Олег Старков - Криминотеология
4. Преступная деятельность священнослужителей (артикулы 14, 15), которая выражается в: «а есть ли который из священников обрящется в своей науке, животе и поступках нечестив и беззаконен, и другим жизнию своею соблазн чинит» (артикул 14), «когда священник без знатной причины… службу божию отправлять не будет», «а ежели оный во время службы божия пиян будет» (артикул 15). Эти нормы восприняты из ст. 34–37 Устава кн. Ярослава Мудрого о церковных судах: блуд монахов, монахинь, попов или их жен, а также проскурниц; пьянство попов или монахов, причем артикул 14 сформулирован более удачно, не казуистичен, но, с другой стороны, не содержит ни законодательного определения, ни толкования, и поэтому на практике мог применяться или более широко, чем мыслил законодатель, или, наоборот, ограниченно.
В Воинских артикулах нет таких составов, как церковная татьба; осквернение могил, их повреждение, уничтожение и пр.; повреждение или уничтожение священных предметов, почитаемых церковью, или иного церковного имущества и др., предусмотренных в Синодальной редакции Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, в Судебниках 1497 и 1550 г. ив других источниках.
Кроме того, состояние опьянения не влияет на наказание, хотя то и дело фигурирует в нормах (артикулы 3, 8, 11, 15).
Положения Воинских артикулов о преступлениях против веры дополняют Соборное уложение 1649 г. и относятся в большей мере к воинским людям или к отправлению богослужения в войсках.
Нормы Воинских артикулов определяют преимущественную подсудность священников духовному суду, но требуют применения тех наказаний, которые предусмотрены в артикулах, т. е. вмешиваются в церковное право.[19]
Кроме того, здесь четко прослеживается отделение церковных дел от светских, что проявляется в подчинении церкви государству, в служении церкви делу государеву, а не наоборот, как было до Петра I. В подкрепление этого положения можно привести факт упразднения Петром I патриархата. Таким образом, оформился новый стиль уголовно-правовой охраны религиозной сферы, который можно назвать этапом государственно-церковного монизма (гр. monos– один), что означает безусловное верховенство государства над церковью. Церковь при этом является государственным институтом и реализует государственную политику. Этот период продолжался с введения Воинских артикулов Петра I в 1715 г. и до принятия Конституции РСФСР 1918 г. и УК РСФСР 1922 г.
Вот такие общие и частные выводы можно сделать из анализа уголовно-правовой законодательной деятельности Петра I относительно религиозных преступлений.
Следующий этап уголовно-правового регулирования религиозной сферы со стороны государства – это Свод законов (изд. 1832 г.), где в разделе II, книге I, томе XV «О преступлениях против веры» в шести главах систематизирован весь материал:
1. Богохуление (так названо богохульство) и порицание веры (глава 1) понималось в первой части как и в Соборном уложении 1649 г. Причем различие идет по непосредственному объекту посягательства. В качестве такового названы сначала «Господ Бог и Спас наш Иисус Христос», затем «родшая его Пречистая Владычица наша Богородица и Присно Дева Мария», далее «Честный крест» и «Святые угодники» (ст. 182) – все так же, как и в Соборном уложении 1649 г. Порицание веры (ст. 183) заключается в Хуле имени Божия, поношении службы Божией и церкви православной, ругательств Святого Писания и Святых Таинств. Уголовная ответственность и наказание одинаковы – лишение всех прав состояния, наказание кнутом, ссылка в каторжную работу и публичное церковное покаяние.
2. Отступление и отвлечение от веры (глава 2): а) отвлечение от православия в иную христианскую веру (ст. 186); б) отвлечение от православия в нехристианскую веру (ст. 189); в) отвлечение от христианства в нехристианскую веру (ст. 190); г) отвлечение подданного иноверца в какое-либо христианское исповедание (ст. 188).
3. Ересь – это случай индивидуального отклонения от догматов православия (ст. 279) и раскол – уклонение массовое, сопровождаемое созданием нового религиозного общества. Есть и квалифицированная ересь – «соединенная с жестоким изуверством и фанатичным на жизнь свою или других покушениями» (ст. 280). Ответственность установлена «за распространение своей ереси и привлечении к оной других», а также «в соблазнах, убийстве и дерзостях против церкви и духовенства православной веры».
