Жорж Ромэ - Свободный сон наяву. Новый терапевтический подход
Интонации Рене наводят на мысль, что речь идет об актуализации давно пережитого. Взятый отдельно от всего остального, этот эпизод порождает сомнения. Однако когда составляющие его элементы рассматриваются в контексте всего сновидения, их символический характер становится бесспорным. В главе, где я буду рассматривать внутриутробный период, я развиваю идею, согласно которой младенец в животе матери проникается двумя типами ощущений, связанных со временем. Как только младенец становится способен воспринимать биение сердца матери, на ощущение абсолютного времени, вечности, возникающее в первые месяцы беременности, накладывается ощущение последовательного времени, подчиненного ритму, измеряемого. В сновидениях все образы, представляющие последовательность каких-либо идентичных элементов, будь то цепочка и ее звенья, поезд и его вагоны, рельсы и шпалы, часы и движения маятника, цепочка муравьев… или цепь солдат, – выражают отношение между временем целостным и временем отсчитываемым. И в этом смысле цепь римских легионеров принимает значение весьма далекое от воспроизведения эпизода из предшествовавшей жизни! Чтобы убедиться в уместности моего предположения, достаточно посмотреть другие эпизоды того же сценария, в которых образы иллюстрируют связь между абсолютным и последовательным временем, связь, которая является проявлением движения гармонизации в экзистенциальном смысле:
«Вижу лошадь в галопе, грива развивается на ветру, дикая лошадь… она бежит по долине… ее копыта поднимают пыль… она бежит параллельно поезду… поезду, бегущему по рельсам и оставляющему за собой длинный шлейф дыма… это поезд с Дикого Запада с пассажирами той эпохи… дамы в кринолинах, мужчины с тяжелыми золотыми цепочками… вот некий управляющий поездом, у которого часы на цепочке… и золотые зубы… Лошадь продолжает бежать галопом… очень важный элемент – ее грива… пассажиры поезда также отличаются своими волосами… даже дым, выходящий из локомотива, кажется причесанным… он кажется заплетенным в длинные белые косы, а теперь я заперт в башне… у меня на коленях книга, и в ней пустые страницы… это очень древняя книга… вижу стол, старый шкаф и часы с маятником… часы показывают 9 часов 10 минут… маятник качается в такт справа налево… я смотрю на часы… секундная стрелка движется, но время не меняется… я стал совсем маленьким, крошечным, и я вошел внутрь механизма этих часов… я балансирую на зубчатых колесиках, как Тарзан, прыгающий с одной лианы на другую… я как маленький эльф… я чищу часовой механизм… у меня маска Супермена и я лечу на помощь Времени! Это очень странно!.. Я выскакиваю как кукушка из швейцарских часов… публика аплодирует мне, как будто я совершил некий подвиг – я починил время!.. а сейчас я – часть цепочки муравьев… я пересек небольшую запруду из меда… я лижу свои лапки… и я вернулся в свой нормальный размер, теперь я – римский легионер… мы продолжаем идти один за другим…» и т. д.
Для читателя, который все еще предпочитает думать, что эпизод, в котором Рене чувствовал себя римским легионером, является воспоминанием о предшествующей жизни, я предлагаю без всякой иронии следующую таблицу:
Между одиннадцатым и двадцатым сеансами пациент последовательно чувствует себя как:
• старый средневековый монах,
• носитель воды из Древнего Египта,
• менестрель,
• бенедиктинец в XVIII в.,
• индус на ритуальном костре.
Если принять гипотезу существования предшествовавших жизней, то это вполне возможно. Менее внушающими доверия являются ситуации, в которых пациент чувствовал себя:
• сфинксом,
• дубом,
• Попаем[19],
• волчком,
• одним из семи гномов из «Белоснежки…»,
• чаинкой,
• валетом из карточной колоды,
• зернышком пыльцы,
• ангелом.
Эти образы вызывают улыбку. Однако все они участвовали в выражении процесса решения проблем Рене. Мне невозможно передать то ощущение реализма, которое звучало в тоне повествования пациента, когда он чувствовал себя чаинкой на дне заварочного чайника и кричал, когда его заливали кипятком!
Вера в реинкарнацию заслуживает уважения. Возможность доступа к воспоминаниям о предшествовавших жизнях не доказана. Я хочу еще раз выразить мое убеждение в том, что образы, воспроизводимые в ходе сеансов свободного сна наяву, всегда поддаются символической интерпретации и не являются доказательством возможного воспроизведения эпизода из предшествующей жизни.
