Феодор Студит - Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения
Добродетельные примеры святых подвижников неисчислимы
Таков великий начальник наш Антоний, первый поборовший противника и указавший нам путь к подвижнической победной |славе|. Таков приснопамятный и равноангельный Арсений, взошедший на высоту добродетелей и являющийся славой нашей. Таков тайносовершитель божественный Пахомий, именуемый праотцом нашим. Таков божественный Иларион, молнией добродетелей равный деннице и всегда утром сияющий. Таков всеславный и всесвятой Евфимий, истинно тезоименитый радости[880], и с ним освященный и преподобнейший Савва, яснейшие светочи вселенной, также и священнейший и ангельнейший Феодосий[881] и другие. Но обратимся к предмету речи и к совершенным в послушании, ибо и вышеназванные не были бы прославлены, если бы до этого не обладали даром послушания. Братия, к безусловному подчинению приглашает нас, как сын света (см. Ин. 12:36; 1 Фес. 5:5), Досифей, богодарованный наш отец; Дометиан, богопросвещенный отец наш, утверждает нас в любви отеческой; Аввакир, богоутвержденный отец наш, назидает нас к перенесению брани и ударов; Захарий, всечестный отец наш, начертывает нам образ смиренномудрия; Силуан, многослезный и многосмиренный отец наш, руководит нас к хорошему изменению. Иона[882], отец наш многолюбезный и райский исполнитель заповедей Господних, утверждает нас в ручной работе. Где боголюбие божественного Петрония?[883] А скоропослушливость божественного Афре? А божественное писательство священного Марка[884]? Простота чудесного Павла[885]? А добродетели следующих по порядку? У нас не достанет и целого часа, чтобы перебрать свойство каждого. Но пробудимся ли, [чтобы обратиться] к ним? Не будем ли подражать их действиям? Так будем стараться действовать с ними, все последуем им. Совершим и мы преподобные и праведные дела, чтобы и нам вместе с ними наслаждаться их славой и увенчаться и ликовать с ними в Царстве Небесном, в Иисусе Христе, Господе нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Оглашение 73
О легком перенесении оскорблений и ударов в надежде будущих благ
Духовные оружия и вожделенная пристань спасения
Отцы мои, братия и чада. И я, грешный, усиленно стремлюсь к тому, чтобы вы непрерывно прибавлялись и умножались, чтобы вы пребывали в подвигах и приобретали опытность и созерцательную и деятельную[886] (γνωστική και πρακτική), по правде сказать, силу; [при всем том я] поднимаюсь на высокую и недосягаемую для глаз башню и, оглядываясь, [вижу,] на какой высоте предстоятельства стою я, несчастный, и как велико и пространно умственное море нашего жития, и где именно находится пристань спасения – где-то высоковысоко, на небесах небес. Не сумею сказать, сколь многочисленны несчастия и бури и треволнения противных ветров, волнение и потрясение человеческих столкновений и ревности. Поэтому я смущаюсь, чада мои, как я, беспорядочный, смогу провести вас от земли к небу, от вещественного к Божественному и вечному. Сжальтесь и помогите мне и примите со мной участие в делах, в защите, соберитесь, восстаньте, пусть каждый возьмет по духовному оружию, именно: один пусть смотрит вперед, другой помогает, иной бодрствует, иной объезжает, другой пусть всматривается в глубину прегрешений, чтобы не оказалась на пути скала, чтобы не преградил [дорогу] подводный камень, не разразилась буря, не произошло ни того ни другого, что вы знаете, понимаете и видите ежедневно. Мы говорим это как бы в иносказании для того, чтобы все мы укрылись в вожделенной пристани с Божией помощью и по молитве отца моего и отца вашего.
Страдания святых – их путь к неизглаголанным благам в бесконечных веках
Вы, конечно, не подумаете, братия мои честнейшие, что достигнуть Царствия Небесного – это малая вещь. Ради него, как написано, святые проидоша в милотех, и в козиях кожах, лишени, скорбяще, озлоблении; ихже не бе достоин весь мир, в пустынех скитающеся и в горах и в вертепах и в пропастех земных (Евр. 11:37–38). И [именно] Исаия был перепилен, Иеремия ввержен в смрадную яму (Иер. 38:6), Иона выброшен в море и поглощен китом (Иона. 2:1), Даниил был отдан на съедение львам и в течение трех недель воздерживался от хлеба вожделеннаго (Дан. 10:3), три отрока были брошены в пещь огненную (Дан. 3:23), Захария, отец Предтечи, умер, убитый мечом (Лк. 11:51), сам Предтеча был мечом усечен (Ин. 14:10–11). И не достанет мне времени повествовать о божественном Павле, сказавшем это, [его терпении] в голоде и жажде, в холоде и наготе, в труде и болезни (2 Кор. 11:23–32), и [вообще] о его бесчисленных подвигах я перестану говорить. Первомученик Стефан был побит камнями (Деян. 7:58–60). Иаков, брат Господень, был убит[887]. И зачем вдаваться мне в перечисление бесчисленного множества, обращаясь к другим страданиям апостолов, к наградам сонма святых мучеников, к подвигам собора преподобных отцов?
