Очерки по истории русской церковной смуты - Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович
Епископ Антонин.
Представители прогрессивного духовенства города Москвы: свящ. Сергей Калиновский, свящ. И. Борисов, свящ. Вл. Быков.
Представители Петрограда: свящ. Владимир Красницкий, прот. Ал. Введенский, свящ. Е. Белков, псал. Ст. Стадник.
Представители города Саратова: прот. Русанов, прот. Ледовский. 13 мая 1922 года».
(Известия ВЦИК, 1922, 14 мая, № 106, с. 2).
15 мая 1922 года петроградцы были приняты М. И. Калининым, которому вручили письмо патриарха. Ознакомленный, видимо, раньше с текс том письма, председатель ВЦИК ответил, что «Правительство РСФСР принимает к сведению заявление патриарха о его временном самоустранении; однако взять на себя передачу патриаршего поручения к его замести телю оно не может, так как советская конституция предусматривает отде ление церкви от государства». Затем М. И. Калинин, обменявшись рукопо жатиями, простился со священниками. (Во время беседы он несколько раз искоса поглядывал на Введенского, видимо, удивленный его странной для православного священника внешностью.)
16 мая днем состоялась вторая встреча петроградцев с патриархом. На этот раз она была очень короткой: патриарх, выслушав сообщение Красницкого об ответе М. И. Калинина, тут же написал следующее краткое письмо митрополиту Ярославскому Агафангелу:
«Вследствие крайней затруднительности в церковном управлении, возникшей от привлечения меня к гражданскому суду, почитаю полезным для блага церкви поставить Ваше Высокопреосвященство во главе церков-
ного управления до созыва Собора. На это имеется и согласие гражданской власти, а потому благоволите прибыть в Москву без промедления. Патриарх Тихон» (Церковный вестник, Пермь, 1926, № 7, с. З).
17 мая лидеры «Живой Церкви» сделали жест: по настоянию Антонина, еще раньше подавшего от себя лично прошение о помиловании осужденных к расстрелу священников, они составили следующее обращение к председателю ВЦИК:
«Председателю ВЦИК Нижеподписавшихся священнослужителей Православной Церкви
Усерднейшая просьба
Среди общей массы православного духовенства, находящегося в зависимости от экономически господствующих классов, народилась за пять лет революции небольшая группа священнослужителей, нашедших в себе силу и смелость подать свой голос о справедливости борьбы советской России с ее классовыми врагами. Выступая ныне на открытое служение народу русскому в деле умиротворения враждующих и объединения всех честных граждан для возрождения Родины, мы, нижеподписавшиеся, обращаемся с горячей просьбой о помиловании всех осужденных на высшую меру наказания по делу московских священников. Пусть дело милосердия ознаменует начало нового периода церкви русской, пусть наша просьба за осужденных справедливо будет началом доброго влияния на русскую жизнь. Братья — товарищи! Услышьте наш голос, дайте людям жизнь.
17 мая 1922 года. Моск. свящ. Сергий Калиновский Делегаты от прогрессивного духовенства Петроградской епархии: свящ. Вл. Красницкий, свящ. Евг. Белков, прот. Ал. Введенский, псал. Стефан Стадник; от Саратовской епархии: прот. Русанов, прот. Ледовский. (Живая Церковь, 1922, № 2, с. 14.)
17 мая вечером В. Д. Красницкий выехал в Ярославль для переговоров с митрополитом Агафангелом.
День 18 мая 1922 года занимает особое место в истории раскола. В этот день совершенно неожиданно, в отсутствие Красницкого, состоялось третье и последнее свидание живоцерковников с патриархом Тихоном. Это третье свидание имело более важное значение, чем два первых. На этот раз Введенский, Белков и Калиновский вручили патриарху следующий документ:
«ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВУ, СВЯТЕЙШЕМУ ПАТРИАРХУ ТИХОНУ
Ввиду устранения Вашего Святейшества от управления Церковью впредь до созыва Собора, с передачей власти одному из старейших иерархов, фактически сейчас церковь осталась без всякого управления. Это чрезвычайно губительно отражается на течении наличной церковной жизни, московской в частности, порождая этим чрезмерное смущение умов. Мы, нижеподписавшиеся, испросили разрешение государственной власти на открытие и функционирование канцелярии Вашего Святейшества. Настоящим мы сыновне испрашиваем благословения Вашего Святейшества на это, дабы не продолжалась пагубная остановка дел по управлению Церковью. По приезде Вашего заместителя он тотчас вступит во исполнение своих обязанностей. К работе в канцелярии мы привлекаем временно впредь до окончательного сформирования Управления под главенством Вашего заместителя находящихся на свободе в Москве святителей.