2. Мозг возрастом в миллион лет, или психогенетические структуры
Среди образов, появляющихся в свободном сне наяву, некоторые символизируют универсальные ценности. К. Г. Юнг показал, что каждая личность обладает предрасположенностью к эктериоризации этих ценностей, которые он назвал архетипами и которые во все времена и где бы то ни было выражаются одними и теми же образами. Один лишь пример, касающийся архетипов отца и матери, свидетельствует о постоянстве их представления:
✔ Пять тысяч лет назад во время посвящения в египетских храмах произносилась формула, утверждающая: «Солнце – твой отец, луна – твоя мать».
✔ В более близкую нам эпоху, пять веков тому назад, алхимики пытались соединить влияние Солнца и Луны в едином творении.
✔ Несколько лет тому назад доктор Раймонд Б., чья рациональная направленность ума не способствует чувствительности к символике, начал свой пятый сеанс свободного сна наяву следующими словами: «Я вижу… елку, тень которой четко очерчена на фоне луны… и на нее как бы накладывается рисунок маски!.. на самом деле это лицо, наложенное на тень елки… это напоминает мне фотографию моей матери, которую я сделал похожим образом, двойной печатью…»
Откуда появляются эти спонтанные проявления образов, часть которых сильно отличается от тех, что присваиваются сознанием в течение жизни пациента? Возможно, что архетипы и их символическое представление в значительной части являются наследством, полученным от тысяч предшествовавших нам поколений и переданным в виде специально настроенных нейронных структур. Проявление архетипа является некоей составленной из нескольких частей композицией. Он приводится в действие неким отпечатком (от гр. arche – начало, начинать, запускать, и typos – образ, отпечаток), сформированным на основании генетически передаваемых нейронных ассоциаций и индивидуально «наряженным» за счет образов, заимствованных из зрительной памяти пациента. Интуиция К. Г. Юнга подсказала ему гипотезу о существовании коллективного бессознательного для объяснения этих представлений, чуждых сознанию Я.
Прогресс, достигнутый за последние десятилетия в области изучения нейронов, подтверждает релевантность данных предположений. Пьер Нельсон в своей работе «Логика нейронов и нервной системы»[20] напоминает, что «приобретение наследуемых нейрональных ассоциаций осуществляется через тот же процесс, что и приобретение индивидуальных нейрональных ассоциаций». Таким образом, архетип представляется как «воспоминание» целого вида. Это отпечаток, а не образ. Отпечаток есть нечто общее, образ – это его индивидуализированное выражение. Терапевт, дающий объяснение сценарию свободного сна наяву, должен быть внимательным по отношению к наблюдаемым им образам. Часть этих образов отражает прогресс или сопротивление процессу изменения. Другая часть образов отражает:
• либо индивидуальное бессознательное (по Фрейду), состоящее главным образом из вытеснений, то есть из не переваренного сознанием, и в данном случае символы отражают симптомы,
• либо из коллективного бессознательного (по Юнгу), составленного исходными матрицами, некая кухня сюжетов сознания, и тогда символы являются составляющими его продуктами (элементами).
Вода, лань, покрывало, женщина без лица – все это символы архетипа анима.
Звезда, старик, неразборчивая книга – символы архетипа судьба.
Мудрый старец – это одно из наиболее показательных образных представлений, связанных с архетипом. Этот персонаж появляется в более чем 80 % случаев терапии свободным сном наяву. Он сопровождается своими двумя или тремя классическими атрибутами, которые пациент обычно игнорирует и которые позволяют безошибочно его идентифицировать. Наиболее обычными атрибутами являются длинная седая борода, посох или палка, свеча, книга судьбы, стадо овец или коз. Мудрый старец появляется один или два раза в течение терапии, редко более часто, и эти появления обозначают ключевые моменты процесса изменения психики. Если в сценарии сновидения этот образ появляется в сочетании со звездой или со змеей, его интерпретация должна предполагать изменение отношения к судьбе (смягчение волевого контроля над судьбой и более гармоничное приятие ее случайного характера). В других случаях этот образ является примиряющим компонентом между некоторыми двумя явлениями, до тех пор переживаемыми как антагонистические. Поскольку мудрый старец всегда является посредником, инициатором, подтверждением правильности происходящего, К. Г. Юнг говорил, что он выявляет исходный смысл в первичном хаосе.
