Кен Уилбер - Интегральная психология. Сознание, Дух, Психология, Терапия
Я верю, что с этими пятью принципами мы можем более гуманно подходить к теме эволюции и пользоваться ее освобождающими открытиями. Мы уже видели, что определенные аспекты духовности становятся более доступными на более высоких этапах развития; если это так, то понимание развития — что оно собой представляет и как ему способствовать — составляет часть подлинно либеральной программы свободы, равенства и справедливости. Мы изучили стадии индивидуального онтогенетического развития, а теперь рассматриваем соответствующие этапы филогенетического/культурного развития. В обоих случаях, нам нужно быть внимательным не только к основным элементам новизны и положительным достижениям, но и к новым патологиям, подавлениям, угнетениям и жестокостям, которые делает возможными каждый новый шаг эволюции.
В моей книге «Ввысь из рая» прослежено культурное развитие как среднего, так и наиболее передового модуса сознания, которые обычно характеризуют данную эпоху (см. таблицу 9а). Общая идея проста: если средние развитие сознания в данной культуре соответствует, скажем, магическому уровню, то каков при этом наивысший доступный уровень?14 Мы только что видели, что в магических культурах самый высокий уровень сознания наблюдался у шаманов. Шаман находился на переднем крае эволюции сознания (и имел доступ, по меньшей мере, к психической области, либо в качестве постоянного структурного достижения, либо, на худой конец, в виде ряда измененных состояний сознания и шаманских путешествий).15 Магический/шаманский модус был преобладающей формой сознания в течение самого большого периода в истории человечества, длившегося, вероятно, еще с 500000 г. до н. э. до примерно 10000 г. до н. э., с кульминацией где-то между 50000 и 10000 гг. до н. э.16
В ходе эволюции среднего уровня сознания от магического к мифическому (начавшейся примерно с 10 000 г. до н. э.) и все большей замены духов природы и политеистических вымыслов концепцией единого Бога или Богини, стоящих за многообразием мира, преобладающим воплощением духовности становилась фигура святого. Святые, нередко изображавшиеся с ореолом света вокруг макушечной чакры (что символизировало живое пробуждение тонких сфер света и звука в сахасраре и за ее пределами), вышли на передний край эволюции сознания, продвигавшейся от природного к божественному мистицизму. Эти внутренние трансцендентальные путешествия — блестяще запечатленные такими духовными искателями, как св. Иоанн Креста, Рамануджа, св. Тереза, Синран, Св. Хильдегарда — раскрывали глубины души и высоты реальности, которые изменяли саму природу человеческого сознания и оказывали глубокое влияние на структуру мира.
По мере того как средний, коллективный модус сознания эволюционировал от мифического к ментальному (начиная, примерно, с VI в. до н. э.), наиболее продвинутый модус сознания развивался от тонкого к каузальному уровню, и теперь уже мудрец, в большей степени, чем святой, стал олицетворять передний край эволюции сознания. В то время как святой переживал божественный внутренний свет, благодать, любовь и экстаз, мудрец переживал ничто. Точнее, мудрец впервые достиг бесформенной сферы чистой Пустоты, каузальной сферы непроявленной включенности — нирваны, облака незнания, нирвикальпа самадхи, ниродха, прекращения. Но далеко не будучи буквально «ничем» или полным отсутствием чего бы то ни было, Пустота представляет собой творческую основу всего сущего (поэтому эта сфера называется каузальной, т. е. причинной) — беспредельную Свободу и бесконечную Открытость, само открытие которой означает Освобождение от мира формы, страдания, греха и самсары. В то время как в тонкой сфере душа общается или даже соединяется с Богом, в каузальной сфере и душа, и Бог исчезают в Источнике Божественности — Атмане-Брахмане, Высшей Тождественности суфиев, христианском Триединстве («Я и Отец суть Одно»), отдельная самость растворяется в Пустоте — и божественный мистицизм уступает место бесформенному мистицизму, мистицизму Бездны, Великого Облака Незнания, Сознания, бесконечно развертывающегося внутри и полностью за пределами проявленного мира.
Но эволюция сознания всегда «превосходит и включает в себя», и, полностью трансцендировав мир Формы, сознание пробуждается к радикальному включению в себя всех форм: «Форма — это не что иное, как Пустота, Пустота — не что иное, как Форма», — гласит, наверное, самая знаменитая формулировка этого вечного священного уравнения в Сутре Сердца. Ибо чистый Дух (Пустота) и весь проявленный мир (Форма) становятся едиными в этом вечном охвате. Один из величайших мудрецов Индии, Шанкара, так изложил этот предельный принцип «превосхождения и включения»:
Этот мир иллюзорен,
Только Брахман реален,
Брахман и есть этот мир.
