Апостол Германии Бонифаций, архиепископ Майнцский: просветитель, миссионер, мученик. Житие, переписка. Конец VII – начало VIII века - Игумен Евфимий (Моисеев)
Как показывает дальнейший ход событий, эта клятва была для Бонифация не только формальным актом, она означала для него сознательное включение в римскую традицию. Особенно примечательны те слова, в которых он клянется не иметь общения с епископами и клириками, нарушающими древние установления святых отцов. Его очень угнетало, что во Франкской империи он не всегда мог уклоняться от общения с неканоническими клириками, которые часто пользовались поддержкой государственной власти. Действительное положение Франкской Церкви зачастую не соответствовало англо-римскому идеалу церковной дисциплины.
Бонифация папа также снабдил тремя рекомендательными письмами. Первое было общего характера и содержало призыв к «клирикам и мирянам всякого чина и звания» оказывать всемерную помощь и содействие новопоставленному епископу.
Второе письмо было обращено к пяти тюрингским аристократам и убеждало их проявлять послушание апостольской кафедре, а также поставленному от нее епископу Бонифацию. «Авторитет папства, о котором во Франкской Церкви доселе ничего не было известно, стал реальностью для людей, живших на периферии тогдашнего христианского мира. Связь с Римом была заявлена совершенно ясно и сознательно как универсально-церковный принцип. При этом внутреннее церковное самоуправление оставалось без каких-либо изменений»[97].
Третье и, очевидно, самое важное послание папа направил «герцогу» Карлу Мартеллу. Григорий II сообщал ему, что Бонифаций по наставлении в законах апостольской кафедры посвящен им во епископа и отправлен с миссией к германским народам, жившим по правую сторону Рейна. Папа испрашивал у майордома покровительства для архипастыря и ставил тем самым не только фризскую, но и гессенско-тюрингскую миссию под защиту франкской государственной власти. «Само то, что папа в своем послании к майордому, только что вышедшему победителем из тяжелых сражений, обращался к нему “славный сын и князь” – и тем самым признавал его власть, основанную не на законе, а на силе, было лучшей рекомендацией, которую Бонифаций мог получить для себя в Риме»[98].
Посольство Бонифация к майордому увенчалось полным успехом. В начале 723 года Карл Мартелл выдал ему особую грамоту, где всем епископам, клирикам и светским начальникам сообщалось об особом задании и, соответственно, об особом положении епископа-миссионера. Историческое значение этого события нельзя переоценить. Этим документом открылся путь к дальнейшей и успешной христианизации края. Отныне святитель Бонифаций со своими учениками больше не был предоставлен сам себе: «…докуда достигал авторитет майордома, у всех сидящих в королевских вотчинах и крепостях наместников он мог рассчитывать на материальную помощь и моральную поддержку. Он был полностью освобожден от забот о всех житейских нуждах <…> и мог чувствовать себя свободным от притеснений»[99].
По своей сути это была, конечно же, миссия сверху, не в последнюю очередь, обусловленная тем, что Карл Мартелл был заинтересован в идеологической основе для империи. Но справедливости ради отметим, что другой способ миссии был в эпоху раннего Средневековья вряд ли возможен, ведь и в эпоху древней Церкви проповедь христианства совершалась фактически лишь в границах Римской империи.
В 723–724 годах Бонифаций полностью отдался миссионерской деятельности в Гессене. Одним из самых действенных методов миссионерства было разрушение языческих капищ и святилищ. Для язычников это стало зримым знаком того, что христианский Бог сильнее и могущественнее языческих богов. Виллибальд очень красочно описывает, как Бонифаций в 723 году срубил в Гессене знаменитый дуб, посвященный местному языческому божеству Донару.
«По их (гессенцев, уверовавших во Христа. – Иг. Е.) совету и с их помощью возмог он в местечке, называемом Гейзмар, в присутствии окруживших его спутников срубить огромный дуб, который у язычников назывался дуб Юпитера. Когда он начал валить дерево с присущей его духу стойкостью, большая толпа язычников сильно проклинала его про себя как врага их богов. Но как только он сделал всего лишь несколько ударов, огромный дуб был сотрясен Божественным дыханием и низринулся на землю с разбитой кроной, и как будто бы силой высшего мановения рассыпался на множество частей, и взорам присутствовавших представилось четыре огромных куска одинаковой величины, хотя стоявшие вокруг братия не приложили к этому никакого труда. Когда это увидели язычники, которые прежде поносили все, что им проповедовалось, они преобразились, оставили свои прежние грехи, прославили Бога и уверовали в Него. После этого святой епископ, посоветовавшись с братиями, воздвиг из древесины этого дуба дом молитвы и освятил его в честь святого апостола Петра»[100].
Вокруг деревянного храма апостола Петра, находящегося поблизости от франкской крепости Фритцлар, возник впоследствии монастырь. В непродолжительное время Бонифаций основал еще два монашеских общежития – в Аменебурге и Ордруфе, а также несколько церквей южнее Готы, в Северной Тюрингии.
Бонифаций практиковал, как уже говорилось, массовые крещения, которым в лучшем случае предшествовало самое общее наставление в христианской вере. В этом смысле он полностью вписывается в ряд других христианских миссионеров, своих современников, а также последующих за ним, имевших дело с обращением в христианство целых народов.
Крещение гессенцев в основном было закончено к 724 году, и Бонифаций поручил дальнейшую просветительскую работу своим ученикам. «Его деятельность как христианского миссионера в строгом смысле этого слова, – отмечает Шифер, – достигла тем самым высшей точки своего развития, он устранил последний закрытый остров язычества в империи франков. <…> Но все-таки особое достижение Бонифация заключалось не столько в том, что он посеял это семя, сколько в том, что он его возрастил»[101]. Епископу-миссионеру и его последователям предстояла еще долгая и напряженная борьба за очищение церковной жизни от наслоений языческих обрядов и суеверий, за насаждение христианских начал и укрепление нравственности в народе, а также за установление канонического строя.
О своей деятельности в Тюрингии и Гессене Бонифаций сообщал в 724 и 726 годах папе Григорию II, прося при этом его советов и наставлений. К сожалению, от этой переписки сохранились только ответы папы.
Судя по ответу папы, первое письмо Бонифация, датируемое 724
