Жан-Мишель Кинодо - Приручение одиночества. Сепарационная тревога в психоанализе
В аналитической ситуации отношения с внутренними и внешними объектами воспроизводятся в переносе и переживаются заново в постоянном обмене проекциями и интроекциями между анализандом и аналитиком. Кроме того, реальная сепарация, постоянно перемежающая аналитические встречи, повторно реактивирует фантазии утраты объекта и процесс горевания, который может быть проинтерпретирован во всех его аспектах и постепенно проработан. Таким образом, скорбь в отношении реальных утрат, перенесенных анализандом, может переживаться параллельно в переносе с аналитиком и затем прийти к разрешению, как мы увидим далее, при завершении анализа.
Как было показано Мелани Кляйн, реакции скорби на утрату реального человека аналогичны реакциям на ранние утраты, которые переносит младенец и затем ребенок в ходе своего развития. Различные стадии раннего развития могут представлять последовательность повторных утрат и разлук, которые реактивируют депрессивную позицию. В состоянии тревоги младенец или ребенок чувствует, что он не только потерял мать во внешнем мире, но и его внутренний объект был разрушен. В этой связи Кляйн считает, что депрессивные тревоги составляют часть нормального развития, что они являются неизбежным следствием процесса интеграции и вновь пробуждаются при всех последующих ситуациях утраты. В случае реальной утраты, например, психическая боль и тревога приводят к регрессии и использованию примитивных защитных механизмов; в этом смысле для совладания с реальным горем используются те же защиты, что и при противостоянии горестям, сопутствующим развитию.
Это означает, что существуют различия между кляйнианскими и классическими концепциями, как показывает Сигал: в классических концепциях Фрейда и Абрахама меланхолия включает амбивалентные отношения к внутреннему объекту и регрессию к оральной стадии, хотя нормальный процесс горевания имеет отношение только к утрате внешнего объекта. В концепции Кляйн амбивалентность в отношении внутреннего объекта в соединении с депрессивной тревогой составляет нормальную стадию развития и реактивируется в нормальном процессе горевания.
Классические последователи Фрейда часто отстаивают мнение о том, что когда пациент в действительности переживает скорбь, это обычно непродуктивный период в его анализе; кляйнианские аналитики, напротив, считают, что анализ ситуации горевания и определение ее ранних корней часто значительно помогает пациенту в проработке горя и выходе из этого состояния обогащенным новым опытом (Segal, 1967, p. 179).
8. Психическая боль и негативный перенос
«Ты, вероятно, позволил приручить себя, если плачешь…»
Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький Принц»Ненависть к любимому объекту в переносе
«Я пришел сюда не для того, чтобы вы заставляли меня страдать, а чтобы вы избавили меня от моих страданий», – протестовал мой пациент в ответ на интерпретацию сепарационной тревоги в переносе, которая попала в точку. Больше он не мог отрицать свои страдания, а смог обуздать и выразить их мне.
Эксплицитное и имплицитное содержание слов этого анализанда эффектно иллюстрирует, какой трудной задачей является осознание болезненности трансферентной связи; эти болезненные переживания являются причиной враждебности в отношении аналитика, которая вспыхивает снова и снова, усиливая негативный перенос. Понятно и то, что анализанд сопротивляется осознанию сепарационной тревоги, и то, что аналитик не решается интерпретировать ее или даже сопротивляется этому.
Здесь мы затрагиваем центральный момент психоаналитического процесса: выход из нарциссизма и распознавание объекта. Все аналитики со времен Фрейда согласны с тем, что субъект замечает, что объект существует в момент его отсутствия. Это открытие является фрустрирующим, поскольку субъект осознает, что он сам не является этим объектом и что (желаемое) присутствие объекта не зависит от его воли; тем не менее, это открытие в то же время является структурирующим, поскольку анализанд сознает свою идентичность как субъекта как раз тогда, когда он сталкивается с границами объекта.
