Гностические евангелия - Элейн Пейджелс
Научное исследование этой темы см. Е. Pagels, "Gnostic and Orthodox Views of Christ's Passion: Paradigms for the Christian's Response to Persecution?" в The Rediscovery of Gnosticism, ed. B. Layton (Leiden, 1979), I.
V
ЧЬЯ ЦЕРКОВЬ — «ИСТИННАЯ ЦЕРКОВЬ»?
Уже почти две тысячи лет христианская традиция хранит и почитает ортодоксальные сочинения, осуждающие гностиков, одновременно подавляя и, фактически, уничтожая сами гностические произведения. Ныне впервые некоторые открытые в Наг-Хаммади тексты демонстрируют другую сторону медали: как гностики опровергали ортодоксов.[456] Второе Слово великого Сифа полемизирует против ортодоксии, противопоставляя его «истинной церкви» гностиков. Обращаясь к тем, кого он называет сынами света, автор говорит:
… Нас возненавидели и гнали не только незнающие [язычники], но и те, кто думает, что они богаты именем Христа, суетные в невежестве, не зная себя, кто они, как бессловесные скоты.[457]
Спаситель объясняет, что эти люди «создали подделку, провозгласив учение мертвеца с ложью в подобии свободе и чистоте совершенной Церкви (экклесия)».[458] Подобное учение, настаивает он, примиряет своих приверженцев со страхом и рабством, поощряя их подчиниться земным представителям миродержца, который «в своем тщеславии» заявляет: «Я — Бог, и нет иного кроме Меня!»[459] Подобные люди преследуют тех, кто достиг освобождения благодаря гнозису, пытаясь увести их в заблуждение от «истины их свободы».[460]
Как мы уже заметили, Откровение Петра описывает ортодоксов, как впавших «в имя заблуждения и в руки злого хитреца с многообразной догмой»,[461] позволяя править собой еретически. Автор добавляет, что они
станут хулящими истину и говорящими злые слова. И они будут злословить друг друга… Иные же многочисленные, борясь против истины, то есть вестники заблуждения, приготовят свое заблуждение… против Моих чистых мыслей…[462]
Автор использует любую характеристику ортодоксальной церкви, как свидетельство того, что это только имитация, подделка, «братия», подражающая истинному христианскому братству. В своей слепой гордыне подобные христиане заявляют о своей исключительности: «Некоторые не знают таинств, говоря о вещах, которых они не понимают, но они будут хвастаться, что именно им принадлежит таинство истины».[463] Их послушание епископам и дьяконам показывает, что они «увлекаются судом о первых местах».[464] Они подавляют своих братьев и клевещут на тех, кто достиг гнозиса.
Свидетельство Истины нападает на церковников, говорящих «мы христиане», но «не знающих, кто Христос».[465] Но этот же автор нападает и на других гностиков, включая последователей Валентина, Василида и Симона, как все еще незрелых братьев. Другой текст из Наг-Хаммади, Достоверное Слово, стремится опровергнуть все учения, особенно ортодоксальное, которое автор считает неавторитетным. Подобно Иринею, — но в диаметрально противоположном направлении — он говорит о «противниках, борющихся против нас»,[466] что они бесчувственные, невежественные, «хуже язычников»,[467] поскольку не имеют извинений за свое заблуждение.
Вероятно, горечь этих нападок на «церковь-подделку» отражает поздний этап противостояния. К 200 году боевые порядки были построены: и христиане-гностики, и ортодоксы объявили, что представляют истинную церковь, и обвинили противников в том, что они самозванцы, лжебратья и лицемеры.
Как верующий мог отличить истинных христиан от ложных? Гностики и ортодоксы предлагали разные ответы, но каждая из групп пыталась определить церковь так, чтобы исключить другую. Христиане-гностики, заявляя, что представляют «немногих», подчеркивали качественный критерий. Протестуя против большинства, они утверждали, что крещение не делает христианином: согласно Евангелию от Филиппа, многие «нисходит в воду, и выходит, ничего не получив»,[468] но претендуют называться христианами. Ни исповедание символа веры, ни даже мученичество не считается свидетельством: «каждый может сделать это». Более того, они отвергли отождествление церкви с видимым сообществом, которое, как они предупреждали, зачастую только подражает ей. Напротив, цитируя Иисуса («по плодам их узнаете их»), они требовали свидетельств духовной зрелости для признания человека принадлежащим к истинной церкви.
Но к концу второго столетия ортодоксы начали устанавливать объективные критерии членства в церкви. Всякий исповедующий символ веры, принявший обряд крещения, участвующий в богослужениях и подчиняющийся духовенству, принимался, как христианин. Стремясь объединить разбросанные по всему миру церкви в единую сеть, епископы проигнорировали качественный критерий церковного членства. Оценивая каждого кандидата на основе его духовной зрелости, понимания или личной святости, как это делали гностики, они намного усложнили бы управление. Более того, это потребовало бы изгнать многих, кто нуждался в том, что церковь могла дать. Чтобы стать действительно кафолической — вселенской — церковь отвергла любые формы элитаризма, стараясь заключить в свои объятия как можно больше народа. В ходе этого ее лидеры создали простой и ясный каркас, состоявший из учения, обряда и политической структуры, доказавшей свою потрясающую эффективность.
Так Игнатий, ортодоксальный епископ Антиохийский, определяет церковь как епископа, олицетворяющего эту систему:
Без епископа никто не делай ничего, относящегося до Церкви. Только та евхаристия должна, почитаться истинною, которая совершается епископом, или тем, кому он сам предоставит это. Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь.[469]
Чтобы ни один «еретик» не предположил, что Христос может присутствовать там, где епископ отсутствует, Игнатий наставляет его:
Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви (агапе); напротив, что одобрит Он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно.[470]
Помимо церковной иерархии, настаивает он, «нет Церкви».[471]
Ириней, епископ Лионский, соглашается с Игнатием, что только истинная церковь «сохраняет тот же образ церковного устройства»:
Истинное познание [гнозис] есть учение апостолов, и изначальное устройство | система} церкви во всем мире, и признак тела Христова, состоящий в преемстве епископов, которым те передали сущую повсюду церковь.[472]
Только эта система, говорит Ириней, стоит на «столпе и утверждении» тех апостольских писаний, которым он приписывает абсолютный авторитет, — прежде всего, новозаветных Евангелий. Все остальные ложны и недостоверны, не принадлежат апостолам и составлены, вероятно, еретиками. Только ортодоксальная церковь предлагает «самую полную систему учения», провозглашая, как мы уже видели, единого Бога, Создателя и Отца Христа, который воплотился, пострадал, умер и телесно воскрес из мертвых. Вне этой церкви нет спасения: «она, именно, есть дверь жизни, а все прочие воры и разбойники».[473] Как глашатай церкви Божьей, Ириней
