Ричард Дэвидсон - Пламя Яхве. Сексуальность в Библии
Согласно ветхозаветному учению, Бог защищает угнетенных, в том числе жертв изнасилования. Библия не содержит ни единого намека на то, что жертва «сама виновата». «Всякий, кто полагает, что насильник почему-либо не несет на себе всю вину, исходит лишь из собственных идей, а не из Библии».[1924] Библия свидетельствует: Бог всегда на стороне жертвы. Да, наказание насильникам иногда медлит. Однако Всевышний обещает, что в конечном счете все невинные страдальцы будут оправданы.[1925] Писание «также вселяет более глубокую надежду жертвам изнасилования и других серьезных травм: если они будут возрастать в богообщении, Бог обратит их боль в исцеление их самих и других людей».[1926]
Суровое наказание за изнасилование показывает, сколь отвратительно в очах Божьих это искажение сексуальности. Однако насильники столь же вправе уповать на милость, прощение и очищение свыше, сколь и люди, совершившие другие сексуальные грехи (см. главу 8 о прелюбодеянии и внебрачном сексе). Библия ясно дает понять, что Бог предлагает прощение покаявшемуся насильнику. Отметим пророческое слово Давиду, сказанное по-сле покаяния последнего: «ГОСПОДЬ снял с тебя грех твой; ты не умрешь» (2 Цар 12:13). Впрочем, прощение прощением, а правосудие правосудием. Сын, родившийся от незаконной связи Давида с Вирсавией, умер в наказание за грех Давида (12:14).[1927]
Нездоровые, уродливые и злые проявления сексуальности
Изнасилование уродливо. Однако в каком-то смысле все искажения сексуальности, которые мы рассмотрели в предыдущих главах, являются посягательством на целостность, красоту и благость сексуальности, какой она задумана Всевышним. Упоминания о сексуальных грехах в повествованиях Пятикнижия иллюстрируют взрывную и потенциально разрушительную силу сексуальности после грехопадения. Неудивительно, что, согласно каноническому тексту Писания, для сохранения нравственности индивида, семьи и общества Бог дал законодательство – на Синае (Исход и Левит) и у границ Земли Обетованной (Второзаконие) – с детальными установлениями относительно сексуальных обычаев Израиля.
Ранние Пророки изображают в мрачных подробностях отклонение сексуальности от целостной красоты, задуманной Создателем. Яркий пример – трагедия личной жизни Самсона (см. предыдущие главы). Рассказ о Самсоне в Книге Судей хорошо показывает, как все идет наперекосяк, когда во главу угла ставится потакание необузданным и незаконным страстям. Сначала брак, основанный на физическом влечении: увидев филистимлянку, он требует ее в жены, ибо она ему «понравилась» (Суд 14:3). Потом похоть вне брака: Самсон заводит далекую от любви интрижку с проституткой из Газы (Суд 16:1–3). И наконец, он влюбляется, но без взаимности: слепая страсть порабощает его и в итоге приводит к физической слепоте и рабству у филистимлян.[1928]
Эротические подвиги Самсона – это упадочная сексуальность, в которой дивный небесный идеал безнадежно омрачен. Целостная сексуальность деградирует в чувственность и сентиментальность; духовный аспект остается в пренебрежении из-за эгоистического поиска того, что «нравится». Женщина – уже не помощница и благодетель в любящих отношениях, а предательница, проститутка и искусительница. Муж отныне считает жену не равным партнером, а собственностью вроде домашней скотины: «Если бы вы не пахали на моей телке, то не отгадали бы моей загадки» (Суд 14:18). Богатые, любящие и прочные отношения между мужем и женой исчезают в огне похоти и недоверия.
Заключительные главы Суд 19–21 относятся к числу «текстов ужаса».[1929] В них предельно ясно виден взрывной и разрушительный потенциал упадочной сексуальности. Перед нами предстает целая гамма половых извращений, рассмотренных нами в этой и предыдущих главах книги. Левит заводит наложницу, и наложница ссорится с ним (Суд 19:1–2);[1930] мужчины Гивы, «люди развратные», хотят вступить с левитом в гомосексуальную связь (стих 22); и тогда левит и хозяин дома выдают женщин (наложницу и девственную дочь хозяина) на сексуальную потеху толпе, чтобы спасти собственную шкуру (стихи 23–24). Наложница всю ночь подвергается групповому изнасилованию, а наутро умирает у порога (стихи 25–28). Ее тело расчленяют, а части рассылают по Израилю в демонстрацию «разгула преступности» в Гиве. Многие из племени Вениамина гибнут в попытке защитить Гиву, а заканчивается книга жутким решением одной сексуальной проблемы: а именно, где найти жен для уцелевших вениаминитян. После массовой резни в Явеше Галаадском оставляют в живых четыреста юных девственниц, которых затем выдают замуж за мужчин из колена Вениамина. Однако некоторые вениаминитяне все еще сидят без жен. Им предложен такой выход: «Когда выйдут девицы Силомские плясать в хороводах (на ежегодном празднике. – Р. Д.), тогда выйдите из виноградников и схватите себе каждый жену из дочерей Силомских» (Суд 21:21). Такая сексуальность уродлива, жестока и отвратительна.
