Мирча Элиаде - Религии Австралии
Если бы пренебрегали священными церемониями и презирали социальные обычаи, мир скатился бы к темноте и хаосу, которые существовали до Времен Сновидений и прихода сверхъестественных существ.[122] На самом деле во многих местах так и получилось, «мир» аборигенов оказался почти разрушенным вследствие аккультурации, и уцелевшие аборигены живут с ощущением фрустрации и бесплодности существования. «Стоянка без ритуалов, где залитые луной вечера безмолвны или где их тишина прерывается только бормотанием картежников либо неожиданной вспышкой ссоры, — это стоянка людей, утративших вкус к жизни или же направивших интерес к ней по другим, менее удовлетворяющим каналам. Там, где священному ритуалу было позволено прекратиться, люди больше не поддерживают сознательной связи со своими собственными традициями и прошлым, и как только прерывается эта жизненно важная связь, весь ход их жизни с неизбежностью отражает эту перемену».[123]
Конечно, это еще не физическое разрушение космоса, предсказанное в мифах. Но результат почти тот же: по мере того как старый «мир», созданный или усовершенствованный сверхъестественными существами, по вине аккультурации становится бессмысленным, он все быстрее уничтожается. Выжившие в этом духовном катаклизме должны будут заново строить свою культуру другими средствами и из других материалов. Кристаллизация новой австралийской культуры — все еще дело будущего. Но дегенерация и разрушение традиционных ценностей в результате встречи с западной культурой — это общее для примитивных народов явление, у нас будет много возможностей указать на искажение, гибридизацию и забвение, которым подверглись наиболее древние идеи и верования. У нас будет также возможность проанализировать некоторые новые религиозные и культурные явления, родившиеся в результате столкновения с западными ценностями.
Пока нам достаточно будет подчеркнуть насущную потребность австралийцев жить в реальном мире. Это значит — на отдельной, своей собственной, наполненной глубоким мифологическим значением, богатой ресурсами земле, которую сформировали, населили и «освятили» сверхъестественные существа. У такого «мира» есть «центр» или структура — и в силу этого он «ориентирован», это не хаос, не аморфная удручающая пустота. Начало существования мира, растений, животных и человека — результат священной истории, которая скрупулезно сохранялась в мифах и периодически повторялась в тайных церемониях. Это предполагает не только то, что у мира есть «история» — священная история, разворачивающаяся во Времена Сновидений, — но также и то, что человек взял на себя ответственность за сохранение мира, постоянно проигрывая колоссальной важности события начала мира и бесконечно насыщая землю силами «Сновидений». Если человек прекращает связь с Временем Сновидений и перестает проигрывать свою мифологическую историю, мир распадется и жизнь завянет, чтобы в конце концов исчезнуть с поверхности земли.
Снова и снова мы увидим персонажей австралийских религий, образы которых сформировались на основе этих фундаментальных представлений. Но они никогда не бывают совершенно одинаковыми. От племени к племени, от культуры к культуре существуют значительные вариации, сдвиги перспективы и блестящие инновации. Ни одна живая культура не способна бесконечно повторять себя, по той простой причине, что ни одна культура не выживет в абсолютной изоляции. Встреча культур, даже родственных по форме, являющихся как бы слепком с одной матрицы, всегда провоцирует творческие, хотя иногда и незначительные, инновации.
Таким образом, не существует культуры без истории, без изменений и трансформаций, которые приносят внешние влияния. Но эта «история» не признается как таковая примитивными народами; хотя они и знают о модификациях, которые произошли в более или менее отдаленном прошлом, они «укладывают» эти модификации в первобытное и вне-историческое время и интерпретируют их как деяния мифических существ. В общем, в силу того простого факта, что инновация была принята и проникла в традиционные модели, считается, что она произошла в Период Сновидений.
Теогония и мифология унамбал
Теперь мы представим более подробно религиозные традиции унамбал, племени северо-запада Австралии. Немецкий этнолог Андреас Ломмель опубликовал ясную и хорошо продуманную монографию об этом народе,[124] чья мифология и религиозные обычаи отличаются по ряду позиций от моделей, существовавших в юго-восточной и центральной Австралии. Эти различия иллюстрируют сложность и богатство религиозного опыта Австралии. Но они важны и по другой причине: они отражают определенные исторические изменения, которые мы будем рассматривать в конце нашего исследования.
