Господь мой и Бог мой. Евангельские чтения. В помощь открывшим Евангелие - Дарья Валерьевна Сивашенкова
«Не могу простить», – говорит человек и ест себя за это. Не могу простить – не могу забыть причиненное зло, перестать чувствовать боль, начать снова доверять обидчику и радостно с ним общаться «как раньше». И получается, что жертва страдает дважды: первый раз – от нанесенного зла, второй – от требований и укоров, которые перекладывают на нее вину.
Но Евангелие не добивает жертву непосильными требованиями, и Бог не издевается над человеком: тебе больно, но твоя боль ничего не значит.
Прощение вовсе не означает, что все становится «как прежде», твоя боль обесценивается, а обидчик по умолчанию получает карт-бланш. Даже восстанавливать общение с ним не обязательно.
Прощение – это нежелание обидевшему зла. Тебе причинили зло, но ты не делай и не желай зла в ответ. Прощение – отказ от мести, а в самом высоком случае еще и защита врага и обидчика от наказания за себя.
Образец прощения являет нам Христос на кресте: Он молится за Своих обидчиков, прикрывая их Своей молитвой и просьбой «Отче, прости их!» от наказания. Но не обращается даже к ним самим со словами прощения. Никак не пытается «наладить контакт» с палачами. Не объявляет им с креста, что не сердится и готов хоть сейчас их облобызать.
Потому что Он прощает, а не примиряется с ними. Примирение то ли будет, то ли нет: Он оставляет двери открытыми, но не зазывает в них.
Восстановление отношений, общения, оставление в прошлом всего, что связано с обидой и болью, мир и дружба с врагом – это уже не прощение, а примирение. Оно может следовать из прощения, а может и не следовать. Прощение является его необходимой составляющей, но примирение гораздо шире – и, в отличие от прощения, требует уже усилий обеих сторон.
Мы можем простить, но восстанавливать разрушенную связь не обязаны. И в любом случае первый шаг за обидчиком: бегать за ним и предлагать мириться мы точно не должны. Хотя, конечно, можем проявить добрую волю и подойти сами, если видим, что человек хочет, но не решается.
Требования «перестать страдать», забить на свою боль, потому что это «по-христиански» и «надо прощать», тоже не евангельские. Господь в Нагорной проповеди сказал «блаженны плачущие, ибо будут утешены», но не сказал, чтобы плачущие немедленно вытерли свои слезы, вспомнили, что все горести им по грехам, и устыдились. Источник нашего утешения не мы сами – он вне нас, его «курирует» Господь, и за утешением и облегчением боли, в том числе и от обиды, надо обращаться к Нему. А не «сжимать волю в кулак», пытаясь самостоятельно победить боль, потому что с ней Ему на глаза являться «стыдно».
Прощение, примирение и утешение – три различных этапа. Не надо пытаться их втиснуть в один. Первый – не желать мести и зла, его более высокая ступень – не желать активно, действием, заслоняя врага от наказания. Второй зависит от доброй воли обоих, в первую очередь обидчика, степени привязанности друг к другу и т. д. Он может быть частичным (общаемся, но без прежней близости или не общаемся, но не откажемся помочь при необходимости) или полным. Но это уже другой этап.
А третий – то, что желает дать нам Бог, обещая утешение от Себя, а не требуя, чтобы мы утешали себя сами.
Подвизайтесь войти сквозь тесные врата
Некто сказал Ему: Господи! неужели мало спасающихся?
Он же сказал им: подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти и не возмогут.
Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы.
Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты.
Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды.
Там будет плач и скрежет зубов, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех пророков в Царствии Божием, а себя изгоняемыми вон.
И придут от востока и запада, и севера, и юга, и возлягут в Царствии Божием.
И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними (Лк. 13:23–30).
Да, не берут в Царствие Небесное «по блату» – по признаку происхождения или принадлежности к общине.
Часто, слишком часто забывается: Царствие Небесное нельзя «получить», предъявив некий внешний признак. Нет коллектива, к которому можно формально принадлежать и считать, как считали иудеи времен Христа: мы сыны Авраамовы, с нами Бог.
Это не так, говорит Иисус. Мало жить на одной улице с Ним, мало даже есть и пить с Ним за одним столом. Нужно совсем другое.
«Тесные врата», через которые нужно войти, – Он Сам («Я Дверь овцам», – говорит Он в другом месте). Спасение – личные отношения с Ним, а не некий «блат» по месту жительства или принадлежности к народу, на который пытаются сослаться изгоняемые из Царствия.
Нельзя быть в Царствии помимо Него, не познав Его. Царствие Бога неотделимо от Самого Бога.
Увы, широко распространен взгляд, что Бог – это своего рода экзаменатор на входе в Рай, и главное – благополучно проскочить мимо Него, «сдав экзамен». Но нельзя войти в Царствие Небесное не «тесными вратами», без настоящей тесной связи с Ним, потому что Царствие Небесное – это и есть Он и живые отношения с Ним.
А те, кого «изгоняют вон», не хотели с Ним никаких отношений. Им было достаточно того, что Он типа «свой». По сути, Бог как таковой им не нужен – нужно лишь нечто от Него. Они и сейчас пришли совершенно потребительски: «Мы Тебя знаем, ели с Тобой и пили, Ты чему-то там учил – пусти теперь!»
Но их попытка «присвоить» Бога, сославшись на некое «знакомство», проваливается.
Это ситуация, в которой очень сложно что-то исправить. И не в том проблема, что Бог не хочет их впустить.
Эти люди Его не любят. И даже распахни Он врата и скажи «заходите!», это не пробудит в них любовь. Они все равно не войдут в Царствие, то есть в отношения любви с Ним.
Часто сбивают с толку слова «изгоняемые вон»: кажется, что у них была возможность радоваться с Ним в Раю, но Он «из принципа», из мести этого не захотел. Однако Христос никогда не делает человеку хуже, чем могло бы быть. Если Он изгоняет, значит, для изгоняемых Царствие просто недоступно: нет близости, нет любви – не будет и радости.
Его слова – предостережение. Большая ошибка – думать, что можно быть с Богом чисто формально, что этого хватит.
