Александр Балыбердин - Христианство как новая жизнь. Беседы с ищущими Бога
Опыт нелюбви изменил людей и мiр, но Он не изменил Бога, Который не перестал «быть Любовью». Поэтому «так возлюбил Бог мiр, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Бог Отец послал в мiр Сына – Христа, Который показал ученикам Отца (Ин. 14:9) и, «положив Свою душу за друзей Своих», научил их уже сейчас на земле жить блаженной жизнью Небесного Царства.
Христос не только возвратил человека к Отцу Небесному, но и неразрывно связал спасение с отношением человека к ближнему, сравнив его с приблизившимся Богом. В причте о Страшном Суде, Христос говорит праведникам: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). В то время как не оказавшие милости ближнему, не оказали ее Богу и потому не достойны Царства Божия. Позже Иоанн Богослов скажет об этом: «Кто говорит: „Я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4:20—21).
Поэтому притяжение Царства Небесного – это также, а, может, и, прежде всего, притяжение любви, без которой, по слову апостола, ни подвиги, ни знания, ни вера – вообще ничто не имеет смысла (ср. 1 Кор. 13:2). Поэтому, просветившись Светом Христовым и напитавшись Любовью Божией, мы выходим из храма в мiр, чтобы осветить его этим Светом, увидеть в ближнем приблизившегося Бога и согреть его этой Любовью.
Показав нам Свое Царство, Бог не хочет, чтобы мы были просто очарованы им и только. Как бывают очарованы туристы Парижем и, погостив в нем день, другой, запечатлев себя на фоне всемiрно известных шедевров, затем возвращаются домой, ничего не меняя в своей жизни. Поэтому по окончании литургии Бог посылает нас в мiр, чтобы, сойдя с Неба на землю, мы постарались жить на земле как на Небе.
Именно это означает возглас «С миром изыдем!», которым в конце литургии Церковь наставляет нас: «Идите с миром и несите «праведность, мир и радость» Божьего Царства в каждый дом. Не когда-то потом, а уже здесь и сейчас ищите, прежде всего, Царства Небесного, которое для того и приблизилось, чтобы вы могли ощутить его притяжение. «Держитесь за вечную жизнь» (1 Тим. 6:12). Исполнитесь Света Христова! Станьте народом Божиим, «царственным священством»212. Будьте святыми гражданами Неба, «сынами и наследниками» Небесного Царства. Живите по его законам – заповедям Христовым и пядь за пядью отвоевывайте ваш мiр у нелюбви, превращая его в Мир любви – Царство Божие.
«Ступайте и все делайте с любовью»213.
2013КНИГА 2. ПУТЬ ЛЮБВИ
Беседа 1. «Я ЛЮБЛЮ». ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ?
Повторение пройденного
Напомню, что в первой книге «Путь волхвов», размышляя над фундаментальными вопросами бытия, мы сделали для себя неожиданное и многообещающее открытие. Мы узнали, что, оказывается, являемся жителями не одного, а двух миров – земного и небесного, видимого и невидимого, материального и духовного. Именно о них в первом стихе Книги Бытия сказано: «Вначале сотворил Бог небо и землю», а также в Символе веры – «Верую во Единаго Бога Отца вседержителя, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым».
Христиане об этом знали всегда. Неслучайно, в греческом языке эти миры обозначены разными словами: земной, видимый, материальный мир – словом «космос», а мир небесный, невидимый, духовный – «ирини» (eἰρήνη), от которого происходит женское имя Ирина. Поэтому, переводя священные тексты христиан с греческого на славянский язык, святые братья Кирилл и Мефодий, бережно сохранили это различие. Мир земной, видимый они назвали «мiром», записав его имя через букву «i-десятеричное», а мир, небесный, невидимый – «миром», записав его имя через другую букву «иже», которой в церковно-славянском языке соответствует цифра 8 – древний символ бесконечности, или как говорит Церковь, «пакибытия» – новой, вечной жизни.
