Гео Виденгрен - Виденгрен Гео Мани и манихейство
Вторая «печать» означает прежде всего запрет любого действия, которое может принести вред жизни зверей и растений. Манихеи не могли вырывать с корнем растения и умерщвлять животных. Кроме того, под эту печать подпадают также все действия, которые служат помехой победе света, если они еще не охвачены двумя другими печатями. Весьма примечательно, что, по манихейским представлениям, те, кто грешат против этого запрета, несут такое наказание, которое соответствует преступному деянию. Тот, кто скашивает всходы, возродится в виде колоса, кто убивает мышь, станет в будущей жизни мышью и т. д.
И, наконец, третья «печать» предписывает манихеям абсолютное половое воздержание, а также запрет брака. Уже сексуальное влечение само по себе является как плотское чувство чем-то дурным, однако размножение считается еще худшим проступком, ибо из-за него замедляется воссоединение частиц света.
Из-за их строгости эти заповеди могли соблюдаться только «избранными». Как мы видели, «избранные» также единственные, кого называют «праведниками». Они посвящали себя исключительно жизни, направленной на спасение их душ, они трудились ради воссоединения частиц света с миром света. И напротив, слушатели совершали все действия, запретные для избранных, но в действительности необходимые для поддержания жизни. Таким образом, обязанностью слушателей было обеспечить избранных всеми необходимыми средствами к жизни.
Если «избранные» пользовались этой пищей, они открыто объявляли, что на них самих нет вины. Акты Архелая, гл. 10, сообщают формулу, которой пользовались, когда ели хлеб:
Я не скосил тебя, не смолол тебя, не месил тебя, не клал в печь,
но другой сделал это и принес тебя мне.
Я ем тебя без вины.
Затем он говорит новообращенному, который принес ему хлеб: «Я помолился за тебя», после чего тот удаляется.
Это последнее замечание, по которому избранный оказывается в той или иной степени лжецом, возможно, следует приписать христианской полемике. Напротив, объявление избранным своей невиновности могло быть связано с просьбой за услужливого слушателя, которую автор Акты Архелая намеренно опустил.
Само собой разумеется, что манихейские слушатели вели обычную, обывательскую жизнь, это засвидетельствовано и в источниках. По всей видимости, им не были запрещены даже плотские удовольствия. Однако для них предписывался один особый постный день в неделю — воскресенье. В этот день они должны были воздерживаться также от любых сексуальных сношений. О том, что они могли не только жениться, но и — если это было им приятнее — содержать любовницу, свидетельствует пример их бывшего сторонника, а позднее противника, Августина. Дело в том, что Августин, когда был манихеем, содержал любовницу, которую, впрочем, он бросил незадолго до своего обращения в христианство — увлеченный перспективой женитьбы на молодой богатой наследнице (Исповедь, VI23, 25).
Избранные должны были поститься два дня в неделю, в воскресенье и в понедельник, два священных дня недели. Однако к этому добавлялись еще и более длительные посты, прежде всего в течение целого месяца перед величайшим религиозным праздником в году, праздником Бема. Этот манихейский месячный пост, должно быть, явился прообразом исламского месяца поста Рамадана.
Строгие этические требования, само собой, влекли многочисленные нарушения и делали необходимым институт исповеди и покаяния. Таковой хорошо засвидетельствован в текстах, и мы уже упоминали (выше, с. 127–128) некоторые известные нам исповедальные формулы. Этот институт исповеди и покаяния обладал огромным значением для религиозной жизни манихееви служил поддержанию строгой церковной дисциплины.
Избранные разделяются на четыре категории, а именно (на средне-персидском языке) hamctйag = магистр, espasag = епископ, mahistag = пресвитер, ardдvдn = избранные. Вместе со слушателями, niyцsagдn, они образуют пять ступеней верующих. В манихейской церкви было 12 магистров, 72 епископа, 360 священников. Оба первых числа, естественно, взяты из Нового Завета. Все члены манихейской церкви находились под руководством преемника Мани, известного под именем «архегос».
Избранные вместе с представителями высших ступеней носили белые одеяния и шляпы, в то время как слушатели сохраняли свою повседневную одежду.
2. Манихейское крещение?
Наиболее оживленные дискуссии, как немногие другие особенности манихейства, вызывало возможное присутствие таинств в этой религии, особенно крещения и причастия. Уже Бауэр подчеркивал сложность достижения каких-либо определенных результатов в этой проблеме. Им был тщательно исследован материал, находившийся в его распоряжении к тому времени.
