Михаил Назаров - Убиение Андрея Киевского. Дело Бейлиса – "смотр сил"

{309} ...Шмаков: Когда Женя ходил за молоком к Бейлису, не рассказывал ли он, что встретил двух незнакомых евреев?

Свид.: Да, говорил. Не помню, какого числа, но незадолго до убийства Андрюши. Я послала Женю за молоком... Приходит бледный домой и говорит: «Мама, я больше не пойду туда, меня испугали какие-то два еврея. Они такие странные были, на голове что-то черное, в черном одеты, я таких даже на рисунке не видел. Они за мной побежали, и я утек»...

Шмаков: Не помните ли, не говорил вам Женя, на кого похожи эти евреи?

Свид.: Говорил. Один старый, а другой высокий, сутуловатый. Молодой или старый подошел, но он говорил, что он сходство имел с продавцом сена. Его фигура, и как будто его отца, который рядом жил по нашей стороне. Всегда в еврейскую больницу ходили [где была молельня. – И.Г.]...

Председатель: Посмотрите, здесь среди свидетелей есть он?

Свид. (смотрит): Он рядом с человеком в очках сидит (показывает на свид. Шнеерсона)...

Шмаков: Вы знаете знатного господина, к которому вы ездили [в Харьков]?..

Свид.: Нет, сначала не знала, а когда была у следователя, то там был господин, которого я не узнала, но следователь мне сказал, что это присяжный поверенный Марголин...

Шмаков: Вы говорили, что когда вы находились у Марголина, там было еще двое лиц?

Свид.: Да, были.

Шмаков: А что, говорил ли Марголин?

Свид.: Марголин убеждал принять вину на себя.

Шмаков: Потом в ресторане [в Киеве], в гостинице, вы говорили, что видели еще двух лиц?

Свид.: Да, два раза в Харькове, и потом в гостинице [в Киеве] видела.

Шмаков: Не говорил ли он, что приезжий?

Свид.: Сказал, что приезжий из Петербурга...

Замысловский: Вы нам рассказывали, что поссорились с Малицкой, что ударили Малицкую по физиономии, а Малицкая, что же вам сказала, не припомните?

Свид.: Сказала, что отомщу, будешь помнить [69]. Наконечный написал заявление в жандармское отделение.

Замысловский: Не было ли случая, что она камнями вам в дверь бросала?

Свид.: Да, был случай.

Замысловский: Есть свидетели?

Свид.: Да, но они все против меня.

Замысловский: Значит этого не было, чтобы она вас {310} боялась?

Свид.: Нет, потому что в дверь бросала камнями...

Замысловский: Когда вы ездили в Харьков, вам приходилось нести расходы?

Свид.: Все расходы брал на себя Бразуль-Брушковский. Он говорил, что все нужное, все будет дано, на обратную дорогу дал 25 рублей.

Замысловский: Не говорил ли он, откуда он деньги дает? Это тот господин [Марголин] дает?

Свид.: Нет, от общества. Он сказал, что общество есть такое, но не назвал его...

Замысловский: А потом, когда было подано это заявление насчет Мифле [от Бразуль-Брушковского прокурору с обвинением Мифле и других в убийстве. – И.Г.]. Тут денежный вопрос никакой не возбуждался?

Свид.: Был, но я не помню, сколько он мне дал... 20–25 рублей, не помню.

Замысловский: Здесь сколько раз вы в ресторан ходили?

Свид.: Три раза ходили... на Александровской улице... на Крещатике... в винном погребе...

Замысловский: А третье посещение?

Свид.: Это было с Красовским, Выграновым и Бразуль-Брушковским... [Бразуль] сказал, что сделаем пока можно, пока еще не вошел в законную силу суд, а если не сделаем, то будет поздно.

Замысловский: Не говорил ли он, что его называют жидовским "наймитом" и что ему приходится краснеть?

Свид.: Да, говорил. Если не хотите взять на себя, то я больше не в силах работать. В одном обществе меня назвали жидовским "наймитом". Я омываю руки и поручаю дело Красовскому...

Замысловский: Не говорили ли так, что звон металла все сделает?

Свид.: Да, говорили, что звон металла уже все сделал.

Замысловский: Кто говорил?

Свид.: Бразуль-Брушковский говорил.

Замысловский: Вот еще один вопрос относительно харьковской поездки. Вам не говорили о каком-то арестанте?

Свид.: Ничего подобного не говорили.

Замысловский: Они вам не объясняли ли, что это надо для того, чтобы видеться с каким-то Лисуновым?..

Свид.: Это неправда, я не знаю Лисунова. Он ничего не объяснял, ничего не говорил...

