Леонид Успенский - Богословие иконы Православной Церкви

190

Сочинения Филарета, Митрополита Московского и Коломенского Москва, 1873, с. 99

191

Там же, с 540; Манси XIII, 321

192

Творения преподобного Симеона Нового Богослова. Слово 83, параграф 3, с. 386: РG 150,1232,

193

Арх. Вениамин. Житие преподобного Серафима, Саровского чудотворца. Париж, 1935, с. 33—38.

194

Там же, Слово 83, параграф 3, с. 385.

195

Дионисий Ареопагит. Об Именах Божиих. Гл. XV, параграф 7; P.G. 3, 701.

196

P.G. 98, 157. (Цит. по Г. Острогорскому. См.: Семинариум Кондаковианум, I, с. 38.)

197

Там же, Деяние 6–е, с. 559; Манси XIII, 344.

198

Семь глав против иконоборцев, гл. 1; P.G. 99, 488.

199

Послание против Аполлинария первое к Клидонию // Творения. Москва, 1844, т. 4, с. 200.

200

Там же, с. 462—463; Манси XIII, 144.

201

Вторая и третья стихиры на стиховне, глас 4–й.

202

Наиболее древний дошедший до нас текст этого Синодика восходит к XVI веку и воспроизводит текст XI века. Он был опубликован Ф.Успенским в 1891 г. (См.: Очерки византийской образованности. СПб, 1891, с. 89) Семь его параграфов являются синтезом всего догматического учения об иконе и в конце каждого из них провозглашается вечная память исповедникам Православия. Пять других параграфов обличают лжеучения и анафематствуют еретиков. В XVII веке в Русской Церкви Синодик этот был настолько изменен, что все вероучебное содержание, касающееся образа, исчезло: выражение православного вероучения было заменено рядом утверждений общего характера, как, например, признание Седьмого Вселенского Собора и т. д. Один лишь параграф этого текста относится к иконе и не представляет большого интереса, так как только отвергает обвинение в идолопоклонстве. Он сильно напоминает одно из правил Тридентского Собора (1563).

203

От инославных, а иногда и от православных приходится слышать, что если римокатолическое религиозное искусство грешит уклоном в несторианство, то православная икона в свою очередь грешит уклоном в монофизитство. Сказанного выше о содержании иконы достаточно, чтобы понять всю абсурдность подобного заключения. Если западный религиозный образ действительно грешит несторианством, так как показывает одну лишь человеческую сторону, то православная икона не имеет ничего общего с монофизитством, так как она не изображает ни Божество, ни человека, поглощенного Божеством. Она показывает человека во всей полноте его земной природы, очищенной от греха и приобщенной к Божественной жизни. Она — свидетельство об освящении человеческого тела. Обвинять православное искусство в монофизитстве — значит ничего не понимать в его содержании. С таким же успехом можно было бы обвинить в монофизитстве и Священное Писание и православное богослужение, потому что они, так же как икона, выражают двойную реальность: реальность твари и реальность Божественной благодати.

204

Деяния, там же, с 616, Манси XIII, 404

205

Опровержение 3–е, гл. III параграф 5, Р G 99, 421

206

Н.П.Кондаков, говоря о портретной основе иконы, приводит характерный пример использования портрета в качестве пособия для иконы. При открытии мощей, оказавшихся нетленными, святителя Никиты Новгородского, в 1558 г., с его лика был сделан посмертный портрет и послан церковной власти с письмом следующего содержания: «Мы, Господине, милости ради святаго послали тебе на бумаге образ святаго Никиты, епископа … А с того, Господине, с образца вели написать икону — образ святаго». В дополнение к изображению даются уточнения, касающиеся характерных особенностей облика св. Никиты и его облачения. (См.: Русская икона, 3, ч. 1–я, с. 18–19.)