Книги Царств описывают немало искажений сексуальности (см. предыдущие главы). Давид и Соломон, вослед расхожему обычаю, заводят себе жен и наложниц. Библейские авторы честно рассказывают о конфликтах и страданиях, связанных с наличием у жен соперниц, а также о катастрофических личных и национальных последствиях того, что цари умножали жен. Книги Царств содержат упоминания о внебрачных сексуальных связях времен монархии. Разврат сынов Илия (1 Цар 2:22), изнасилование Давидом Вирсавии (через использование власти), инцестное изнасилование Фамари Амноном, связи Авессалома с наложницами Давида, рассказы о блудницах и евнухах,[1931] (возможно) женоподобные мужчины и мужчины-проститутки (буквально «псы», 4 Цар 8:13) – все это отражает упадок сексуальности. Параллельные повествования в Книгах Паралипоменон также документируют «грязные» истории, связанные с упадком сексуальных нравов. В течение всего периода искажения сексуальности не редкость, причем им сопутствует насилие;[1932] сексуальность становится средством политической манипуляции в руках власть имущих.[1933]
У Поздних Пророков есть тема искажения замысла Божьего о сексуальности в сакральном сексе культов плодородия. Пророки уподобляют отход Израиля от целостных и прекрасных отношений с Богом сексуальной неверности. При этом они даже прибегают к грубоватому образу борделя (см. главу 7 о Иез 16 и 23). Красоте сексуальности здесь нет места: таковы последствия глубоко искаженного понятия о Боге и богообщении.
Искаженная сексуальность как пародия на красоту
В разделе Писаний литература Премудрости говорит о существовании «двух путей». (И Книгу Притчей вполне можно назвать «Книгой о двух путях».)
Путь божественной мудрости: путь страха Господня, который ведет к жизни (Притч 1:6; 4:22–23).
Путь естественных глупых наклонностей: он кажется человеку прямым, но ведет к смерти (Притч 14:12; 16:25).
Два пути существуют в каждой сфере человеческой жизни, и участь нашу определит то, сделали ли мы ухо свое «внимательным к мудрости» (Притч 2:2). Пожалуй, нигде наличие двух путей не проявляется столь сильно, как в сексуальности. Поэтому автор восхваляет здоровую сексуальность и предостерегает от разрушительных сексуальных отношений. Госпожа Премудрость противопоставлена «распутнице».[1934]
В первой части главы мы говорили о пути прекрасной сексуальности в браке, описанной в Книге Притчей. Однако есть и другой путь: путь глупца, путь гибельных сексуальных отношений. Он соблазнителен для естественных склонностей и импульсов. Как мы отметили в разговоре о прелюбодеянии (см. главу 8), путь незаконной сексуальности искушает, суля тайные и запретные удовольствия. Он кажется восхитительным и заманчивым. Однако незаконный секс – лишь пародия на красоту. Соблазн и пленительность «чужой» и «распутной» женщины связаны с тем, что она подделывается под нечто настоящее. Как показывает тщательный литературный анализ речей о чужой женщине – она «чужеземная, блудная, нечестивая, прелюбодейная и глупая»[1935] – эта аморальная особа сознательно изображена как антитеза Госпоже Премудрости. «Обе женщины выглядят опасно похоже; они высказываются схожим образом, увлекая юношу каждая в свой дом».[1936]
Отец детально (Притч 1–9) предостерегает сына от уловок «чужой женщины» (iššâ zārâ), показывая, как ее повадки внешне напоминают пути Госпожи Премудрости. Описывая распутницу и Премудрость схожими фразами, отец дает понять: «Величайший соблазн кроется в том, что глупцов зазывают теми же словами, какими людей зовут на путь добра».[1937] Ведь iššâ zārâ поджидает на улицах и площадях (7:11–12) – но и Премудрость громко взывает на улицах и площадях (1:20–21). Соблазнительница говорит: «Приходи!» – но таково и слово Премудрости (7:18; ср. 9:5). Обе зовут юношу к себе в дом (7:15–20; 9:4) на пир (9:17; 9:5). Более того, обе влекут одной и той же фразой: «Кто глуп, обратись сюда!» (9:16; 9:4). Обе называют свой путь nm, «приятным» (9:17; 3:17). Обе хотят быть hb, «любимыми» (7:18; 4:6) и ḥbq, «обнимаемыми» (5:20; 4:8).
