Бегство из пламени огня - Алден Томпсон
Теперь обратимся к вопросу об источниках. В первой из приведенных выше цитат есть одно слово, которое, на мой взгляд, звучит как намек, в нем нет окончательности, категоричности. Мне в свое время указал на него Дж. Пол Гроув. Елена Уайт утверждает, что Бог руководил их «отбором», когда они размышляли, что говорить и что писать. Можно ли включить сюда и отбор источников? Вполне. Однако это слишком смелая мысль, и мало кто принимает ее во внимание.
Нижеследующая цитата гораздо более показательна. Она лучше других помогает нам понять, почему Елена Уайт зачастую не давала ссылки на источники. Этот вопрос мы сейчас и рассмотрим.
Почему Елена Уайт так мало говорила о своих заимствованиях из других источников?
Некоторые предположения
Если вы уже настроены враждебно по отношению к Елене Уайт, то на этом месте вы скорее всего отложите в сторону эту книгу. Но для тех, кто относится к ней положительно или как минимум нейтрально, эти рассуждения покажутся полезными и поучительными.
Во–первых, я хотел бы обратить ваше внимание на две цитаты, которые, на мой взгляд, превратно истолковываются как подтверждение той мысли, что Елена Уайт будто бы намеренно скрывала сам факт использования в ее трудах посторонних источников.
«Я нахожусь в зависимости от Духа Господнего в передаче виденного или его описании так же, как и в получении видения. Для меня невозможно вызвать в памяти показанное мне до тех пор, пока Господь не напомнит мне об этом в то время, какое Он сочтет благоприятным для передачи видения людям или для описания его»[78].
«Хотя я так же завишу от Духа Господнего при описании моих видений, как и при получении их, тем не менее слова, которые я использую при описании увиденного, являются моими собственными, за исключением тех слов, которые были сказаны мне ангелом и которые я всегда привожу как прямую речь»[79].
Меня всегда удивляет, когда критики приводят два эти отрывка в подтверждение неискренности Елены Уайт. Совершенно очевидно, что в первом говорится о Божественном водительстве при передаче увиденного, и ни о чем более. Она не затрагивает вопрос заимствования из человеческих источников, хотя я уверен, что она и в этом случае заявила бы о Божественном водительстве тоже. Но, даже зная о заимствованиях из других источников то, что мы знаем сегодня, я не вижу в данной конкретной цитате ни единого слова, которое нужно было бы заменить во имя торжества истины.
Во второй цитате, на мой взгляд, тоже все вполне очевидно. Елена Уайт не хочет, чтобы люди думали, будто она пишет под Божью диктовку. Когда она говорит: «Слова, которые я использую при описании увиденного, являются моими собственными», она имеет в виду, что это действительно ее слова, а не Божьи. Здесь не стоит вопрос о человеческом источнике ее слов. И опять же, я не вижу в этой цитате ни единого слова, которое нужно было бы заменить во имя торжества истины.
Тем не менее что правда, то правда — Елена Уайт действительно крайне редко упоминает о том, что в своих трудах она прибегает к другим источникам. Последние абзацы «Вступления» к Великой борьбе представляют собой примечательное исключение. Мы рассмотрим этот отрывок ниже. Но сначала позвольте мне обратить ваше внимание на четыре фактора, которые помогли мне понять, почему она обращается с источниками так, а не иначе.
А. Ее читатели придерживались крайне консервативных взглядов на инспирацию. Когда выяснилось, что библейские авторы заимствовали из других источников, это привело, с точки зрения верующего человека, к плачевным результатам. Одни потерпели «кораблекрушение в вере», другие просто не обращают на этот факт никакого внимания. Адвентисты были и остаются консервативными христианами, они воспринимают подобные свидетельства столь же болезненно, что и прочие консервативные христиане. Если бы вдруг, во времена Елены Уайт, выяснилось, что она достаточно «вольно» обращается с внешними источниками, это привело бы к крайне отрицательным последствиям. На собственном опыте могу сказать, что эти данные и поныне плохо сказываются на студентах из консервативных семей.
Суматоха, поднявшаяся в 1883 году вокруг новой редакции и переиздания Свидетельств для Церкви, служит наглядным примером неприятных последствий, которыми грозит внедрение «либеральных» идей в «консервативное» сообщество. Когда возникла необходимость заменить на новые печатные формы Свидетельств, Елена Уайт пожелала внести в них некоторые поправки. В 1883 году Генеральная Конференция приняла официальное постановление о внесении изменений и переиздании, в котором были приведены следующие соображения:
Многие из этих свидетельств были написаны в самых неблагоприятных обстоятельствах, когда их автор был слишком отягощен заботами и трудом, чтобы уделить внимание грамматической точности этих произведений, и… они были напечатаны в спешке, не позволившей выявить эти неточности[80].
Помимо резолюции Генеральной Конференции от 1883 года, в 3–м томе Избранных вестей приведено датированное 1884 годом письмо Елены Уайт к Урии Смиту, председателю редакционной комиссии, в котором она уговаривает его поскорее взяться за эту работу. Судя по этому письму, она знала о членах церкви в Батл–Крике, которые противились внесению редакционной правки в Свидетельства для Церкви
«Я смотрю на этот вопрос иначе, чем мои собратья, — писала она. — Я считаю, что изменения улучшат книгу. Если наши враги намерены разбирать ее, дадим им эту возможность»[81].
И враги не преминули этим заняться. Критик и бывший адвентист Д. М. Кэнрайт указывал на пересмотренное издание Свидетельств для Церкви как на свидетельство того, что труды Елены Уайт не богодухновенны. В своей книге Seventh–Day Adventism Renounced (Адвентизм седьмого дня: опровержение) Кэнрайт прикидывает, сколько исправлений может быть во всех свидетельствах, на основе выборочной проверки нескольких страниц. Получилось более 63 тысяч. «Хорошенькая богодухновенность, скажу я вам!» — восклицает он[82].
Консервативные сообщества с трудом воспринимают перемены любого рода, тем более когда речь идет о «богодухновенных» писаниях или давно устоявшихся церковных учениях. К примеру, в то время, когда адвентизм был на пути к принятию доктрины о Троице, служители на одном из лагерных собраний попытались, с помощью так называемого «устного» голосования (когда голосующие хором кричат «за» или «против», а председательствующий на слух определяет, каких голосов больше), помешать тем докладчикам, которые высказывались в пользу Святого Духа как «Божественной Личности»[83].
Зная о консервативных