207

Когда живое предание начало забываться, вернее, когда от него начали отходить около конца XVI века, документация, которой пользовались иконописцы, была систематизирована, и появились лицевые и толковые подлинники. Первые передают схематическую иконографию святых и праздников и указывают основные краски. Вторые же содержат краткие описания характерных черт святых и те же указания красок. Подлинники эти являются необходимым техническим пособием для иконописцев, но не более, и им никогда нельзя придавать того же значения, что иконописному канону или священному Преданию, как это делают некоторые западные исследователи.

208

Там же, Слово 63, параграф 71, с. 111.

209

Лосский В. Мистическое богословие Восточной Церкви // Богословские труды, № 8.

210

Там же, с. 115.

211

Там же, с. 116.

212

Диалог против ересей, гл. XXIII; P.G. 155,113.

213

Первое слово в защиту святых икон, гл. XIX; P.G. 94,1, 1249.

214

Канон праздника. Ирмос 7–й песни.

215

Там же, т. 3, Слово 57, на Благовещение.

216

Слово на Преображение; P.G. 94, III, 545—546. Цит. монахом Василием (Кривошеиным): Аскетическое и богословское учение святого Григория Паламы // Семинариум Кондаковианум, VIII, Прага, 1936, с. 135.

217

Там же, с. 32—33.

218

Какого порядка этот передаваемый ими свет, мы сказать, конечно, не можем С одной стороны, Церковь признает частичные откровения и вне ее, и потому можно полагать, что тайна нетварного света в какой–то мере могла быть открыта язычникам; во всяком случае, представление о том, что Божество связано со светом, они имели С другой стороны, из писаний св. подвижников мы знаем, что явление света может быть и прелестью, то есть иметь демоническое происхождение сам сатана принимает на себя иногда вид ангела света.

219

Когда мы видим на некоторых древних изображениях четырехугольный нимб, это значит совершенно другое: это знак того, что человек изображен еще при своей жизни

220

Аскетические опыты, т. 1.

221

Многополезное сказание об Авве Филимоне // Добротолюбие, т. Ill, с. 397

222

О церковной иерархии, гл. II, ч 3–я параграф 8

223

Добротолюбие, т 1,с. 192

224

Цит. по Флоровский Г Отцы IV—V веков С 171

225

Добротолюбие, т. I, с 21

226

Там же, Слово 15–е, параграф 2, с. 143.

227

Слово XI, к Григорию Нисскому//Творения СПб, т 1,с 197—198 PG 35, 840 А

228

Добротолюбие, т I, с 122

229

Авва Исаия Слово 15–е//Добротолюбие, т I, с 33

230

Там же, с 230

231

Душеполезные поучения и послания Изд. 7е Оптина Пустынь 1895 с 186

232

Деятельные и богословские главы, гл 67//Добротолюбие М 1889, т III, с 263

233

К старице Ксении о добродетели и страстях, параграф 33 // Добротолюбие, т. V, с. 300—301.

234

Поэтому в Православной Церкви никогда не вставал вопрос об изображении наготы так, как он вставал (и все еще встает) в Римской Церкви. Тридентский Собор (на своей 25–й сессии) вынес поставновление: «Священный Собор желает, чтобы избегали всякой нечистоты и не придавали бы изображениям искушающей привлекательности». Оказалось, что «нечистота» — это и есть человеческое тело. Поэтому началось с того, что было запрещено изображать наготу в религиозном искусстве. Началась настоящая охота за такими изображениями. По приказу папы Павла IV в изображении Страшного Суда Микеланджело все персонажи были прикрыты одеждами. Папа Климент VIII, отказавшись от полумер, решил уничтожить всю эту фреску Сикстинской капеллы и не сделал этого только благодаря прошению, поданному Академией св. Луки. Карл Борромей, олицетворяющий в себе дух Тридентского Собора, уничтожал изображения наготы повсюду, где они встречались: уничтожались картины и статуи, которые считались недостаточно стыдливыми. (См.: Маль Э. Религиозное искусство после Тридентского Собора. Париж, 1932, с 2 по–французски ) Сами живописцы сжигали свои собственные произведения В Православной Церкви, по характеру ее искусства, такое положение было бы совершенно невозможным