Меир Шалев - Впервые в Библии
Первое животное
Первые животные, упоминаемые в Библии, — это большие таниним (Быт. 1, 21). Они были созданы на пятый день творенья, и это единственные животные, которым автор дал собственное имя. Всем остальным даны лишь общие названия: «птица небесная», «рыба морская» и «зверь земной».
Хотя у таниним есть свое имя, никто не знает, что они собой представляли. Современный иврит утверждает, что это «крокодилы», в английском переводе Библии это «большие киты», в русском — «большие рыбы», а некоторые говорят, что это «чудища морские», или мифологические Левиафаны, и что указание на их сотворение Богом имеет целью подчеркнуть Его превосходство над ними. Однозначного ответа нет, и потому, невзирая на неудовлетворенное любопытство, мы вынуждены с сожалением расстаться с этими таниним и перейти к тем животным, которые нам знакомы. Первым из них в Библии упоминается змей.
В книге Бытия имеются два рассказа о сотворении мира. В первом из них наши отношения с животными начинаются с левой ноги, во втором — с правой. В первом рассказе (он находится в 1-й главе этой книги) люди сотворены после всех других живых существ, сразу двое — мужчина и женщина, и им велено: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Быт. 1, 28).
Второй рассказ о сотворении (Быт. 2, 18–20) начинается лучше. Тут Бог сотворил человека одного и сразу же понял, что сделал ошибку. «Нехорошо человеку быть одному, — сказал он, — сотворим ему помощника противу него»[53].
Принято думать, что выражение «создадим ему помощника противу него» сразу относилось к созданию помощницы-женщины. В действительности оно поначалу означало кого-то из животных или птиц. Бог из 2–й главы Бытия именно поэтому создал животных сразу после человека, а затем представил их ему, чтобы он выбрал себе одного из них в помощники. Человек дал им всем имена, но еще острее ощутил социальное одиночество: «И дал человек имена каждой скотине, и птице небесной, и каждому зверю полевому; но для Человека не нашлось помощника противу него»[54] (Быт. 2, 20). Тогда Бог наслал на него сон, взял из его тела ребро и создал из него женщину, и человек обрадовался ей большой радостью.
Казалось бы, все стало на свои места, но тут возникла неожиданная проблема. Одним из животных, которых сотворил Бог, был змей, и змей соблазнил женщину вкусить плод от древа познания. Женщина вкусила запретный плод, дала его человеку, и продолжение известно: фиговые листья, изгнание, вращающийся огненный меч, в муках ты будешь рожать сыновей и в поте лица (в оригинале — «носа») своего ты будешь есть хлеб свой.
«Между семенем твоим
и между семенем ее»
Почему змей обратился именно к женщине? Почему соблазнял ее, а не человека? Почему не обоих вместе? Есть немало мужчин, которые скажут, что змей хорошо знал, что делает, потому что женщины легкомысленны и их легче соблазнить. Другие напомнят, что змей — это предельно нагруженный мужской и сексуальный символ, а потому понятно, почему он предпочел соблазнять женщину и почему преуспел н этом.
По моему скромному мнению, причина совсем не в этом. Змей соблазнял женщину, потому что хотел занять ее место. Он сам хотел стать «помощником противу» человека, и у него были для этого основания: он обладал незаурядным умом (был «хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог»), а также даром речи — чисто человеческой способностью, которой не было у других животных. Эти две особенности делали его похожим на человека и достойным его общества. Но человек, как мы видели, предпочел женщину. Змей, разочарованный в своих ожиданиях, хотел отомстить и, возможно, доказать, что человек ошибся в выборе. Эти мотивы змея с большей ясностью раскрываются в конце рассказа. Как мы помним, Бог назначил каждому из провинившихся свое наказание: человеку — в поте лица выполнять тяжелую работу, женщине — рожать в муках, а змею — «ходить на чреве» и «есть прах». Но в отношении змея Он добавил еще: «И вражду положу между тобою и между женою» (Быт. 1, 15). Иными словами, не только во время соблазнения, но и в дальнейшем отношения соперничества («вражды») будут не между змеем и человеком, а именно между змеем и женщиной. Более того: вражда между родом змеиным и родом человеческим и в будущих поколениях будет враждой между змеем и женщиной, ибо, как сказал Бог змею, эта вражда сохранится «между семенем (потомством) твоим и между семенем (потомством) ее». Почему? Я думаю, потому, что Бог знал, что змей хотел напакостить именно ей, а не человеку или всему человеческому роду.