Тот факт, что на языке Церкви слова мир и мiр пишутся по-разному, а звучат одинаково – также неслучаен. Он напоминает о главной вести, которую принес Христос, воплотившийся Сын Божий, и которой люди до Него не знали – о том, что с момента Рождества Христова небо, Айрин, невидимый мир Божий, Царство Небесное приблизилось, и уже пребывает среди нас. Поэтому, как писал в XI веке святой блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский: «Если мы, живя на земле, ведем себя по небесному, живем без страстей: то имеем Царствие Небесное»214. То есть одновременно живем в двух мирах – земном и небесном, видимом и невидимом.
Однако, по горькому, но справедливому замечанию выдающегося богослова и литургиста XX века протопресвитера Александра Шмемана, со временем «Царство Божие – ключевое понятие евангельского благовестия – перестало быть центральным содержанием и внутренним двигателем христианской веры». Люди «отодвинули» Царство Божие на конец истории человечества, «в таинственную и непостижимую даль времени» и стали размышлять о нем «исключительно в хронологической последовательности – «сейчас только «мiр сей», потом – только Царство, тогда как для первых христиан всеобъемлющей реальностью и потрясающей новизной их веры было как раз то, что Царство приблизилось и, хотя и незримое, и неведомое «мiру сему», уже пребывает «посреди нас», уже светится, уже действует в нем»215.
Хотите проверить справедливость этих слов? Попробуйте кому-нибудь в день рождения, на юбилей или новый год пожелать Царства Небесного. Эффект очевиден. Человек, скорее всего, обидится, подумав, что вы пожелали ему смерти, потому что в его сознании Царство Небесное – мир Божий никак не связаны с окружающим мiром. Но если так, то тогда каждый день, читая утром и вечером молитву «Отче наш» и произнося «… да приидет Царствие Твое!», не думаем ли мы при этом: «Но только не сейчас, а попозже, когда я буду старенький и уже всего в этой жизни достигну и все перепробую». Не так ли?
Именно так до Рождества Христова думали и поступали язычники, которые, по слову Апостола Павла, «поклонялись и служили твари вместо Творца» (Рим. 1, 20), то есть вместо невидимого Бога и Его мира поклонялись видимому тварному мiру. Нельзя сказать, что языческий, дохристианский мip «был во всем плох». Он создал свою науку и культуру, систему образования и права, мораль и философию. При этом его лучшие умы не раз высказывали догадки о существовании иного, невидимого, духовного мира. Например, Платон писал о том, что привычный и видимый нам мiр вещей является воплощением более совершенного и недоступного опытному познанию невидимого мира идей («эйдосов»), а Гомер писал об Элисейских полях и Аиде, где после смерти пребывают души людей. Однако сколь бы не были совершенны стихи Гомера, по замечанию одного из наиболее глубоких знатоков античности русского философа Алексея Федоровича Лосева (1893—1988), Элизий Гомера есть лишь «усиление земных радостей», а Аид – их простое лишение, «бесчувствие». В то время как, в сознании христиан, будущая жизнь исполнена «полновесного, бесконечно-яркого и отчетливого для сознания бытия живой, трепещущей жизнью души». Соответственно, Ад для христиан есть полнота самочувствия вечных мучений», а Рай – «лицезрение невидимого и полнота духовного радования»216.
Представления Гомера душевны, то есть основаны на чувственном, опытном знании земного мiра. Представления христиан духовны, то есть основаны на Божественном откровении и опыте новой, неведомой и непонятной мiру сему духовной жизни в приблизившемся Царстве Божием, о котором Христос сказал, что оно не от мiра сего (Ин. 18, 36).
Инаковость Царства Небесного по отношению к земному, материальному мiру подчеркивает само его название – Небесное, то есть духовное. Она также проявляется в том, что это Царство не зависит от всеобщих форм бытия материи – движения, времени и пространства. Поэтому бессмысленны вопросы «где на земле находится Царство Божие?», «какая страна или какая эпоха были его воплощением?». На все подобные вопросы Христос отвечал: «Не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 20—21). Если же Царство Божие не зависит от времени, то, следовательно, о нем нельзя мыслить «исключительно в хронологическом порядке»: сейчас – только мiр сей, а потом – только Царство. Оно всегда и везде, но не как «пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 15), как определил Царство Божие Апостол Павел в послании к христианам «вечного города» Рима.
