Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика
Подобно остальным первосвященникам, Каиафа был очень богатым человеком, хотя состояние, возможно, досталось ему от жены, которая была дочерью предыдущего первосвященника, Анны. Вероятнее всего, Каиафа был назначен первосвященником не из-за личных заслуг, а благодаря влиянию его тестя, неординарного деятеля, который умудрился передать должность пяти своим сыновьям и оставался значимой фигурой в течение всего срока пребывания Каиафы на посту. Согласно Евангелию от Иоанна, после того как Христа взяли под стражу в Гефсиманском саду, его сначала привели на допрос к Анне и лишь затем на суд к Каиафе (Ин. 18. 13).
Грат назначил Каиафу первосвященником в 18 г. н. э., из чего следует, что к тому моменту, когда в Иерусалим прибыл Пилат, он уже пробыл в должности восемь лет. Одной из причин, по которой Каиафе удалось продержаться у власти беспрецедентно долго (целых восемнадцать лет), были тесные взаимоотношения, которые он в итоге сумел наладить с Понтием Пилатом. Они хорошо сработались. Период их совместного правления — 18–36 гг. н. э. — был самым стабильным временем для страны во всем первом столетии. Вместе они смогли подавить революционный импульс в иудейском обществе, безжалостно расправляясь с любым, даже самым малейшим, намеком на политические беспорядки.
Но несмотря на все совместные усилия, Пилат и Каиафа были не в состоянии искоренить рвение, которое горело в сердцах иудеев после мятежей, произошедших на рубеже столетий: восстаний разбойника Езекии, Симона из Переи, пастуха Афронта и Иуды Галилеянина. Вскоре после приезда Пилата в Иерусалим новые проповедники, пророки, разбойники и мессии начали ходить по Святой Земле, собирая учеников, проповедуя освобождение от Рима и обещая скорое наступление Царства Божьего. В 28 г. н. э. аскет-проповедник по имени Иоанн принялся крестить людей в водах реки Иордан, посвящая их в то, что он называл истинным народом Израиля. Когда популярность Крестителя стала слишком велика, тетрарх Пилата в Перее, Ирод Антипа, заключил его в тюрьму и затем казнил около 30 г. н. э. Пару лет спустя плотник из Назарета по имени Иисус триумфально провел шайку своих учеников по Иерусалиму, напал на Храм, перевернул столы менял и выпустил жертвенных животных из стойл и клеток. Его тоже схватили и казнили по велению Пилата. Еще через три года, в 36 г. н. э., мессия по прозвищу «Самаритятнин» собрал группу своих последователей на горе Гаризим, обещая открыть «священные сосуды», якобы спрятанные Моисеем в этом месте. Пилат ответил на это отправкой отряда солдат, которые взобрались на гору и порубили сторонников Самаритянина на куски.
Именно этот последний акт необузданной жестокости положил конец наместничеству Пилата в Иерусалиме. Он был вызван в Рим для объяснения своих действий перед лицом императора Тиберия и больше не вернулся в Иудею. В 36 г. н. э. его отправили в Галлию. Принимая во внимание тесные отношения между Пилатом и Каиафой, не стоит видеть случайность в том, что последний был смещен с должности первосвященника в том же самом году.
После Пилата и Каиафы уже не осталось никакой надежды на то, чтобы унять религиозное рвение иудеев. К середине столетия вся Палестина бурлила от мессианской энергии. В 44 г. н. э. пророк и чудотворец по имени Февда объявил себя мессией и привел сотни сторонников к Иордану, пообещав им, что заставит воды реки разойтись, как когда-то, тысячу лет назад, Моисей заставил расступиться воды Чермного моря. Это, как утверждал он, станет первым шагом на пути отвоевания земли обетованной у римлян. Римляне, в свою очередь, отправили войско, чтобы отрубить Февде голову и рассеять его сторонников по пустыне. В 46 г. н. э. два сына Иуды Галилеянина, Яков и Симон, вступили на путь своего отца и деда и подняли новый мятеж; за свои действия оба были распяты на крестах.
Чтобы держать под контролем эти мессианские настроения, Риму требовался твердый и рассудительный человек, способный ответить на недовольство иудеев и при этом сохранить мир и порядок в Иудее и Галилее. Но вместо этого в Иерусалим из Рима один за одним прибывали неумелые наместники, все более порочные и жадные, и их алчность и некомпетентность превратили гнев, негодование и чаяния конца света, неуклонно распространявшиеся по всей Палестине, в полномасштабную революцию.
