Сергей Бычков - Евангелие от Сергея
История никогда не врёт, Понтий. Читаю их святую книгу — волос
74
дыбом. Что не пророк, то — палач, с руками по локоть в крови. Возьми из последних, к примеру, пророк Илия. Этот святоша собственноручно зарубил 450 человек (1) только за то, что они верили по-другому. А сколько тогда убили его помощники? Десятки тысяч? Как тебе это?
Другой его последователь — Елисей. Только за то, что дети назвали его лысым, он убил их. Сорок два ребёнка!(2) Мерзавец, сволочь последняя, да и только! А их святая книга называет его божьим человеком!
А искусственный голод, который он устроил в Израиле, чтобы поднять свой авторитет, действуя по принципу: чем хуже для страны, тем легче одурачить народ? Люди ели голубиный помёт! Люди ели людей, Понтий!! Та же святая книга описывает случай: две женщины решали — чьёго ребёнка они убьют первого, чтобы сьесть!!! (3)
Пророки??? Это авантюристы и тираны чистейшей воды!!!
И это именно их действия привели Израиль к неисчислимым жертвам и экономической катастрофе!
— Ну, ты у нас всегда был против религии, — ответил Пилат, — поэтому не удивительно твоё отношение к их религии.
— К их или нашей, Понтий, нет разницы. Смотри, что в Риме происходит. Император обьявил себя божественной персоной!
Зная историю развития мира, можно с уверенностью сказать, что последует дальше. Ты знаешь?
— Нет, но мне, конечно же, интересно узнать.
— Он уподобился их пророку. Да, Понтий! Теперь он сделает всё, чтобы ограничить демократию и убрать сенат. Потом последуют репрессии инокомыслящих и гражданская война. И империя погибнет.
— Не веришь? — увидев недоверчивую улыбку на лице Пилата, спросил Лукреций. — Уверяю тебя: так оно и будет, если мы не станем на защиту демократии.
1. Библия.3Цр.18:40
2. Библия.4Цр.2:23,24.
3. Библия.4Цр.6:28
75
— Не порть настроение, Лука, — сказал Пилат, — может быть и минует нашу бедную страну эта участь. Лучше расскажи что-нибудь весёлое, подними настроение.
— Согласен, Понтий. Я расскажу тебе о Гилеле. Был такой философ в Израиле. Мне про него Гаммуил, его внук, рассказывал. Это был обыкновенный дровосек и плотник, но своей теорией любви и добра он покорил сердца всех израильтян.
— А, ты напиши про него книгу, — вдруг предложил Пилат, — пусть люди читают и становятся добрее.
— А вот и напишу! — вдруг загорелся Лукреций.
Он выскочил из бассейна и забегал по его краю. Видимо, идея Пилата легла ему на душу и он не мог успокоиться от сошедшего на него творческого прозрения.
— Ты — гений, Понтий, — заорал он, — если сложить их вместе, то получится замечательная личность и интересная книга.
— Кого с кем сложить? — не понял Пилат.
— Елисея и Гилеля.
— Да успокойся ты, — проворчал недовольно Пилат, выходя из бассейна, — объясни всё по порядку, а то ложишь двух мужиков вместе и ещё хочешь, чтобы я тебя понял.
Они сели к столу и налили вина.
— Представь, Понтий, — стал излагать план будущей книги Лукреций, — я опишу человека, обладающего силой и властью Елисея. Пусть он, как описано в святой книге, творит чудеса: исцеляет людей, превращает воду в масло или вино, кормит сотни людей кусочком хлеба, оживляет покойников.(1) Но… только ум и сердце я дам ему от Гилеля. Представь — ум и власть, сила и милосердие, благородство и справедливость. Да у меня получится человек будущего и моя книга переживёт века!!
— Нет, Лукреций, — ответил, смеясь, Пилат, — это невозможно.
Ты знаешь людей: они не могут быть такими, как ты хочешь описать. У тебя получится бог, а не человек будущего.
— А, может… — начал было Лукреций, потом на минуту задумался, а затем сказал, — ты прав, прав опять. И ты не подозреваешь, Понтий, что подал мне ещё одну грандиозную идею: я и опишу
1. От автора. Описание творимых чудес — это излюбленный приём библии, который повторялся в ней уже неоднократно.
Точно такие же чудеса приписаны и Иисусу Христу.
76
его, как Бога.
Он опять на минуту задумался, а потом произнёс:
— Не то, Понтий. У них уже есть Бог и люди не поверят другому. Надо что-то другое.
Лукреций выпил вина и задумался. Понтий только решил переключить разговор на другую тему, как Лука воскликнул:
— Эврика, Понтий! Эврика! Я опишу историю не Бога, а его Сына, которого Бог послал на землю, чтобы помочь людям найти путь к справедливости.