Бауэр в начале подчеркивает, что расстояние между elect! и auditores (избранными и оглашенными) было столь велико, что можно предположить, что вступление в круг electi ознаменовывалось особым действом, и в таком случае следует a priori считать, что при этом речь шла об обряде крещения. Одно место уже очень давно привлекало к себе внимание: Августин «De mor. eccles. cathol.», гл. 35; там говорится: Quid calumniamini quod fideles ас iam baptismate renovati procreare filios? (Почто осуждаете вы, чтобы верующие, возрожденные крещением, рождали детей?) В этом вопросе, обращенном к манихеям, Бауэр между тем не усматривает ничего, кроме подражания христианскому словоупотреблению. Манихеи хотели сказать, что верующему, возрожденному крещением, не подобает рождать детей, хотя среди манихеев не было обычая путем обряда крещения совершать вступление в среду возрожденных. Скорее, говорит Бауэр, можно было бы вспомнить другое место у Августина, а именно «Против Фауста», I. Там Августин говорит о том, в какой мере обряды и обычаи манихеев соответствуют христианским, и спрашивает при этом: «Слышал я от вас часто, что вы принимаете евхаристию, однако, поскольку время принятия ее мне неизвестно, то откуда мне знать, что вы на самом деле принимаете?» Если Августин ссылается на евхаристию как на христианский праздник, справляемый у манихеев, у нас нет причин предполагать, что в отношении крещения ему было известно какое-либо отклонение от христианского обряда. Также и манихей Феликс говорит в своей дискуссии с Августином («De actis cum Fel.» I 19) о крещении и причастии как об обрядах, общих для манихеев и христиан. Si adversarius nullus contra Deum est, ut quid baptizati sumus? Ut quid eucharistia, ut quid christianitas, si contra Deum nihil est?
(Если против Бога нет никакого противника, зачем мы крестимся? И зачем евхаристия, зачем христианство, если ничто не выступает против Бога?) Однако, с другой стороны, один пассажу Августина («Contra lib. Petil.» Ill 17), кажется, свидетельствует о том, что крещения вовсе не было, так как в нем заявляется, что новообращенные, т. е. слушатели, принимались в общину не путем крещения. Из этого отрывка можно вывести заключение, что крещение вообще не было манихейским обрядом. Между тем скорее следует сказать вслед за Бауэром, что мы можем сделать лишь следующий вывод: вовсе не крещение определяет у манихеев понятие слушателей, а сущностное отличие между ними и избранными составляют заповеди, которые соблюдаются одними, но недругами. Крещение, возможно, тоже существовало, хотя его значение было меньше, чем у христиан, и хотя оно не считалось действием, через которое в определенное время должен был пройти каждый слушатель.
К этому добавляется и еще одно особое обстоятельство. У манихеев крещение не могло быть крещением водой. Об этом ясно говорит Августин в «De haeres.», глава 46: «И они говорят, что крещение в воде не приносит никому никакой пользы: и не считают, что кто- либо из тех, кого они обманывают, должен креститься», причем, как отмечает Бауэр, последнее было действительно только для слушателей. Также Августин констатирует в сочинении «Против двух писем Пелагия» II 2: «Манихеи говорят, что омовение возрождения, то есть, сама вода, не нужна, и с безбожным сердцем утверждают, что она не приносит никакой пользы» и далее (IV4): «крещение, о котором манихеи говорят, что оно не нужно ни в каком возрасте».
Именно эти места, отмечает Бауэр, которые говорят о том, что манихеи отвергали крещение как крещение водой, оставляют все же открытой возможность того, что крещение обладало определенным значением для манихейства, но совершалось в иной форме и другим образом. Уже до Бауэра обращали внимание на замечание, приведенное епископом Турибием, судя по которому манихеи в соответствии с высоко ценившимися ими Деяниями Фомы крестились елеем, замечание, которое, по всей видимости, находит свое подтверждение в том, что эти деяния, говоря о крещении, упоминают помазание, ничего не говоря об очищении водой (ср. ActaThomae, Кар. 26–27 в греческой версии).
Бауэр приходит к следующему заключению: со стороны христиан в адрес манихеев никогда не звучало упреков в том, что у них отсутствует крещение. Напротив, предполагается, что у них было крещение, однако оно не было крещением водой, а должно было заключаться в помазании и возложении рук. Таинство крещения, возможно, означало лишь освящение, через которое тому, кто принимается в круг избранных, обеспечивается отпущение грехов, без которого нельзя было войти в эту группу совершенных, «праведников».