4. Подложное проявление чудес, лжепредсказания, колдовство и чародейство (глава 4), которое проявляется во лжи (ст. 201), обмане (ст. 202) и клевете (ст. 203). Данное преступление трактуется как «эксплуатация религиозного чувства».[20]
5. Нарушение благочиния в церквах (глава 5), в Соборном уложении 1649 г. названное «церковным мятежом», под которым понимается, однако, более широкий круг деяний: появление в церкви в пьяном виде, разговоры в церкви, хождение по церкви, учинение шума. Выделены и квалифицированные деяния – обращение к духовным особам с непристойными речами (ст. 205) и еще более тяжкое квалифицирующее обстоятельство – «недопущение совершить литургию». Кроме того, деяние по нарушению благочиния может заключаться в преступлениях самих священнослужителей: а) если во время священнослужения священник, дьякон или причетник бьет кого бы то ни было рукою или каким-либо орудием (ст. 208); б) если он же «до бесчувствия забывшись дерзнул бы приступить в нетрезвости к совершению Божественной Литургии» (ст. 209). Данное посягательство исключительно на православную религию, в ее внешних проявлениях – совершении религиозного культа.
6. Святотатство, разрытие могил, ограбление мертвых тел (глава 6). Этих составов нет в Воинских артикулах, нет и в Соборном уложении 1649 г., как уже отмечалось, они предусмотрены в Синодальной редакции Устава св. кн. Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных, а в Судебниках 1497 и 1550 г. фигурирует только «церковный тать».
Проведем анализ системы этих норм и сделаем некоторые выводы, которые следует учесть в современной уголовно-правовой законодательной практике:
1) богохульство и порицание веры; отступление и отвлечение от веры; ересь и раскол следует считать чисто церковными преступлениями, но никак не религиозными, и эти составы не должны фигурировать в современном уголовном кодексе;
2) подложное проявление чудес, лжепредсказания, колдовство и чародейство имеют уголовно-правовой смысл исключительно в трактовке Воинских артикулов Петра I (придав им, естественно, современное значение), а именно – если они влекут за собой причинение вреда здоровью или жизни человека;
3) нарушение благочиния в церквях – церковное преступление, которое становится религиозным, когда сопровождается нарушением общественного порядка, насилием над гражданами и церковным имуществом (его разрушением, порчей т. п.[21]);
4) осквернение могил не может считаться чисто религиозным преступлением, а становится таковым, если связано с реализацией религиозной мотивации, сопряжено с осуществлением религиозного ритуала;
5) хищение из церкви священных предметов, вообще церковного имущества любого вероисповедания, причиняет значительные духовные страдания множеству верующих людей, а поэтому этот признак следует ввести в качестве квалифицирующего в ч. 3 ст. 158–160, ч. 2 ст. 161–163, ч. 1 ст. 164, ч. 3 ст. 165, ч. 2 ст. 167 и 168 УК РФ. Подобное деяние является умышленным, причиняющим особый вред религиозной свободе, невозместимый ущерб, а если эти предметы и возвращаются церкви в результате действий органов уголовной юстиции, то они считаются оскверненными для данной религии, а потому все виды хищений священных предметов должны признаваться тяжким преступлением.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. представляет собой значительный памятник уголовного законодательства, прежде всего с точки зрения регулирования религиозной сферы. Следует учесть, что в Уложении мы впервые находим столь большую общую часть, где урегулированы вопросы стадий преступления, причем впервые выделено обнаружение умысла (ст. 8, 9, 117), виды умысла – деяние предумышленное и совершенное по внезапному побуждению (ст. 5, 6, 111, 113), виды неосторожности (ст. 114–116), виды соучастников преступления (ст. 14–16, 123–134) и многие другие уголовно-правовые проблемы, нашедшие свое отражение и в главах о религиозных преступлениях.
Уголовно-правовое регулирование религиозной сферы имеет в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных несколько общих особенностей:
1) целый раздел посвящен религиозным преступлениям, причем он расценивается как наиважнейший, ибо следует сразу же за общей частью, и объясняется это, вероятно, политической и экономической ситуацией в России того времени, бывшей государством религиозным, преимущественно православным;
2) многочисленность статей (81), частей статей, глав (5), которые в большинстве своем еще и разбиты на отделения, при этом такого обилия статей не было ни в предшествующих, ни в последующих уголовно-правовых нормативных актах;
