З. Левин - Хранители Слова и блюстители Духа Откровения

З.И. Левин

Хранители Слова и блюстители Духа Откровения

Фундаментализм — это возвращение от ортодоксии к истокам веры (священным текстам) или очищение ортодоксии от искажений и чуждых наслоений. Поэтому об исламском фундаментализме можно судить, только отталкиваясь от референтной модели исламской доктрины. Понятие ортодоксии в исламском словаре отсутствует. Это рабочее название для обозначения основ суннитской традиции (а сунниты составляют подавляющую часть мусульман), закреплённой негласным консенсусом богословов в X—XI вв. (хотя, по-видимому, письменных свидетельств этого не существует). Были «закрыты врата иджтихада» — практики личного суждения по богословско-юридическим вопросам, существовавшей в раннем исламе, и признаны каноническими в суннизме четыре богословские школы — мазхаба (ханафитский, маликитский, шафиитский, ханбалитский).

Основы исламской ортодоксии кратко сводятся к следующим положениям:

1. Вера в единого трансцендентного Бога вместо племенных богов (Аллах — един, единственный. Он направлял посланцев своих к людям из самих людей, чтобы возвестить миру свою волю.).

2. Община верующих вместо племенного порядка как приоритетная социальная общность. История делится на время до и после ислама. В мире существуют правоверные и неверные и соответственно — область ислама и область войны.

3. Социально мотивированное поведение вместо слепого следования племенным обычаям.

4. Коран всеобъемлющ, в нём заключено конечное знание. Каждый стих его обращён к разуму человека. Содержащиеся в нём указания и запреты должны соблюдаться неукоснительно.

5. Мухаммад и мединская община (как идеократия), а также асхаб — сподвижники Пророка, воспринявшие Откровение из его уст, суть высшие образцы.

6. Религия, государство, Вселенная составляют нераздельное триединство, в котором религия имеет абсолютный приоритет, потому что в Откровении заключена вся истина[1].

В соответствии с такой аксиомой на основе Корана и сунны Пророка сложился религиозный закон — шариат как норма религиозного, социального, политического поведения верующего, семейно-бытовых отношений и фикх — соответствующий правовой кодекс. Задача руководителя мусульманской общины состоит в том, чтобы обеспечить верующим возможность неукоснительно выполнять положения шариата. Такова суть суннитской ортодоксии, которая поныне господствует в мусульманском мире.

Между тем с переменой жизненных обстоятельств мусульман шариат перестаёт в полной мере отвечать общественным потребностям. Возрастает масса правовых проблем, для решения которых отсутствуют прецеденты в мусульманском праве. Его предписания стихийно всё больше толкуются во имя «цели, которая оправдывает средства». Переосмысление ортодоксии стало особенно необходимым с наступлением индустриальной эпохи. Исламское богословие, чтобы сохранить своё положение духовного руководителя в новых условиях, должно было ответить на вызов современности традиционному религиозному сознанию. Сокрушаясь по поводу упадка мусульманского общества, который едва ли не все богословы связывают с уклонением верующих от строгого следования предписаниям шариата, некоторые, наиболее проницательные адепты ислама, пытаются толковать законы шариата соответственно обстоятельствам места и времени без ущерба для веры.

Сдвиги в религиозном сознании и жизни мусульманской общины в исторической ретроспективе принимали различную форму. Это бытовой ислам — синтез доктринальных норм с местными верованиями и национальными обычаями. Это преимущественно неотрадиционализм, для которого характерно изложение традиционного понимания религиозных аксиом в современных понятиях (у неотрадиционалистов ислам становится оправданием современности, не становясь современным. Они просто вынуждены так или иначе решать проблему «вера — знание», «традиция — современность»). Это, наконец, фундаментализм. С одной стороны, салафизм (от араб, ас-салаф ас-салих — благочестивые раннеисламские авторитеты, сподвижники Пророка) в возрожденческой и реформаторской версиях. Салафиты, в отличие от приверженцев ортодоксии, исходят из представления, что Коран и сунна Пророка составляют весь корпус ислама, так что установления богословско-юридических школ не обязательны для мусульманина, а таклид — слепое следование традиции — недопустим. Они призывают мусульман вернуться к практике иджтихада — личного суждения о священных текстах. Возрожденцы — блюстители Слова Божьего — выступают за очищение ислама от «извращений», позднесредневековых наслоений, не переосмысливая божественного Послания и не переводя его на язык современности. Реформаторы же — хранители Духа Писания — представляют рационалистическое религиозно-этическое и политическое течения в современной исламской мысли. С другой стороны, это радикальные последователи исламской ортодоксии, требующие от мусульман строгого выполнения предписаний шариата как реакции на секуляризм и модернизацию.