Унамбал начинают любой рассказ о своей жизни, обычаях или мифах с подробного изложения представлений о начале мира. Эта повествовательная традиция, характерная для многих других примитивных народов, показывает степень важности, придаваемой событиям «творения» в первобытные времена. Итак, в начале, говорят унамбал, существовали только земля и небо. Глубоко в земле жил — и живет до сих пор — Унгуд, в форме огромного змея. Унгуда часто ассоциируют с землей, а также с водой. В небе живет Валланганда, он правитель небес и в то же время олицетворяет Млечный Путь. Считается, что Валланганда «сделал все». Он «бросил» воду на землю, но Унгуд «сделал воду глубокой», и поэтому стали идти дожди. Так началась жизнь на земле.[125]
Валланганда и Унгуд вместе создали все, но творили они только ночью, во время созидательного сна. Унгуд трансформировал (или трансформировала, поскольку Унгуд может быть любого пола и обоих полов сразу) себя в существ, которых он видел во сне. Точно так же Валланганда «видел во сне» существ, которых он породил. Он «бросал» с небес «духовную силу» и формировал ее в образы. После этого он как бы проецировал эти образы, раскрашенные в красный, белый и черный цвета, на скалы и стены пещер, где их все еще можно увидеть. Таково, согласно верованиям унамбал, происхождение наскальных изображений растений и животных.[126] Места, где находятся эти рисунки, также являются «духовными центрами»[127] существ, которых они изображают. Отношения между мифическими образами и изображенными существами соответствуют отношениям «отца и братьев». Только после формирования «духовной силы» существ в соответствующие образы Валланганда создал их in concreto[128] и послал на землю. Валланганда изображал этих существ без глаз или рта (эти органы были позднее даны им Унгудом). Валланганда непрерывно продолжает порождать, посылая «духовные зародыши» на землю. Он не позволяет своим созданиям умереть.[129]
На скалах и стенах пещер, возле рисунков растений и животных есть человекоподобные изображения без ртов, которые называются Вондьина. Они олицетворяют дождь. Согласно верованиям унамбал, Вондьина первым нашел Унгуда, в «созидательном сне», в глубине вод. По этой причине каждая река, озеро или источник принадлежат определенному образу Вондьина, имеющемуся в близлежащих изображениях. Немедленно после своего появления Вондьина отправились бродить по земле, принося дожди и изменяя пейзаж, создавая холмы и долины.[130] Когда «камни были еще влажными», Вондьина построили огромные «каменные дома» (это, между прочим, указывает на мегалитическую традицию). Затем Вондьина легли на «влажные скалы», их «отпечатки» и стали первыми наскальными изображениями. Вондьина ушли в землю там, где сегодня есть их изображения; они после этого всегда жили под землей, в водах, принадлежащих наскальным рисункам. Там они не переставая производят «зародыши детей».
Согласно унамбал, каждый человек начинает свою жизнь как «человеческий зародыш», называемый ялала. Его отец находит его во сне, а в другом сне «проецирует» его в свою жену. Этот ялала — часть Вондьина, живущего в определенном водоеме; но это и фрагмент Унгуда. Когда ялала принимает человеческую форму, его называют яйяру, и он представляет «Унгудову часть» индивида, или ту часть его души, которая произошла от Унгуда. Говорят, что часто яйяру находится в почках; в момент смерти он возвращается в источник и ждет там нового воплощения.[131]
Существует тесная взаимосвязь человека и места его «духовного» происхождения. Вообще говоря, человек всегда происходит от тех же Вондьина и из того же водоема, что и его отец. Таким образом, всегда есть определенное количество людей, имеющих общие «духовные корни». Они правомерные владельцы того места, в котором находится водоем и соответствующее изображение Вондьина. Самый старший из них считается подлинным воплощением Вондьина. Говоря о своем Вондьина, этот человек всегда использует первое лицо: «Когда я пришел во Времена Сновидений и оставил свой отпечаток на скале…» Его долг — периодически подкрашивать, перед сезоном дождей, изображение Вондьина на скале. Он говорит: «Я собираюсь освежить себя и придать себе силы; я снова раскрашу себя, так, чтобы мог идти дождь». Он использует красную охру, белую и желтую глину и уголь. После завершения подкрашивания он набирает в рот воды и брызгает на изображение на скале. Вот так же, говорят унамбал, Вондьина принес дождь во Времена Сновидений.