Вернувшись, однако, от этой частной истории к животным вообще, нельзя не заметить другую странность — явное сходство между двумя первыми животными Библии, таниним из первого рассказа о Творенье и змеем из второго. Как и морские чудища таниним, змей — существо устрашающее, опасное, таинственное, обладающее магическими свойствами. И подобно «чудищу морскому», он предельно резко воплощает тот страх, который люди изначально ощущали перед всеми животными.
Действительно, несмотря на дружественный ветер, что веет в рассказе о том, как Бог создает животных «в помощники» человеку, на самом деле весь живой мир, кроме людей, не удостоился симпатии авторов Библии. Этот факт очевиден уже из того, что первым же Божьим указанием человеку было властвовать над животными, порабощать их и пользоваться ими. Причем это указание было дано человеку еще раньше, чем он был создан. Бог сказал: «Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле». То есть, по мнению автора истории Творенья, власть над животными есть первейшая цель и предназначенье человеческого рода.
А жаль. Можно было ожидать от автора, что, сообщая нам первое высказывание Бога, касающееся нас, людей, он преподаст нам урок добра и нравственности. Но, увы, — в этом высказывании нет ни сострадания, ни веры, ни любви, ни справедливости. И даже наказа выполнения заповедей в нем нет. Одно только Божье разрешение человеку владеть всеми животными. Разве это самое главное, что надо было сказать прежде всего?
Нет сомнения, что слова эти были написаны рукою автора, имевшего определенные интересы и цели. Возможно, они были направлены против почитания языческих богов. Ведь в языческих религиях животные зачастую символизировали различных богов и потому считались священными и неприкосновенными. Но слова эти свидетельствуют еще об одном. Они показывают, что, несмотря на порабощение, эксплуатацию и жестокость, и поныне характеризующие наше отношение к животным, и несмотря на то что мы сильнее и умнее их, наше обращение с ними вызывает у нас чувство неловкости. Такой ощутимой неловкости, что мы ищем себе морального оправдания. И для этого мы придумали себе разрешение владеть ими, которое якобы получили от Бога. Опираясь на это разрешение, мы создали все наши зоопарки, бойни, охотничьи клубы, птичники, цирки и коровники. Ссылаясь на него, мы вывели декоративных рыбок, сверхудойных коров и потешные породы собак, которых Бог не сотворил и существования которых в Своем мире даже не планировал. Из этого разрешения выросли целые отрасли человеческих занятий, тесно связанные с использованием животных: сельское хозяйство, кулинария, мода, война, развлечения, увлечения и спорт. И даже убеждение, будто одним народам дозволено порабощать и угнетать другие народы, — оно тоже растет из этого древнейшего из прав, которое мы себе присвоили от имени Бога, — права властвовать над животными. Действительно, история не перестает учить нас, что достаточно приравнять человека к животному — желательно насекомому, обезьяне, собаке, свинье или паразиту, — и мы сразу чувствуем себя куда свободнее.
«От человека до скотов»
Первым человеком, который задумал использовать животных, стал Авель, сын Адама и Евы. Он заделался пастухом, пас овец и приносил Богу в жертву первенцев своего стада. Эти мясные жертвоприношения нравились Богу больше, чем вегетарианские дары Авелева брата, земледельца Каина. Отсюда, кстати, следует, что, даруя людям право есть животных, Бог думал также о себе и, возможно, именно это и означали его слова «по образу Нашему, по подобию Нашему».
В следующий раз читатель снова встречается с животными лишь через десять поколений после Адама и Евы, Каина и Авеля, крокодилов, змея и овец. Это происходит в интересной и по-своему особой истории — в рассказе о потопе и в столь же интересном и особом месте — в Ноевом ковчеге.
Фон этой истории известен: род человеческий погряз в грехах и злодеяниях, Бог раскаялся в создании людей и решил их истребить. «Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, — сказал Он, — от человека до скотов […] ибо Я раскаялся, что создал их» (Быт. 6, 7).
