Иосиф Крывелев - История религий. Том 1
Как уже говорилось, вся эта тонкая и благопристойная богословская аргументация выражала вполне житейские мотивы различных участвовавших в борьбе политических и социальных сил.
Довольно ясны мотивы, побудившие «солдатских императоров», начиная с Льва III Исавра, поднять знамя иконоборчества. К VIII в. почти половина всех обрабатываемых площадей находилась в руках церквей и в особенности монастырей. Огромное количество монахов, буквально наводнивших империю, к началу VIII в. еще выросло за счет иммигрантов из стран, завоеванных арабами. Экономическому могуществу церкви соответствовали все возраставшие ее претензии на политическое влияние в государстве и на независимость от императорской власти. Последняя поставила себе цель — сломить могущество церкви любыми средствами. Оправдание применения самых решительных средств вплоть до кровавых репрессий в отношении духовенства и монашества, до ликвидации монастырей и превращения их в казармы могло быть достигнуто идеологической компрометацией того, чему до сих пор учила народные массы церковь. Не могло быть речи о нанесении удара в самую сердцевину христианского вероучения — в уже прошедшие горнило христологических споров истины сложившейся догматики; оказался уязвимым такой пункт церковной практики, как иконопочитание. Удар по нему должен был поколебать в глазах всех слоев византийского общества авторитет церкви и монашества. Помимо того этот удар провоцировал такое сопротивление церковно-монашеских кругов, которое оправдывало самые жестокие карательные меры против них. В итоге большое количество церковно-монастырских ценностей — не только земли, но и масса церковной утвари в золоте, серебре и драгоценных камнях — перешло во владение государства.
Подрыв экономической и идейно-политической мощи церквей и монастырей соответствовал интересам многих социальных группировок Византии. Прежде всего выигрывала военная знать, получившая церковно-монастырские земли. Ликвидация церковно-монастырских поместий встречала одобрение в массах зависимых крестьян, трудившихся в этих поместьях. Другое дело, что они тут же попадали в зависимость от новых господ; возникала, однако, надежда на то, что при новых владельцах жизнь станет легче. Для характеристики того многообразия интересов, которые задевались ударом по монастырям, показательно хотя бы сочувствие городских ремесленников иконоборчеству: монастырские мастерские конкурировали с ремесленными цехами.
Восстановление иконопочитания произошло с неожиданной легкостью. Причина этого заключалась в том, что цели, преследовавшиеся светской властью Византийской империи, были достигнуты: церковь уже оказалась полностью подчиненной государству, монастырские земли так и не были возвращены прежним хозяевам, подавляющее большинство ликвидированных монастырей не было восстановлено. С другой стороны, народные низы не прекращали своей борьбы против эксплуататоров, так что в дальнейшем могли с новой силой вспыхнуть массовые движения против феодализма. Перед лицом этой опасности господствующие классы были заинтересованы в сплочении. Иконоборческий мавр сделал свое дело и должен был удалиться.
ПАПСТВО В VIII–XI вв
Возвышение папства в течение VIII в. имело и свою оборотную сторону, довольно быстро приведшую его к упадку.
Папский престол стал игрушкой в руках влиятельных римских группировок, ставивших на него свои креатуры, причем, как правило, незначительных и не пользовавшихся авторитетом людей, которых можно было в любой момент устранить и заменить другими, такими же; нередко подлежавшего устранению папу просто убивали.
Трудно представить себе более гнусную картину морального разложения и деградации, чем та, что демонстрирует папство конца IX — середины XI в. Было бы слишком долго описывать всю запутанную эпопею смены пап в течение указанного периода — их низложений, заточений, убийств, захватов и утрат папского трона. Приведем лишь несколько фактов.
С 872 по 888 г. папский престол занимал Иоанн VIII 8. В течение этого времени он свергался и восстанавливался, подвергался публичному покаянию и порке, вел политическую и военную борьбу с различными церковными и светско-феодальными группировками, заключая соглашения с другими такими же группировками и цинично нарушая их. Когда герцог неаполитанский Сергий заключил соглашение с арабами, Иоанн VIII приказал его брату, епископу Афанасию, вероломно захватить Сергия и выколоть ему глаза, что было аргументировано папой с помощью Евангелия: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его…» (Мф., V, 29). А самого Афанасия, тоже подозревавшегося в симпатиях к арабам, папа отлучил от церкви и снял наказание лишь после того, как епископ распорядился уничтожить большую группу арабов, что должно было быть засвидетельствовано присутствовавшими папскими легатами.
