Вячеслав Гусев - Средство от болезней
Многие пациенты имеют следующий анамнез.
Пример.
Мужчина около 40 лет. Рассказал следующую историю. В детстве у него начался тонзиллит – воспаление миндалин, хроническая ангина. Тонзиллит вылечили, возник миокардит (воспаление сердечной мышцы). Во время лечения миокардита пациент обзавелся поливалентной аллергией на антибиотики. И в конце концов его организм остановился на бронхиальной астме. Участие в терапевтической группе не привело к положительному результату. Но спустя два месяца он меня разыскал:
– Доктор, что вы наделали, сказал он, – я 25 лет болел астмой и считал, что это до конца моих дней. Но я вернулся к себе домой из санатория и нечаянно забыл, что болею астмой. И два месяца не помнил. А потом мне на глаза попался ингалятор. И все началось снова. Но ведь я два месяца не имел приступов. Теперь я не знаю кто я, астматик или нет.
Этот пример показателен по нескольким причинам. Он описывает традиционную историю перемещения болезней. Пациента вылечивает один специалист и радостно потирает руки. То, что у выздоровевшего начинается другая болезнь, для этого специалиста уже не имеет значения. Он даже не пытается связать новую болезнь с исчезновением старой. Но ведь это бред! Организм целый!
Я имею похожий анамнез.
Пример.
До школы я воспитывался у дедушки с бабушкой, они были люди деревенского склада, простые и мягкие. Свободы у меня было много. Достаточно сказать, что я в принципе не имел никакого режима и мог вернуться домой в 3 часа ночи. Это в 5–6 лет отроду. В то время в селе за детей не боялись. Я иногда болел, но не очень часто, как все дети. В школу я пошел в городе, и стал жить со своими родителями и со всеми ограничениями городской и школьной жизни. За первый класс я перенес 2 пневмонии, мне удалили гланды, аденоиды, я заболел миокардитом. В итоге меня отправили в санаторий, где я растолстел и до сих пор обладаю избыточным весом. Родителей убеждали, что я «болезненный ребенок», но после того, как я стал толстым, сразу же перестал болеть. Подозреваю, что для меня иметь избыточный вес – наименее опасный способ адаптироваться к изменившей обстановке.
Чуть дальше я напишу о работе с целостностью. А пока лишь еще раз подчеркну, что работа с психосоматикой не в режиме экзистенциальной поддержки может привести лишь к замене одних симптомов на другие, что до-статочно часто и происходит.
1.2.2. Экзистенциальная поддержка терапевта
В шутку я делю отвергающих терапевтов на две категории. На тех, кто пытается ездить на клиенте. И на тех, кто норовит угодить под седло сам. Терапия не должна происходить за счет страдания клиента. Но она не должна быть мучительной и для терапевта. Говоря о поддержке клиента, я вовсе не говорил о том, что терапевту должно нравится все, что происходит с клиентом. Если за клиентом признаются все экзистенциальные права, то не значит, что их следует отобрать у терапевта.
1.3. Концепция изначального добра
Я уже писал в этой книге о том, что есть два диаметрально противоположных подхода к реальности и к человеку в частности. Одна из них – концепция «борьбы со злом», вторая – «выращивания добра». Первая требует борьбы и уничтожения, вторая – диалога и сотрудничества. Многие психотерапевты и духовные лидеры пишут и говорят об этом. Я упоминал в этой книге двух из них: Александра Лоуэна и Доржде Драдула. Лично я верю в изначальную красивость и гармонию человека.
Весь мой опыт работы подтверждает, что все человеческое существо стремится к здоровью и гармонии. Но также как и ребенок, который, обучаясь ходьбе, набивает себе синяки и шишки, так и человек, обучаясь обращать-ся с собой, делает это не вполне умело.
И потому от терапевта на самом деле требуется не очень много. Все для того, чтобы вылечится, клиент уже имеет. Только он пока (или уже) не умеет понимать себя и осознавать движения собственной энергии. Как много и часто на протяжении человеческой жизни один человек говорит другому: «Пожалуйста, будь с собой очень деликатен и бережен, прислушайся к своим чувствам и ощущениям, попробуй понять, чего ты хочешь на самом деле?». На мой взгляд, это лучшие слова, которые может сказать терапевт клиенту.