Увещание к подвижничеству
Как сказано, братия мои возлюбленные, они таким именно путем достигли обетований и неизглаголанных благ в бесконечные века. Вот и мы, смиренные, станем подвизаться так. Я прошу моих чад, как отцов, и умоляю, ибо, по словам божественного Василия Великого, честь принадлежит тому же, кому и труды, венцы предназначаются победителям[888]. Будем состязаться. Будем всегда готовы к подвигу, будем бороться с противником. Не отречемся от арены, не отступим пред кулачными ударами, не покажем свой тыл; пусть рвение, какое есть в нас, ведет [нас] вперед и ничто не устоит пред очами нашими, а даже демоны убегут, так как написано, что они тают, как воск, пред таким духовным огнем (см. Пс. 67:3), и люди убоятся или, по крайней мере, устыдятся, и, прошедши все, мы взойдем туда, где наша жизнь (Кол. 3:3–4) и неизреченный покой. Помилуй, помилуй! Почему мы слабо сопротивляемся и не выносим трудов, – мы, которые знай муравью говорим: «О, ленивый!» (см. Притч. 6:6). А я бы иначе сказал. Обратим, братия, внимание на наше положение. Вот человек, объятый неразумною любовью, все покрывает, все выносит (см. 1 Кор. 13:7), мечтая только о том лице, которое он любит; он лишен и сытости пищи, удовлетворения питьем и успокоения во сне и вообще всякого другого приятного и успокоительного отдохновения[889]. Несчастный готов даже, если случится, принять и другие труды и болезни, до крови, с целью – чем овладеть, что приобрести? Только с целью погубить свою душу в геенне бесконечного огня. И после этого мы, ради нашего доброго и прекрасного влечения и любви, неизреченного и прелюбезного Христа Бога нашего, не подчинимся этому блаженному и святому послушанию до самой старости, если это полезно, и не будем переносить всякой печали и стрелы помышлений, и удара, и столкновений, искушений и лишений, брани, презрения и унижения, запятнаний или чего-либо подобного? Ведь мы, чада, рассудительны, мы не должны равняться неразумным тварям и уподобляться им. Но над чем мы теперь потрудились, по какому пути шествовали, оказали успехи и на средине какого стоим, так и в дальнейшем будем идти правильно, будем шествовать и скончаем путь наш о Господе. Итак, братия, будем радостны и благодушны, будем крепиться, с любовью обнимем и облобызаем друг друга, оградимся и да спасемся в Самом Христе, Господе нашем, Которому слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Оглашение 74
О страхе Божием и о том, что, подчиняясь истинно, мы от самих себя выносим определение Божие
Игумен даст ответ на Суде за каждого из своих монахов
Отцы мои, и братия, и чада. Какое еще есть дело, как не утверждать вас, мое стадо, мою честь и мой удел? Ведь если кто, получив от смертного царя назначение на управление или военачальство, на этом каждый день сосредоточивает свою мысль и свои усилия[890], как бы не сделать чего-либо противного желаниям царя и не подвергнуться какому-нибудь ущербу или наказанию, – то во сколько раз более я, несчастный, получивший в жребий начальствовать над вами, истинными воинами Христовыми, должен не терять времени, года или часа, а [делать это] со всякой настойчивостью и рачительностью, которую я обязан обнаруживать и в слове, и в деле, хотя не владею ни тем ни другим. Поэтому в недостойной и незначительной [форме] я напоминаю, возвещаю, вразумляю, наказываю, умоляю мою любовь, мой свет, мою гордость и всякий раз, когда я делаю это, не ослабеваю, а у меня идет слово за словом, забота за заботой, беседа за беседой, страх к страху, обстоятельство к обстоятельству, и каждый день я собираюсь, и горит мое сердце, и отовсюду объемлет меня [теснота], особенно когда я на лице кого-нибудь из вас вижу, что он склоняется пред грехом, занемогает беспечностью и, так сказать, хромает разногласиями или, иначе, сокрушается в словопрениях или в него проникает злоумышление. И когда до смиренного моего уха доходит сообщение от кого-нибудь, как от соглядатая, сообщающего полководцу, что относится к войне, я беспокоюсь и теряюсь пред тем, что совершается по моим грехам. Но это происходит, чада мои, вследствие слабости ума, обуреваемости души, потому что я не обладаю силою духа, чтобы быть настоятелем в полном смысле слова.
