Олег Старков - Криминотеология

Авторы выражают признательность кандидату юридических наук Михаилу Вячеславовичу Карасеву, который принимал участие в проведении криминологического исследования по криминотеологии, в корректировке методики исследования по результатам пилотажа, а также в составлении справок по деятельности нелегальных сект, включенных в словарь по криминотеологии.

Раздел I

Уголовно-правовые основы криминотеологии

Глава 1

Развитие уголовного законодательства об ответственности за религиозные преступления в России

Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель.

…В истории мы находим достаточно доказательств тому, что уголовные преследования в данном случае были бессильны в достижении иных результатов кроме истребления.

§ 1. Церковно-государственный дуализм в истории уголовно-правовой борьбы с религиозной преступностью

Проблема религиозных преступлений рассматривалась в дореволюционной литературе хотя и в незначительном количестве источников, но практически в каждом из них и с исторических, и со сравнительных позиций, в сопоставлении с действовавшим в то время уголовным законодательством зарубежных стран. Всего насчитывается четыре монографических исследования и несколько статей.[1] Кроме того, эти вопросы анализировались практически во всех учебниках по особенной части уголовного права того времени, а также в учебниках по истории русского права и по церковному праву.[2]

В основе возникновения понятий «церковное» и «религиозное преступление» лежит византийский Лишанский эдикт 313 г. Константина и Лициния. Россия вместе с православием восприняла из Византии и ее церковно-светское право. Полный свод этого права назывался «Кормчие книги» и в различных списках включал в себя множество разнообразных источников, из которых наиболее значимыми и популярными в России были:

1) «Закон судный людям» 740 г. («Судебник царя Константина» в позднейших названиях);

2) «Прохирон», более известный под названием «Закон Градский» 870–878 гг.

3) «Мерило праведное» (сборники нравственных наставлений и юридическое руководство для судей) конца XIII или начала XIV в.;

4) Извлечения из новелл Юстиниана («От различных титл, рекше граней Юстиниана царя, новых заповедей, главы по избранию различны»);

5) «Леона премудрого и Константина верною царю „главезнах“».

В этих источниках определены санкции и даны понятия «о ереси, совращении, вероотступничестве, нарушении церковного убежища, волшебстве и чародеянии, неисполнении обрядов христианской веры и исполнении языческих обрядов».[3] Наиболее популярными и актуальными в стране, только что вышедшей из язычества, были три последних источника. Практически все национальные юридические источники перенимали, заимствовали основные положения, а то и полные тексты из этих Кормчих книг. Поэтому в последующем, при анализе российских национальных юридических источников в первую очередь «разводились» нормы, заимствованные из Кормчих книг, и новые, российские нормы, содержавшиеся в этих источниках.

В одном из первых дошедших до нас юридических памятников Древней Руси – Русской Правде (предположительно от середины XI до 30-х годов XII в., примерно 1020–1146 гг.[4]), как в Краткой редакции, включающей 43 статьи, так и в Пространной редакции, состоящей из 121 статьи и 8 дополнительных статей, не содержится ни одной нормы о религиозных преступлениях.[5] Это объясняется просто.

Во-первых, период времени от крещения Руси, прошедшего не везде одновременно и гладко, и до создания Русской Правды, особенно Краткой ее редакции, невелик.

Во-вторых, религиозные общественные отношения регулировались прежде всего церковным правом.

И, в-третьих, сфера церковно-государственных отношений и религии регулировалась, как уже отмечалось, Кормчими книгами, заимствованными в полном объеме из Византии вместе с православием.

Наиболее близкими по времени к Русской Правде являются древнерусские княжеские уставы. Прежде всего следует выделить Устав св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных (начало XI в., предположительно 995-1011 гг.[6]), принятый раньше Русской Правды, в ст. 9 которого устанавливается круг гражданских и уголовных дел, подлежащих юрисдикции церковного суда, определенных князем Владимиром, т. е. властью светской. Вместе с тем эти дела оставались также в ведении и суда княжеского, светского. Существует несколько редакций Устава, например О ленинская (это, можно отметить, редакция более светская) и Синодальная (это уже редакция церковная). Отсюда и несколько отличающийся круг дел. Из примерно 10 преступлений в О ленинской редакции 4 – религиозные, причем указано еще урекание – оскорбление бранным словом и клеветой. При этом в Археографическом изводе определено три вида оскорблений (уреканий): бранным словом, обвинением в изготовлении зелий и в еретичестве, т. е. из трех – два урекания религиозные.