Папа Иоанн VIII отлучил от церкви епископа Формоза. Через несколько лет после смерти Иоанна VIII Формоз сам стал папой. Занимал он престол пять лет и умер своей смертью, что было тогда не таким уж частым явлением для пап. Но уж после этого ему пришлось «пострадать». Преемник Формоза папа Стефан VI (885–891) решил подвергуть своего предшественника посмертному суду. Через несколько месяцев после захоронения Формоза его труп был вырыт из могилы, облачен в папские одеяния, посажен на трон и подвергнут судебному разбирательству. У покойника обнаружили грехи, за которые он был лишен папского престола и подвергнут соответствующему обращению: у него отрубили три пальца («которыми он благословлял народ»), труп выволокли за ноги и, протащив по улицам Рима, бросили в Тибр 9. Очевидно, этот спектакль соответствовал каким-то религиозно-политическим видам папы Стефана VI. Впрочем, через некоторое время папа Теодор II (несколько месяцев 898 г.) реабилитировал Формоза и признал его истинным папой.
Лев V занимал папский престол всего 40 дней, после чего был свергнут Христофором и умер в тюрьме (вряд ли своей смертью); с Христофором таким же образом разделался Сергий III. Восшествие последнего на престол св. Петра открыло целую эпоху в истории папства, длившуюся около 50 лет и получившую наименование «эры блудниц» 10. Вот что пишет о ней Бароний: «На престоле Петра, которого даже ангелы боятся, восседали не папы, а настоящие чудовища, которые были посажены туда развратными, бесстыжими проститутками. Они полновластно распоряжались епископскими кафедрами, они попирали ногами все старые обычаи, все каноны и декреты. Христос глубоким сном заснул в лодке Петра, и не было апостолов, которые разбудили бы его» 11.
Внук Мароции, одной из упомянутых выше блудниц, ставший папой Иоанном XII (955–964), охарактеризован тем же Баронием как самый распутный из всех наместников апостола Петра 12. Он был очень активен и на политическом, и на военном поприще. Долгое время продолжалась его борьба с немецким королем Оттоном, которого он же короновал императорской короной, но неоднократно потом делал объектом своих интриг и заговоров. Сражения между войсками Оттона и наемниками папы сменялись церковными соборами, на которых в зависимости от того, кто в данный момент брал верх, отлучали от церкви и проклинали его противника 13.
Папская чехарда, сопровождающаяся убийствами, продолжалась. Бенедикт VI (973–974) был свергнут Бонифацием VII (974–980) и по его приказанию удушен в тюрьме. Последний был низложен Бенедиктом VII (980–983), после которого престол был занят Иоанном XIV (983–984). Но ни тот, ни другой вовремя не обезвредили Бонифация, который после десятилетнего перерыва сумел низвергнуть Иоанна XIV и уж не остановился перед тем, чтобы убить его. Через некоторое время и Бонифация постигла та же участь, а его труп толпа протащила по улицам Рима и бросила в Тибр. Положение следующего папы, Григория VI (996–999), осложнялось тем, что у него был антипапа Иоанн XVI. Но судьба антипапы оказалась весьма тяжкой: император Оттон III приказал выколоть ему глаза, отрезать уши, нос и язык, после чего Иоанн был посажен на осла задом наперед и торжественно провезен по улицам Рима.
С именем Оттона III связана попытка открыть новую страницу в истории папства: он возвел на престол самого, вероятно, образованного человека того времени, ученого и изобретателя Герберта под именем Сильвестра II. Это был своего рода антракт в истории папского аморализма. Оттон III был обуреваем честолюбивыми и благочестивыми замыслами о воссоединении Восточной и Западной империй, о высокой миссии, выпадавшей в этой связи на долю папства, и чуть ли не об освобождении гроба господня. Его учитель Герберт представлялся ему подходящим кандидатом на роль папы — исполнителя этой миссии. Ранняя смерть Оттона III произошла как раз в обстановке обозначившегося крушения его замыслов. Когда через год после его смерти умер и папа Сильвестр II, все опять встало на свои места, а покойный папа был общим мнением признан колдуном и агентом дьявола. Историк М. С. Корелин писал по этому поводу: «Но настоящие дьявольские папы появляются только после его (Сильвестра II. — И. К.) смерти… На престоле св. Петра появляется целый ряд воров и разбойников, который заканчивается невероятною фигурой Бенедикта IX» 14. Действительно, она весьма примечательна.