Все началось с Вентидия Кумана, который был прислан в Иерусалим в 48 г. н. э., через два года после того, как был подавлен мятеж сыновей Иуды. Как наместник, Куман не представлял из себя ничего: он был просто вор и глупец. Одним из его первых распоряжений было размещение римских солдат на крышах портиков Храма, под предлогом предотвращения хаоса и беспорядков во время празднования Пасхи. В разгар религиозного празднования один из этих солдат решил, что будет забавным снять с себя одежду и продемонстрировать свои голые ягодицы собравшейся внизу толпе, при этом издавая звуки, которые, как пишет Флавий в присущей ему благопристойной манере, «соответствовали принятой им позе».
Толпа пришла в ярость. На Храмовой площади начался мятеж. Вместо того чтобы успокоить людей, Куман отправил когорту солдат на Храмовую гору, чтобы уничтожить мятежников. Паломники, избежавшие резни, попали в ловушку у узких выходов из внутреннего двора. Сотни людей были затоптаны. Ситуация обострилась еще больше после того, как один из легионеров Кумана схватил свиток Торы и разорвал его на части перед лицом собравшихся иудеев. Куман поспешно велел наказать солдата, но этого было недостаточно для того, чтобы унять гнев иудеев.
Дело дошло до критической точки, когда группа путешественников из Галилеи была атакована в Самарии, на пути в Иерусалим. Куман проигнорировал жалобу на такую несправедливость, возможно, потому что получил взятку от самаритян. Тогда шайка разбойников во главе с Элеазаром, сыном Динея, взялась вершить правосудие самостоятельно и устроила бесчинства в Самарии. Это был не просто акт мести — это было заявление о независимости со стороны людей, сытых по горло той ситуацией, в которой соблюдение закона и порядка зависело от ненадежного и бесчестного чиновника из Рима. Вспышка вражды между иудеями и самаритянами была последней каплей, переполнившей чашу терпения императора. В 52 г. н. э. Вентидий Куман был отправлен в ссылку, а вместо него в Иерусалим поехал Антоний Феликс.
Как наместник Феликс преуспел не больше, чем его предшественник. Так же как и Куман, он выказывал пренебрежительное отношение к подвластным ему иудеям. Он использовал звонкую монету, чтобы играть на соперничестве различных группировок в свою пользу. Поначалу казалось, что он хорошо поладил с Ионафаном, одним из сыновей Анны, занимавшим должность первосвященника. Феликс и Ионафан вместе уничтожали разбойничьи шайки в стране; возможно, Ионафан сыграл определенную роль в поимке Элеазара, сына Динея, которого отправили в Рим и там распяли. Но после того как первосвященник выполнил все, что отвечало целям Феликса, он стал больше не нужен. Некоторые говорили, что Феликс приложил свою руку к тому, что случилось впоследствии, поскольку именно при нем в Иерусалиме появился новый тип разбойников — загадочная группа иудейских повстанцев, которых римляне прозвали сикариями, то есть «кинжальщиками», из-за их пристрастия к маленьким кинжалам (sicae), которыми они убивали врагов Господа.
Сикарии были зелотами, их воспламеняло предчувствие конца времен и пылкая преданность идее Царства Божьего на земле. Они были фанатическими противниками римского господства, хотя их месть была направлена на иудеев, особенно на богатых представителей религиозной знати, признавших власть Рима. Бесстрашные и неукротимые, сикарии безнаказанно уничтожали своих противников: в самом центре города, при свете дня, среди многочисленной толпы, во время праздников. Спрятав кинжалы под одеждой, они незаметно проскальзывали среди людей поближе к жертве. Когда убитый падал на землю, они тут же прятали оружие обратно и присоединяли свои голоса к крикам негодующей толпы.
Главой сикариев на тот момент был юноша-иудей по имени Менахем, внук того самого Иуды Галилеянина, неудавшегося мессии. Менахем разделял ненависть своего деда к жреческой аристократии в целом и к елейным первосвященникам в частности. Для сикариев Ионафан, сын Анны, был самозванцем: вором и мошенником, нажившимся на страданиях людей. Он не меньше, чем император-язычник, был виноват в том, что иудеи пребывали в рабском состоянии. Его присутствие на Храмовой горе унижало весь народ. Само его существование было мерзостью для Господа. Он должен был умереть.
В 56 г. н. э. сикарии под руководством Менахема наконец смогли сделать то, о чем Иуда Галилеянин мог только мечтать. Во время празднования Пасхи наемный убийца из их числа пробился через толпу паломников, наводнивших Храмовую гору, к самому первосвященнику, вытащил кинжал и перерезал ему горло. Затем ассасин растворился в толпе.