{311} ...Грузенберг: ...Скажите, после того, как состоялся последний [ваш] допрос... в декабре 1911 г., шестой допрос... не была ли напечатана против вас какая-нибудь бумага, статья, где вас в чем-нибудь обвиняли?..

Свид.: Не могу припомнить.

Председатель: Г. защитник, вы спрашиваете про газетную статью?

Грузенберг: Нет, г. Брушковским была подана на нее жалоба... (К свидетельнице.) Не было ли вам известно, что в мае или июне месяце [1912 г.] на вас была подана жалоба, в которой вас обвиняли в убийстве Ющинского?

Свид.: Нет, этого не было. Я не знала.

Грузенберг: И до сих пор вы не знаете, что писали, будто на вашей квартире убили мальчика?

Свид.: Нет, я до сих пор ничего не знала я и не подозревала...

Грузенберг: А теперь знаете?

Свид.: Теперь знаю.

Грузенберг: Так я вас спрашиваю, после того, как на вас была подана жалоба, вы стали показывать на Менделя Бейлиса, или до того?

Свид.: До того...

{312} ...Карабчевский: Вы, вероятно, знали вашего родного брата Сингаевского?

Свид.: Он мне... родной по матери, а по отцу нет...

Карабчевский: Ему случалось к вам заходить?

Свид.: Нет, то есть заходил один раз, когда на призыв ехал.

Карабчевский: А Ивана Латышева знаете?

Свид.: Не знаю, то есть у следователя я видела его, так что теперь знаю. А до этого я не знала.

Карабчевский: Он бывал у вас?

Свид.: Нет.

Карабчевский: А Рудзинский бывал?

Свид.: Тоже совершенно не бывал...

{313} ...Зарудный: Вы не слышали о таком случае, чтобы Андрюшу два еврея вели по улице?

Свид.: Это я слышала от Бразуля.

Зарудный: Только от Бразуля, а не слышали ли о том, что мать Андрюши получила письмо, подписанное "Христианин"?

Свид.: Это я слышала от Красовского.

Зарудный: А не видели это письмо?

Свид.: Нет.

Зарудный: Вы, кажется, когда вас приводили к присяге, сказали, что осуждены и начали отбывать наказание?

Свид.: Да.

Зарудный: Отчего же вас освободили?..

Председатель: Г. защитник, я объяснил, что к Чеберяк[овой] применена статья 945, и вы должны были это слышать. Я на это указывал и вы могли слышать тогда, а теперь такие вопросы совершенно неуместны...

Зарудный: Я не спорю с вами, г. председатель.

Председатель: Вы задаете совершенно напрасные вопросы. Я нарочно требовал дело и объявил публично. Вы тогда не слушали, а теперь затягиваете заседание совершенно ненужными вопросами. Садитесь, пожалуйста, и предлагайте надлежащие вопросы.

Зарудный: Я покорнейше прошу занести ваше замечание в протокол, вместе с предложением предлагать надлежащие вопросы...

Зарудный: Г-жа Чеберяк[ова], относительно Латышева вы категорически говорите, что не знаете его?

Свид.: Не знаю...

Председатель: Вы ехали в Харьков во втором классе?

Свид.: В первом.

Председатель: Кто ехал с вами?

Свид.: Я, Бразуль, Выгранов. Еще провожал один, я в лицо знаю, фамилию не помню.

Председатель: Вы ехали втроем в первом классе?

Свид.: Да...

Председатель: Вам на предварительном следствии предъявил следователь присяжного поверенного Марголина и вы сначала сказали, что как будто он, а потом сказали, что нет?

Свид.: Сходство было, но я не могла сказать, был ли это он. Может быть, он был замаскирован или он полнее был?

Председатель: Вы категорически удостоверяете то факт, что {314} этот господин вам предлагал сорок тысяч за то, чтобы это убийство вы взяли на себя?

Свид.: Да.

Председатель: Занесите это в протокол...

Председатель: Был случай, что вас просили не говорить, что это то самое лицо было?

Свид.: Был. Когда Бразуль сделал заявление на меня и потом, когда об этом появилось в газетах, явился Бразуль и говорит мне: не хотели делать, так будет поздно. Еще я могу вам помочь, а если не сделаете, тогда будет уж совсем поздно... Когда меня арестовали, то Красовский явился в участок и говорит – видите, я могу вам помочь, а если не помогу, то вам будет плохо... Тогда они сделали подлог, нашли ложных свидетелей, будто я ходила красть по магазинам, но когда следователь проверил, то оказалось, что они сделали подлог. Тогда Красовский говорит – мы ей устроим, мы ей отомстим иначе, и они сделали подлог, будто я подчищала книгу, чтобы мне как-нибудь отомстить.