Мир иллюзорен (преходящ, эфемерен, конечен, смертен), и его надлежит полностью трансцендировать во всех аспектах, чтобы найти единственную реальность Духа (Брахмана). Однако после полной трансценденции мира и погружения в бесконечное Высвобождение чистейшего Духа (неограниченную, беспредельную, безвременную, бесформенную реальность), конечный мир затем полностью включается в бесконечный Дух в совершенном соединении проявленного и непроявленного: Брахман есть мир, и недвойственный мистицизм начинается именно с этого постижения Одного Вкуса.
Великие Недвойственные традиции появились около 200 г. н. э., особенно, с приходом таких фигур, как Нагарджуна и Плотин; однако расцвет этих традиций, в особенности в таких продвинутых формах, как Тантра, пришелся в Индии на период с восьмого по четырнадцатый век (совпав с первыми проблесками среднего или коллективного зрительно-логического модуса сознания, ознаменовавшимися на Западе флорентийской культурой и подъемом гуманизма примерно в XIV в.). Именно в это время в Китае династий Тан и Сун (VII–XIII вв.) достиг необычайных высот чань-буддизм, и Падмасамбхава принес Тантру в Тибет, с чего начался беспрецедентный расцвет его духовной культуры (особенно с VIII по XVIII вв.).
Это тоже наиболее широкие обобщения, но от них есть своя польза. Среди всего прочего, проведение различия между средним и наиболее продвинутым модусами позволяет избежать допущения, что все продукты той или иной эры порождались одной и той же волной сознания. Слишком часто ученые, рассматривая какой-либо период истории, попросту допускают, что все люди в этом обществе находились на одном уровне сознания (это все равно, что, оглядываясь на нашу современную эру, считать, что Рейган и Кришнамурти были на одном уровне), и затем, на основе этого допущения приходят к самым сомнительным выводам. Представители глубинной экологии нередко допускают, что в собирательских культурах все обладали шаманским сознанием, тогда как на самом деле настоящий шаман был редкостью — как правило, один на племя, и только один из десяти шаманов был подлинным мастером (если так). Теоретики романтизма оглядываются на древний Египет, замечают, что некоторые адепты явно осознавали змеиную силу (кундалини), и затем допускают, что вся культура изобиловала просветленными существами, тогда как число адептов кундали-ни в любом городе, вероятно, можно было сосчитать на пальцах одной руки (в лучшем случае). И тогда слишком легко допустить, что после этих древних дней пышного расцвета духовности эволюция постоянно шла под уклон, в то время как на самом деле — если мы действительно прослеживаем ее передний край — духовность во многих отношениях продолжила значительно углубляться в последующие века. Св. Валентин был удивительным, но сравните его с Экхартом, св. Магдалина была глубокой, но сравните ее со св. Терезой Авильской. Боэций был необычайным, но сравните его со св. Иоанном Креста. И так вплоть до Хакуина и Догена, возможно, самых влиятельных японских адептов дзен всех времен; Шри Рамана Махарши, одного из величайших духовных искателей Индии (умершего лишь насколько десятилетий назад); и Ауробиндо, величайшего индийского философа-мудреца (которого тоже всего несколько десятилетий нет с нами).
Далее, проводя это различие (средний и продвинутый модус сознания), мы сразу же видим, что хотя некоторые прошлые эпохи могут выглядеть «очень духовными», наиболее характерный для них общий или средний модус развития сознания (например, магический или мифический), на самом деле был до-формальным, а не постформальным. Только очень немногочисленные шаманы, святые и мудрецы действительно достигали высших уровней адаптации к психической, тонкой и каузальной сферам; и поэтому глубоко духовные этапы (психический, тонкий и каузальный) — в качестве общего или среднего модуса сознания — лежат в нашем коллективном будущем, а не в прошлом. Конечно, любой индивид в любом историческом периоде — прошлом, настоящем или будущем — может достичь более высоких областей в своем собственном развитии. Однако целые эпохи постформальной духовности в качестве общего достижения почти несомненно никогда не существовали в прошлом. Я думаю, что ученых, которые путают магическое и мифическое с подлинной духовностью и потому считают, что все виды духовности остались позади, ожидает приятный сюрприз. Наиболее продвинутые фигуры прошлого проникали в глубины надличностных уровней, а эти уровни лежат в нашем коллективном будущем, а не коллективном прошлом.