— Вона ты куда загнул! — воскликнул Пилат. — Ну и фантазия у тебя, Лукреций.
Он весело рассмеялся, а потом спросил с хитринкой в голосе:
— А хочешь, я тебе помогу?
— Писать?
— Да нет, Лука, писать книги — это по твоей части, а мне оставь мои донесения и приказы. Я могу познакомить тебя с одним интересным человеком. Он у меня переводчиком служил и малый, я тебе скажу, далеко не дурак. Ты отгадал его мысли, Лукреций, ведь он себя Сыном Бога называет.
— Не может быть!!
— Чтоб я сдох, Лука, если вру! Но это не всё. Он ещё и царём Израиля хочет быть.
— Сын Бога — и царь? Ну, это уж слишком! Это уже перебор, — разочарованно ответил Лукреций, — ты ещё добавь — и император.
И что получится? Да обыкновенный сумасшедший, страдающий манией величия.
— Да ты пойми, Лукреций, — возразил ему Пилат, — чтобы хоть что-то изменить в этом болоте, которое представляет собой сегодняшний Израиль, надо обладать властью. Вот он и хочет взять власть в свои руки, чтобы, по его словам, восстановить справедливость.
— Утопия, Понтий, — отпарировал Лука, — где единоличная власть, там никогда не будет справедливости. Только демократия что-то ещё может изменить в этом мире.
— Да разве я с тобой спорю, Лука, — просто мне от того, что он возьмёт власть, только легче будет. Ты знаешь, какие у меня отношения с Антипой? Я стараюсь хоть что-то сделать для этой страны, а он, её царь, которому бог велит заботиться о ней, только
77
палки в колёса вставляет.
Вот посмотри, что он пишет в Рим.
Пилат встал и, порывшись на столе в углу комнаты, взял в руки свиток.
— Это его жалоба императору. Почитай.
Лукреций стал читать.
Ваша божественная светлость!
Ваш покорный раб Антипа шлёт вам низкий поклон и пожелания всего наилучшего. Да пусть солнце всегда сияет над Вашей головой!
Спешу сообщить, что в подвластном Вам Израиле происходит большое возмущение народа, вызавнное насилием и алчностью прокуратора Понтия Пилата. Несколько дней назад многие невинные граждане были убиты лишь за то, что посмели выразить своё недовольство его непродуманными действиями.
Не соизволит ли Ваша светлость принять это во внимание и послать нам другого прокуратора.
Ваш покорный раб — Антипа.
Внизу свитка Лукреций увидел приписку Тиверия.
Понтий! Разберись с этим жалобщиком. Только сделай это тихо и мирно. И помни, что я сказал Валерию Грату:
— Хороший пастух стрижёт своих овец, а не сдирает с них шкуру.
Император Тиверий.
— Так, что ты ждёшь, Понтий? Убери его к чёртовой матери! — воскликнул Лукреций.
— И уберу, Лука. А план мне этот переводчик подсказал.
Его зовут Иисус и сейчас он действует в Галилее.
— Уж не тот ли это мессия, о котором я слышу в последнее время? — спросил его Лукреций.
— Именно, Лука, и он — часть моего плана по замене Антипы.
— А я и не ожидал такого от тебя, Понтий, — удивился Лука, — ты действуешь, как настоящий политик.
— Что делать, Лукреций, что делать? — потирая руки, сказал Пилат, -
78
хочешь жить — умей крутиться. По его докладу, он сколотил себе группу ребят с хорошими кулаками и давит, причём успешно, всю бандитскую сволочь, что расплодил Антипа. Делая это, он завоёвывает себе авторитет борца за справедливость.
А ты знаешь — народу только это и надо.
— Так он — бандитский авторитет? — недоумённо спросил Лукреций.
Понтий поморщился.
— И да, и нет. Он не грабит народ, а помогает всем обездоленным, защищая их от поборов бандитов. Причём, это делают его люди, а сам он проповедует о своём царстве божьем, в котором всё будет по справедливости. При этом он выдаёт себя за мессию или Сына Бога.
— Да, он, видимо, не дурак, — подтвердил Лукреций, — и наша с ним идея о сыне бога совпала. А что он конкретно проповедует?
— Чёрт его знает, Лукреций, я точно тебе не могу сказать, только так, в общих чертах: не убивай, не воруй, заботься о людях.
Что-то вроде этого. Он говорит, что после смерти тот, кто будет следовать его наставлениям, получит жизнь вечную в царстве его отца-бога. Я даже могу вспомнить одну его фразу, она мне очень понравилась. Понтий наморщил лоб, сосредоточенно уставился в одну точку, а потом произнёс: *Во всём, как хотите, чтоб с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.(1)
— Да это же фраза философа Гилеля! — воскликнул Лукреций. — Она мне тоже понравилась, когда я читал его труды.
