Религия Библии. Христианство - Андрей Борисович Зубов
Однако и египетское пленение, и исход из Египта под водительством Моисея — это, безусловно, и сймвол, и так понимают его и раввинистическая, и христианская традиция, символ выхода из-под власти сатаны, змия, из-под власти самости и эгоизма, которые прочно начинают ассоциироваться в еврейском сознании с Египтом; прохождение через испытания и приход в страну, где течет молоко и мед, то есть не просто в Ханаан, но, опять же символически, в божественный мир, в новый Эдем. Это переход от рабства греху (египтянам) к свободе и дружбе с Богом, которая была попрана Адамом в раю.
Известно, что из Египта в Палестину можно пройти пешком за сорок дней по дороге из Пелусия на Газу, а между тем народ шел сорок лет. Вот эти сорок лет — это то долгое чревоношение, без которого не может сформироваться и родиться новое. Это, конечно, тоже символ. И очень характерно: если вы возьмете книгу Исход, вторую книгу Пятикнижия, то увидите, что народ постоянно желает вернуться назад «к египетскому рабству», ибо рабство сулит сытость — «египетские котлы» — и уверенность в завтрашнем дне. Перед свершением великого чуда, которое вспоминается и в христианском, и в иудаист- ском круге богослужения, — перед прохождением Моисея и израильского народа по дну Красного моря, как по суше, народ успевает сказать: «Разве нет гробов в Египте, что ты привел нас умирать в пустыне? Что это ты сделал с нами, выведя нас из Египта? Не это ли самое говорили мы тебе в Египте, сказав: оставь нас, пусть мы работаем египтянам? Ибо лучше быть нам в рабстве у египтян, нежели умереть в пустыне» [Исх. 14: 11-12].
Так продолжалось все сорок лет постоянно. Десятки раз оглядывались евреи назад, на запад, в сторону Египта, страны их рабства, стремясь вернуться. Как и мы очень часто хотим вернуться в мир себялюбия, самоугождения. В таком мире, пусть и пребывая в рабстве у своих эгоистических устремлений, нам жить хоть и мучительно, но несравненно удобней, проще, легче. И в течение всей своей истории человечество, сделав рывок в область самоотречения ради Бога и ближнего, потом вновь и вновь возвращается в мир эгоизма — личного, расового, национального, этнического, конфессионального, социального, любого. А мир самости после грехопадения пребывает во власти того, кто предложил «яблоко» Еве.
«Каждый делал то,
что ему казалось справедливым»
Еврейский народ вошел в Землю Обетованную под предводительством военачальника Иисуса Навина — верного помощника Моисея. Не забудем, что самому Моисею, когда вышли евреи из Египта, было уже восемьдесят лет, и по Синайской пустыне народ блуждал еще сорок лет. Старцу Моисею было дано только увидеть Землю Обетованную с вершины горы Нево. Увидеть, но не войти в нее. И совсем не потому, что по старости пришло время его кончины. Смерть Моисея вне Земли Обетованной была наказанием этому великому «другу Божиему» и знамением всему народу. По объяснению самой Библии, Моисей не вошел в Землю Обетованную за свое маловерие, за сомнение во всемогуществе Господа: «сказал Господь Моисею и Аарону: за то, что вы не поверили Мне, чтоб явить святость Мою пред очами сынов Израилевых, не введете вы народа сего в землю, которую Я даю ему» [Числ. 20:12].
Как видите, вновь — отпадение. Вся история Ветхого Завета — это череда обетований Божиих человеку и отпадений людей от Бога, казней, посылаемых от Бога, за эти отпадения, раскаяний народа, новых обетований, уже меньших, по причине неверности народа, и новых отпадений. Человек, готовый встать за народ в пролом стены и победить врага, все не находился.
Сколько раз за четыре десятилетия блуждания по пустыне не слушался народ Бога, нарушал волю своего Божественного Царя, возвещенную израильтянам через Моисея! А когда Моисея сменил как вождь Израиля Иисус Навин, то и его народ обманывал и часто не повиновался. А порой и сам Иисус Навин не исполнял в точности волю Божию. Между волей людей и волей Божией постоянно разверзалась пропасть — избранный народ Израиля не желал быть продолжением воли Избравшего, но желал быть самим собой и творить свою волю. То есть ситуация вкушения плодов с древа познания добра и зла повторялась вновь и вновь. И вновь и вновь следовали наказания от Бога.
Но, как и Адам в раю, евреи оставались свободными в избрании доброго или злого. «Каждый делал то, что ему казалось справедливым», — дважды подчеркивает автор Книги Судей, отмечая при этом: «в те дни не было царя у Израиля» [Суд. 17: 6, 21, 25]. Древний повествователь специально говорит об отсутствии монархической власти у израильтян, в отличие от окружающих их народов, управляемых большей частью царями. У этой библейской фразы двойной смысл. Во-первых, отсутствие монархической власти — это отсутствие силового, властного принуждения. Израильтяне соблюдали Закон (или не соблюдали) не из-под палки, но по свободному избранию собственной воли. Во-вторых, что не менее важно, царская власть в окружающих израильтян странах повсюду носила священный характер. Царь являлся не столько военным предводителем и гражданским администратором, сколько посредником между Божественным миром и своим народом. Совершая некоторые священные обряды, он уподоблялся божеству, так или иначе преодолевшему смерть (Думузи в Шумере, Таммуз в Вавилонии, Адонис в Финикии, Гор в Египте), а граждане, участвующие в этих священнодействиях и тем сопричастные своему царю, побеждали смерть как «часть его плоти»[27]. Для израильтян же спасителем был Бог. «Господь крепость моя и слава моя, Он был мне спасением. Он Бог мой, и прославлю Его; Бог отца моего, и превознесу Его» [Исх. 15:2], — пели Моисей, Аарон и весь еврейский народ после перехода Красного моря.
Схематически строй жизни израильского народа в ту эпоху может быть обрисован следующим образом. Израиль состоял из двенадцати родов — колен, ведших начало от десяти сыновей Иакова и двух сыновей Иосифа. Каждое колено состояло из общин. Они управлялись выборными старостами. Но то была практическая, повседневная власть. Над ней, контролируя ее духовно, стоял судья (шо- фет). Судей не выбирали — «воздвигал [им] Господь судей, которые спасали их от рук грабителей их» [Суд. 2:16]. Судья был проводником Божественной воли, «трубой Господней» и «мечом Господним», так как чаще всего судья совмещал обязанности судьи-пророка и военачальника. «Когда Господь воздвигал им судей, то Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их от угнетавших и притеснявших их», — повествует автор Книги Судей [Суд. 2:18]. Судья мог видимо не
