нем обитая. И таким образом, заимствовав у нас подобное нашему тело, потому что все мы были повинны тлению смерти, за всех предав его смерти, приносит Отцу[171].
Тот факт, что Христос родился от Девы, является для Афанасия доказательством того, что Он не простой Человек, но Бог в человеческом теле:
Кто возвращает человеку то, чего не было у него от рождения, о Том без сомнения явно, что Он — Господь и рождения человеческого. Поэтому в начале, приходя к нам, создает Себе тело от Девы, чтобы и в этом показать всем не малый признак Божества Своего; потому что создавший это тело есть Творец и прочих тел. Ибо кто, видя, что тело происходит от единой Девы без мужа, не придет к мысли, что явившийся в этом теле есть Творец и Господь и прочих тел?[172]
В том же сочинении Афанасий приводит список цитат из Ветхого Завета, в которых предсказывается рождение Мессии (Ис. 7:14; Чис. 24:17; 24:5–7; Ис. 8:4; Ис. 19:1; Ос. 11:1)[173]. И затем рассуждает о рождении Христа от Девы как доказательстве того, что Он не был обычным человеком: «Ибо кто когда-либо из праведников, святых пророков и патриархов, о которых повествуется в божественных писаниях, родился телесно от одной девы? Или какая женщина имела достаточные силы без мужа произвести на свет человека?» Приведя примеры ветхозаветных праведников, у каждого из которых был земной отец, Афанасий спрашивает:
Не каждый ли причиной рождения своего имел отца? Кто рожден от одной девы, между тем как пророк[174] с крайней заботливостью указывает на это? Чье рождение предваряла звезда на небе, и указывала вселенной рожденного? Моисей по рождении скрываем был родителями. О Давиде не было и слуха у соседей… Авраам, когда был уже велик, узнан ближними. Христова же рождения не человек был свидетелем, но свидетельствовала о нем звезда, явившаяся на небе, откуда сошел Христос[175].
Святитель Афанасий Великий. Фрагмент иконы свт. Афанасия Великого и Кирилла, архиепископов Александрийских. XIV в. Византия
В отличие от ветхозаветных праведников, Христос «произошел от Девы, явился на земле человеком, и родословие Его по плоти — неисповедимо; потому что никто не может наименовать отца Его по плоти, так как тело Его не от мужа, но от одной Девы. Как можно указать, по
