Бегство из пламени огня - Алден Томпсон
Он учит их ходить и должен убрать Свою руку. И если они действительно хотят ходить, Он радуется даже тогда, когда они споткнутся. Не обманывайся, Гнусик. Наше дело в особенно большой опасности, когда человек оказывается во Вселенной, из которой, казалось бы, исчез всякий след Врага, и спрашивает, почему он покинут, и продолжает повиноваться Ему без особого желания, но с твердым намерением следовать воле Вражьей[74].
Другая моя любимая цитата из Льюиса образует заключительное высказывание в его эссе «Сила молитвы», одном из лучших, на мой взгляд, произведений, посвященных молитве–прошению, впервые появившемся в журнале The Atlantic Monthly.
Не могу не упомянуть в этой связи суровые, но справедливые слова, которые сказал мне как–то один опытный христианин: «Я видел много поразительных ответов на молитвы, и многие из них вполне можно было счесть за чудо, но они обычно даруются новоначальным — до обращения и сразу после него. Чем дальше ты ушел по христианскому пути, тем они реже. Зато отказов становится все больше, причем они все более безошибочные, все более подчеркнутые».
Означает ли это, что Господь оставляет без ответа тех, кто верно Ему служит? Что ж, Тот, Кто служил Ему вернее всех, возопил незадолго до Своей мученической смерти: «Для чего Ты Меня оставил?» Когда Бог стал Человеком, Человек этот не получил от Бога никакого утешения в величайшей Своей нужде. Здесь — великая тайна, и, даже если б я был в силах, я все равно не посмел бы взяться за ее разгадку.
Между тем людям незначительным, таким, как вы и я, если вдруг мы получаем ответ на молитву, вопреки всем надеждам и шансам, лучше не делать поспешных выводов в свою пользу. Если б мы были сильнее, с нами обращались бы не так бережно и нежно. Если бы мы были смелее, нас могли бы послать, без всякой поддержки, на защиту самых безнадежных редутов в этой великой битве[75].
Итак, Бог готов наделять дарами по необходимости, и так было всегда. Насколько очевидны они для других — это уже другой вопрос. И в свете великого противостояния между добром и злом надежды, которые возлагает на нас Бог, в сжатом виде выражены в хорошо знакомых нам словах Елены Уайт: Он просто хочет, чтобы мы «стояли за правду, даже если небеса упадут на землю»[76].
4. Использование «человеческих» источников богодухновенными авторами.
Вопрос: Как богодухновенный автор может прибегать к небогодухновенным источникам, не подрывая при этом Божественный авторитет?
«Классические» цитаты:
«Богу было угодно сообщить миру истину посредством людей, и Он Сам через Святого Духа наделил их способностями для этого труда, определенным образом направляя их мысли и руководя их отбором, что говорить и писать»
(Великая борьба, с. vi).
«Великие события, связанные с развитием Реформации в прошлые века, — это исторические факты, которые признаны всем протестантским миром; эти факты бесспорны и не вызывают никакого сомнения. Я старалась бы краткой, дабы эта книга не вышла слишком объемной. При тех рамках, которые мне необходимо было соблюсти, я ужала изложенные факты, но лишь настолько, чтобы эта краткость не помешала их правильному пониманию и применению. В некоторых случаях, когда историк кратко, но емко описывал те или иные события или же удачно обобщал исторические факты, я прямо цитирую его слова. Но случается и так, что источник не указан, поскольку цитаты даны не с целью ссылки на авторитетного историка, а потому, что его слова позволяют ярко раскрыть суть того или иного вопроса. Когда я рассказываю о делах и взглядах тех, кто продолжает дело Реформации в наше время, я обращаюсь с их опубликованными работами подобным же образом»
(там же, с. xi, xii).
Говорят, что подобное обращение Елены Уайт с источниками — без надлежащих ссылок — было и остается серьезным камнем преткновения для тех, кто склонен отвергать ее авторитет[77]. Подобный фактор сыграл немалую роль и в утрате веры в Библию в девятнадцатом веке, когда исследователи обнаружили, что Библия не настолько уникальна, как считалось прежде, но имеет много точек соприкосновения с древней ближневосточной культурой. Поэтому ее авторы не стеснялись заимствовать из «небогодухновенных» источников. Я не буду останавливаться здесь на этом вопросе более подробно, но в 4–й главе я уже попытался выявить некоторые причины связанного с этим отхода от веры, причем не просто отхода, а гневного разрыва.
Отталкиваясь от своих собственных наблюдений, могу с большой долей уверенности утверждать, что психология и логические доводы тех, кто отвергает Елену Уайт по причине ее заимствований из других источников, во многом схожи с доводами тех, кто отвергает Священное Писание и Бога примерно по тем же соображениям. Когда человек начинает ощущать определенный гнет или нажим со стороны «богодухновенных» писаний, и неважно по какой причине, то, обнаружив в них «человеческие» источники, он находит повод от этого гнета освободиться. Если этот человек близок к атеистическому концу религиозного спектра, авторитет «угнетающего» священного текста и стоящего за ним Бога может в одночасье разрушиться в его глазах, стоит ему обнаружить какие–то внешние источники. В итоге атеист становится свободным, его больше не угнетают ни Библия, ни Бог.
Многие критики Елены Уайт ощущают гнет с ее стороны — либо в том, что касается образа жизни (она говорит нам, как себя вести), либо в том, что касается свободы мысли (она ограничивает нас интеллектуально). Одни бывшие адвентисты становятся агностиками либо атеистами, другие пытаются занимать компромиссную позицию, отвергая все, что якобы исходит от людей, но сохраняя веру в Бога, Библию и принимая все, что, по их мнению, написано Еленой Уайт без заимствований из человеческих источников. Когда я попросил одного из яростных критиков Елены Уайт объяснить, почему он так рьяно выискивает в трудах Елены Уайт посторонние источники, он ответил мне просто и без обиняков: «Потому что я свободный человек». Другими словами, над ним больше не довлеет ничего, что принято выдавать за слово Божье и что на самом деле берет начало из человеческого источника.
Я взялся за эту книгу отчасти потому, что мне хотелось обозначить те доводы, которые позволят нам честно и сознательно признавать «авторитет» Елены Уайт, не воспринимая его как