Болезненные переживания отсутствия и его позитивные противоположности составляют основной компонент психического развития, которое было осмыслено в разнообразных понятиях разными авторами. У Фрейда «желание» возникает в отсутствии удовлетворяющего объекта посредством галлюцинаторного удовлетворения: полнота этого первичного опыта постепенно позволяет Эго отличить галлюцинацию от реального восприятия и фантазию – от реальности (Freud, 1895, p. 326; 1900а). В «Отрицании» Фрейд (1925h) вновь обращает внимание на важность раннего удовлетворения в поиске объектов: он считает, что условием установления способности тестировать реальность является обнаружение утраченного объекта, который в прошлом приносил реальное удовлетворение (р. 237). Переживание отсутствия значимых объектов является важным в образовании символов и вербальной коммуникации: слова занимают место отсутствующего объекта, как указывает Жибо (Gibeault, 1989). Переживание отсутствия обсуждалось с различных точек зрения. У Биона (Bion, 1963) переживание отсутствующей груди и развитие толерантности к фрустрации ведет к способности обдумывать собственные мысли. Грин (Green, 1975) считает, что отсутствие – это половина пути между молчанием и вторжением и носитель «потенциального присутствия». Наконец, у Лапланша (Laplanche, 1987) «пустое пространство», проистекающее из загадочного образа объекта, является двигателем психоаналитического лечения.
Описание Мелани Кляйн конфликта амбивалентности и его разрешения, несомненно, явилось решающим вкладом в технику интерпретаций переноса. В описании динамики конфликта амбивалентности в процессе горевания и его соотношения с тревогой Кляйн идет дальше, чем Фрейд и Абрахам: она обеспечивает нам основание для интерпретации негативных и позитивных частичных аспектов переноса, делая возможной интеграцию аффектов любви и ненависти, переживаемых в отношении аналитика, воспринимаемого как целостный объект.
Я уже обсуждал детали концепции Кляйн и напомню только, что, согласно ее взглядам, переживание утраты реактивирует садистические желания во время сепарации и усиливает конфликт амбивалентности, поскольку ненависть обостряется и проецируется на утраченного любимого человека, представленного в переносе аналитиком. Когда психическая боль и тревога при сепарации чрезмерны, интенсивность страданий вызывает регрессию и возврат к примитивным защитным механизмам, характерным для параноидно-шизоидной позиции; тогда ненависть сильнее любви. С целью защиты объект расщеплен на идеализированный и преследующий объект, и опасность уничтожения Эго, посредством проекции и отклонения инстинкта смерти, воспринимается как исходящая от плохого частичного объекта, расположенного снаружи, в то время как идеализированный частичный объект интроецируется для того, чтобы не подпускать преследователей.
Напротив, при преобладании хороших переживаний проекции отклоняются, преследование ослабевает, и расщепление между идеальным и преследующим объектом также уменьшается. Тогда субъект приближается к депрессивной позиции – то есть интеграции объекта и Эго, и так же, как синтез любви и ненависти в амбивалентности, теперь объект воспринимается как целостное существо. Тем не менее, Кляйн считает, что депрессивная позиция никогда не приобретается раз и навсегда и постоянно происходят колебания между персекуторной тревогой, когда ненависть сильнее, и депрессивной тревогой, когда преобладает любовь (Segal, 1979, p. 80).
Возвращаясь к идеям Фрейда о происхождении любви и ненависти и принимая во внимание вклад постфрейдистов (Delaite et al., 1990), мы обнаружим, что базовое расщепление, описанное Кляйн, согласуется с описанием самого Фрейда (Freud, 1915с). Он считает, что объекты, которые вызывают неудовольствие, порождают ненависть. В то время как хорошее принимается в Эго («очищенное “эго-удовольствие”», р. 136), то, что является ненавистью, изгоняется. Это, по мнению Фрейда, объясняет, почему «ненависть, как отношение к объектам, старше, чем любовь. Это происходит от изначального отречения нарциссического Эго от внешнего мира с его льющимися через край стимулами» (р. 139). «Пока не установлена генитальная организация, любовь противопоставляется ненависти» (р. 139). Фрейд использует термин амбивалентности любви и ненависти в двух разных значениях на протяжении всей своей деятельности и, как отметила Д. Кинодо, нигде не объясняет эту разницу. Согласно Д. Кинодо, вклад Кляйн позволил нам разграничить два различных значения понятия амбивалентности.
На мой взгляд, важно различать два вида амбивалентности аффектов: прегенитальную амбивалентность, в которой любовь и ненависть не могут соединиться, поскольку они слиты друг с другом, и генитальную амбивалентность, в которой любовь и ненависть соединяются, потому что они отделены друг от друга, и таким образом становится возможной любовь целостного Эго к целостному объекту (Р. Qumodoz, 1987, p. 1591).