Вашего Святейшества недостойнейшие — слуги: протоиерей А. Введенский, свящ. Евг. Белков, свящ. С.Калиновский». (Вестник Св. Синода, 1927, № 1, с. 8).
Патриарх наложил на этом документе следующую резолюцию:
«Пятого (восемнадцатого) мая 1922 года.
Поручается поименованным ниже лицам принять и передать Высокопреосвященному митрополиту Агафангелу, по приезде его в Москву, синодские дела при участии секретаря Нумерова, а по Московской епархии — Преосвященному Иннокентию, епископу Клинскому, а до его прибытия Преосвященному Леониду, епископу Вернинскому, при участии столоначальника Невского.
Для ускорения моего переезда и помещения в патриаршем доме Высокопреосвященного Агафангела прошу отпустить архимандрита Анемподиста (Алексеева).
Патриарх Тихон». (Там же, с. 9).
Неизвестно, по чьей инициативе произошло это третье свидание с патриархом. Видимо, по инициативе А. И. Введенского, но именно в результате этой встречи появилась юридическая возможность сформировать новое Высшее церковное управление. Оно и было сформировано в тот же день. 18 мая 1922 года родилась на свет новая церковная власть, признанная лишь частью верующих. Церковный раскол в этот день стал фактом.
После раскола
За 900 с лишним лет, прошедших со времени крещения Руси, Русская Церковь знала до 1922 года только один великий раскол, потрясший сверху донизу все здание Церкви, — старообрядческий раскол XVII века. С тех пор давно уже в Русской Церкви никто не думал о возможности нового раскола. Еще полгода назад никто не думал о возможности раскола, еще в апреле, когда уже стали поговаривать о расколе, Введенский и Боярский определенно заявили, что «раскола нет», а есть «разномыслие». И вот раскол стал фактом к вечеру 18 мая 1922 года.
В этот вечер в одном из номеров гостиницы, где остановился Введенский, собралось несколько духовных лиц: помимо Введенского, Белкова и Калиновского, здесь появились еще два человека: один из них — это наш «старый знакомый» В.Н.Львов, бывший обер-прокурор Синода во Временном правительстве. В дни гражданской войны В.Н.Львов отсиживался в Крыму, потом уехал за границу. В 1921 году он становится сменовеховцем и в конце года вновь появляется в Москве. Такой же шумный, крикливый, самоуверенный, как был, В.Н.Львов снова начинает увиваться вокруг Православной Церкви, стремясь заработать на начинающемся расколе политический капитал. Вскоре после Львова в гостиницу прибыл тучный, невысокого роста старик, при его появлении все почтительно встали и подошли под благословение. Это был преосвященный Леонид, епископ Вернинский, который, согласно резолюции патриарха, должен был временно принять дела Московской епархии.
Обновленческое движение Русской Церкви изобилует анекдотами. Неожиданное появление епископа Леонида во главе раскола — это, безусловно, из всех этих анекдотов — самый забавный.
Епископ Леонид (в миру Евгений Дмитриевич Скобеев) был типичным представителем старорежимного епископата. За 72 года своей жизни (он родился в 1851 году) епископ никогда не только не вмражал никаких симпатий обновленцам, но, наоборот, всегда был крайним консерватором и убежденным монархистом. «Каждым третьим словом, которое он произносил, было: государь-император», — рассказывал А.И.Введенский. Окончив в свое время Военно-юридическую академию, Евгений Дмитриевич в течение долгого времени был офицером, служа в частях, стоявших в Царстве Польском. Приняв после смерти невесты монашество и став магистром богословия, о. Леонид проделал обычный путь высокопоставленного монаха: будучи в течение длительного времени ректором Виленской духовной семинарии, он был хорошо известен патриарху Тихону. В 1920 году он был рукоположен во епископа — викария Владимирской епархии, а в 1921 году был назначен епископом Вернинским (гор. Верный — Алма-Ата). Он не смог поехать в свою епархию, так как связь Москвы со Средней Азией была в это время из-за гражданской войны крайне затруднена.