В Синодальной редакции содержится 27 составов, из них 13 – религиозные. Так, к ним отнесены: 1) ведьство или ведоство – колдуны, знахари, ведьмы, т. е. это мнимое знакомство с невидимым миром[7]; 2) зелейничество или зелье – изготовление лекарств и приворотных зелий; 3) узлы – один из видов чародейства, изготовление талисманов путем завязывания особым способом узлов; 4) волхвование – вызов мертвых, акты спиритизма и другие акты колдовства или лечения, которое было преимущественно церковной прерогативой; 5) зубоежа – в разных трактовках может означать вампиризм, т. е. высасывание крови мертвецом у живых или живым у живых, что, скорее всего, могло быть связано с магическим каннибализмом; запрет укусов во время драки; а также звероядину – запрет церкви употреблять в пищу зверя, задушенного собакой во время охоты, – иначе говоря, зубоежа может быть и религиозным преступлением, и общеуголовным; 6) потворы – разновидности колдовства; 7) чародеяния – знание особых сил природы и пользование этими знаниями во вред другим[8]; 8) церковная татьба – кражи в церквях; 9) мертвецы сволочать – ограбление мертвецов, также может трактоваться как осквернение могил, их повреждение, уничтожение и пр.; 10) крест посекутъ или на стенах режутъ – повреждение или уничтожение креста как символа веры, церковных стен и вообще священных предметов, почитаемых церковью, или иного церковного имущества либо отрезание частиц от них; 11) ино, что неподобно церкви подеетъ – разрешение по усмотрению патриарха подвергать составы, по меньшей мере церковных преступлений, расширительному толкованию и на привлечение к ответственности и наказание иных деяний исключительно по усмотрению патриарха; 12) кто молиться под овином, или в рощеньи, или у воды – запрет языческих обрядов, по которым славяне молились языческим идолам у воды (русалке и иным водным божествам); у овина – культ Сварожича (бога огня), когда под овином зажигали огонь для просушки снопов, оберегая снопы от пожара, славяне бросали в огонь необмолоченный сноп ржи как жертву огню; в роще (замоление лешего и других божеств леса); 13) скот или псы, или поткы без великы нужи введет – запрет вводить в церковь животных и пр.

Устав кн. Ярослава Мудрого о церковных судах 1051–1054 гг.[9] развивает идеи Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных и не повторяет те составы религиозных преступлений, которые в нем содержатся, но определяет исключительную юрисдикцию митрополита и епископа в отношении отдельных церковных преступлений. В ст. 34–37 Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах определены следующие составы церковных преступлений: блуд монахов, монахинь, попов или их жен, а также проскурниц; пьянство попов или монахов, причем по церковным обычаям поп, проведший в пьянстве всю ночь до шести часов утра, не допускался к заутрене и рисковал быть изгнанным из сана; расстрижение монаха или монахини. Кроме того, установлены светские и церковные наказания за вступление в половую связь духовных родственников – кума и кумы, т. е. крестных отца и матери (ст. 12 Устава кн. Ярослава Мудрого); блуд с монахиней как и скотоложство, карался по ст. 18 Устава. В этом Уставе уже были определены санкции за все деяния. Они резко отличались от византийских и соответствовали традиционно русской системе наказаний – имущественных взысканий. Кроме того, предусматривались церковные наказания – епитимья и отлучение от церкви, а в Пространной редакции еще и наказание «на том свете» – заклятье (ст. 56). Помимо этого, в Пространной редакции Устава в качестве одного из оснований для развода указана кража женою из церкви. Определены также запреты священникам нарушать границы своих приходов (уездов), на совместную еду с иноверцами (ст. 49) и с отлученными от церкви (ст. 50), на сожительство с представительницами нехристианских вероисповеданий (ст. 51 Пространной редакции Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах).[10]