1.4. Диалог
Как происходит терапия в диалоге? Клиент встречается с терапевтом. Терапевт в ответ на дисгармонию клиента чувствует дискомфорт в собственной душе. Дальше оставаясь во встрече с клиентом, терапевт говорит и делает что-то, что позволяет ему самому прийти в состояние гармонии. В этом – удовольствие и восторг профессии терапевта. Каждая встреча – акт творчества. «Если терапия осуществляется правильно, но никому не приносит радости – это не очень хорошая терапия», – сказал как-то Джо Гудбред, один из процессуальных терапевтов.
Лучше всего концепция диалога разработана в гештальт-подходе. Хотя, по моим наблюдениям, терапевты любых конфессий работают эффективно, если умеют быть в диалоге. О диалоге писали много. Я попробую сказать, в чем диалог для меня, а потом сошлюсь на классиков.
Для меня диалог – в восприятии человека как другого неизвестного мира. Мира, к которому у вас нет карты и который прекрасен и опасен одновременно. Он опасен не в изначальном зле, он требует не агрессивности в ответ. При встрече с незнакомым миром нужна бдительность. Ведь вы не знаете, что вас ждет за поворотом, вы можете стукнуться лбом об дерево, или угодить ногой в лужу, но можете нечаянно наступить на очень красивый цветок. Если вы считаете, что у вас есть карта другого человека, то непременно попадете в неловкую ситуацию, в лучшем случае. Ведь у вас нет мало-мальски приличной собственной карты, что уж говорить о других. Конечно, воспринимать собеседника, как что-то понятное и известное спокойнее, но и глупее. Ведь джунгли не перестают быть джунглями оттого, что их считают соседней комнатой. Если вам по душе предсказуемость и надежность, лучше не становиться психотерапевтом. Если вы в восторге от неизвестности, то терапевтический сеанс позволяет встретиться с ней в полном объеме. Попробуйте отнестись к любому собеседнику, так как я вам описал. Его мир начнет совершенно неожиданно раскрываться.
Вот почему диалог сам по себе терапевтичен. Обычно любой хронически больной выучил свою судьбу наперед. Каждый новый доктор добавил в его представление о себе какое-то количество знаний, искренне веря в то, что творит благо. Но ведь наблюдатель влияет на состояние наблюдаемого объекта! Врачам не приходит в голову, что больной может болеть именно так, как он болеет, именно потому, что от него этого ждут. Прости, читатель, за корявую фразу.
Психотерапевт говорит: «Понятия не имею, отчего вы болеете и уж точно не знаю, как вас лечить. Все, что я умею – это искать и то и другое заново с каждым новым пациентом. Если вас устраивает, – давайте начнем». Часть пациентов сбегает. У них другой путь. Некоторые магическим образом выздоравливают к концу этой фразы. Почему выздоравливают? Им впервые в жизни кто-то разрешил вылечиться.
Вернемся к более сухой теории. Ниже я опишу положения теории диалога так, как я их услышал от Роберта Резника и Тода Берли, тренеров из Лос-Анджелеса.
Итак, компоненты диалога.
Готовность. Это похоже на то, о чем я писал выше. Если люди не готовы встречаться и узнавать друг друга, а готовы к другому процессу: учебе, терапии, развлечению, – встреча не произойдет. Учеба, терапия, развлечение важны, но сначала важно встретиться, а потом, – все остальное. Для учебных программ я придумал простое и приятное упражнение.
Упражнение.
Я ставлю в центр круга два стула и говорю, что это – инструмент для встреч. Задание очень простое. Одному человеку нужно сесть в центр, осмотреться по сторонам и выбрать кого-нибудь, с кем было бы приятно встретиться в центре круга. А затем молча пригласить этого человека. В центре можно обменяться несколькими фразами, от которых на сердце стало бы теплее. Затем приглашающий возвращается на свое место, а приглашенный выбирает себе нового партнера. Так повторяется, пока в центре не побывает вся группа. Или почти вся.
Через пятнадцать минут после начала упражнения кажется, что потолок раскрылся и выглянуло весеннее солнце. В группе становится светлее и теплее. Радость настоящей встречи удивительна! Иногда я плачу от этой радости. И так встречаться умеют все! Но почему-то забывают об этом и в терапии и в жизни. Если терапия не приносит радости, это не очень хорошая терапия.
Сюда я добавил готовность к любому результату. Часто стараясь добиться определенного результата, терапевт и клиент напоминают парочки безумных, пытающихся открыть дверь не в ту сторону. Хорошее настроение для терапии: «Давай посмотрим, может быть, тут что-то есть? Хм, дверь?! Ты не помнишь, что с ней следует делать?» Шутка.