Инакомыслие фундаменталистского толка появилось в период ослабления Арабского халифата под ударами монголов и во времена господства османов (XII-XVIII вв.).

Идейными предшественниками салафитов были последователи Ахмада ибн Ханбаля (780—855) — основателя наиболее строгой богословско-юридической школы в исламе. Это был решительный противник рационального толкования исламских догматов. Он считал, что разум человека (а стало быть, мнение богослова) не может служить ключом к постижению религиозной истины, поэтому, читая священный текст, «не следует задаваться вопросом: как?». Ханбалиты признают основой мусульманского права только священные тексты и согласное мнение — иджма — сподвижников Пророка как единственный источник аргументации и критерий истины. Ибн Ханбаль допускал рай — личное мнение по вопросам права только в случае крайней необходимости и только в рамках и на основе священных текстов. Он решительно отвергал богословско-юридические новации, не имеющие аналога в преданиях правоверия — достоверных хадисах, т.е. сообщениях о высказываниях и деяниях Пророка. Он учил, что сила веры зависит от меры благочестия. Отсюда фанатичная требовательность к соблюдению норм шариата.

На современных салафитов особенно большое влияние оказал последователь Ибн Ханбаля — Ахмад Такиддин ибн Таймийя (1263—1328). Он добивался возврата к первоначальной чистоте ислама, требовал строго придерживаться буквы Корана и сунны. Он считал излишним существование нескольких мазхабов, критиковал богословские труды своих предшественников, в том числе и принадлежавших к ханбалитскому мазхабу, и отвергал таклид, признавая только мнения раннеисламских богословских авторитетов. Ибн Таймийя, подобно Ибн Ханбалю, исходил из того, что священные тексты доступны пониманию всякого человека, но был против их рационального анализа. Потому что человеку, в том числе и богослову, свойственно ошибаться, его суждения о Коране и сунне могут оказаться ложными. И поскольку вся истина заключена в священных текстах, постольку неясные места в них следует толковать, опираясь исключительно на них же[2]. Поэтому также Ибн Таймийя скептически относился к признаваемому многими богословами принципу маслаха, согласно которому интерес общины может иметь приоритет перед положениями шариата. По его мнению, все гипотетические интересы уммы, т.е. мусульманской общины, заведомо предусмотрены шариатом. И если там о них не упомянуто, то они, стало быть, не являются подлинными интересами мусульман. Этот религиозный мыслитель не признавал иджтихад как индивидуальное свободное мнение ещё и потому, что такая практика может стать источником разногласий в умме. Себя же он, однако, считал муджтахидом своего времени, которому дозволено толковать Коран и сунну, опираясь на хадис, приводящий слова Пророка о том, что «в начале каждого столетия Бог посылает того, кто обновляет в этой общине дело её веры». Но Ибн Таймийя оставался в рамках ханбалитской школы и «не внёс сколько-нибудь существенных изменений в принципы шариатского права, которые были развиты его предшественниками»[3]. Приверженец идеи абсолютного единобожия, Ибн Таймийя был врагом нововведений в исламе, он решительно боролся с культом святых, с культом Пророка, как с грехом многобожия. По той же причине он осуждал суфизм, который имплицитно санкционировал возможность заступничества святых перед Всевышним. Ибн Таймийя считал, что мусульманин не нуждается в посредниках для общения с Богом. Не принимал он и фатализма, присущего суфиям, полагая, что главное в вере — это действие. Он хотел реформировать мусульманскую общину и государство на основе принципа неразделённости государства и религии. Исходя из этого, он видел путь к реформе через изменение умонастроения учёных-богословов и правителей в правильном направлении.