Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
- Это уже шаг вперед, - сказал я. - Зная причину, можно предупредить - даже вылечить - тот или иной вид мозгового заболевания.
- Да, конечно, можно, - ответил Фергюсон. - Но тут вот какая загвоздка. Эти органические заболевания мозга поступают к нам с явлениями, напоминающими шизофрению. И это вводит нас в заблуждение.
Я рассмеялся.
- Хороша же ваша психиатрическая наука. Если вы не можете определить точную причину умопомешательства, вы наклеиваете ярлык шизофрении.
Джек ответил грустным голосом:
- Шизофрения - это не болезнь и даже не болезни; это мусорная корзина для различных мозговых симптомов.
- Что за сумасшедшая наука, - сказал я.
Но Джек не унывал.
- Некоторые органические повреждения и отравления вызывают симптомы психической болезни; а у шизофрении те же самые симптомы.
И он закончил упрямым тоном:
- Мы выясним также и их причину; не сегодня-завтра мы это сделаем. Можете не волноваться.
Сам Фергюсон, конечно, не был человеком, способным волноваться из-за этой путаницы в неполноценной науке о психических болезнях. Он с гордостью продемонстрировал мне одну из своих «призовых» пациенток. Она находилась в больнице Траверз-Сити пятьдесят один год; последние тридцать лет ее поведение все ухудшалось; она непрерывно срывала с себя одежду; ее заперли в изолированную комнату, где она лежала на полу немая, окаменевшая, голая - хуже животного.
И вот она сидит перед нами - чистенькая старушка, за семьдесят лет, сдержанная, спокойная и приятная в разговоре. (Более подробно о ней будет рассказано дальше.) Я хотел только показать, что Фергюсон вылечил ее, не имея представления, в чем корень ее болезни.
- Пожалуйста, выбросьте из головы пугающее слово «шизофрения», - мягким тоном увещевал меня Фергюсон - Пусть оно вас не беспокоит.
Затем он угостил меня порцией психиатрической проповеди:
- Больных не считают шизофрениками до того момента, пока ненормальное поведение не приведет их на прием к ученому светилу. А так как светилам неизвестна причина ненормального поведения, они придумали грандиозную классификацию разных форм шизофрении, основанную на разнообразных симптомах.
Поскольку двум ученым трудно прийти к одному и тому же диагнозу относительно формы шизофрении, получается нечто поистине смехотворное.
Меня коробило такое отношение Джека к шизофрении. Как это могло быть? Такое звучное, значительное, широко распространенное, высокоученое слово вдруг оказывается пустым и вводящим в заблуждение. Я самым добросовестным образом со своей особой голландской усидчивостью читал в толстых ученых книгах о шизофрении, и выяснилось, что Джек Фергюсон был не одинок в своем пренебрежении к той неразберихе, которая с нею связана.
«Шизофрения - великая загадка психиатрии», - писал доктор Вальтер Л. Брюич, учитель Фергюсона в медицинской школе Индианского университета. Доктор Брюич показывает, как шизофреники могут проявлять любую форму умственного расстройства...
Они могут быть восторженными или, наоборот, склонными к уединению, лживыми, тупыми, агрессивными или галлюцинирующими, могут вести себя параноиками или меланхоликами. Можно ли отличить один тип безумия от другого, если все эти симптомы быстро переходят от больного к больному или в течение одного дня сменяют друг друга у одного и того же больного?
Фергюсон наградил меня благостной улыбкой краснолицего Будды, которого он мне иногда напоминает.
- Да, это верно, - сказал он. - У меня были больные, которые сегодня глупо хохотали, как гебефреники, а назавтра сидели окаменевшие и немые, как кататоники.
Пытаясь найти то «нечто большее в психической болезни», которое Фергюсон так и не мог мне объяснить, я зарылся в изучение «Биологии психического здоровья и психической болезни». Это был сборник статей, считавшихся последним словом науки, принадлежавших перу 107 выдающихся биологов, физиологов, психологов, нейрохирургов, химиков и психиатров. Здесь я, конечно, нашел ряд фактов, говоривших о нарушении и извращении химических процессов у шизофреников по сравнению с умственно нормальными людьми.
Постойте, вот как будто бы ценное сообщение доктора Гудсона Гоглэнда из Ворсестера, штат Массачусетс, об особенностях надпочечных желез у шизофреников. Кора - наружный слой клеток надпочечных желез - выделяет гормоны, которые оказывают важное нормализующее действие на все органы человеческого тела, в том числе на головной мозг. Когда человеческое тело подвергается какому-нибудь сильному физическому воздействию, надпочечные железы усиливают выработку гормонов, чтобы помочь организму устоять против вредного воздействия. И когда доктор Гоглэнд тем или иным способом вызывал сильное физическое напряжение у шизофреников, то у двух третей из них надпочечные железы не выделяли достаточного количества гормонов. Их надпочечники функционировали слабо.
Это был уже обнадеживающий факт. Ведь если вникнуть, что собой представляют шизофреники... Доктор Гоглэнд говорит, что это группа человеческих существ, не способных вынести напряжение повседневной жизни и постепенно развивающих такие причудливые формы поведения, что их приходится помещать в больницы. Может быть, действительно их мозг заболевает от недостатка гормонов, вырабатываемых надпочечниками?
Увы! Доктор Марк Д. Альтшуле из Ваверли, в Массачусетсе, не менее видный исследователь, чем Гоглэнд, высказывается на страницах того же сборника. Он тоже изучал функцию надпочечников у шизофреников. В противоположность Гоглэнду он установил, что надпочечники показывают не пониженную, а повышенную деятельность. Доктор Альтшуле не без ехидства замечает, что шизофрения в больнице Ваверли, вероятно, значительно отличается от шизофрении в больнице Гоглэнда, отстоящей всего на тридцать пять миль от Ваверли.
Но вот для того, чтобы окончательно запутать вопрос, на страницах того же сборника выступает доктор Эдвин Ф. Гильдеа из Сан-Франциско. Он сообщает, что, когда он ставил свои опыты на шизофрениках, их надпочечники функционировали совершенно так же, как у нормальных людей.
Окончательно сбитый с толку, я на момент оторвался от книги, сосредоточившей в себе премудрость 107 отборных ученых, специалистов в области биологии психического здоровья и психической болезни. Кто такие доктор Гогланд, доктор Альтшуле и доктор Гильдеа, как не почтенные, точные, серьезные наблюдатели и исследователи? И однако же они пришли к трем различным выводам относительно физиологии надпочечных желез у шизофреников. Платите деньги - и можете выбирать. Что бы такое выбрать? Но тут у меня мелькнула догадка о причине такой разноголосицы в науке.
Поскольку существует много типов шизофрении и нет еще способа свести их к единому типу болезни, может быть, каждый из докторов действительно работал со своей формой шизофрении, как шутливо заметил доктор Альтшуле.
Изучение высоконаучного сборника ободрило меня в отношении того простого метода, которым в настоящее время пользуется Фергюсон. Ободрило меня одно слово, которое в этом сборнике употребляют известные профессора для обозначения тяжести психической болезни.
Доктор Джордж Г. Бишоп, электрофизиолог Вашингтонского университета в Сент-Луисе, ставит вопрос о конкретном и единственном методе, при помощи которого можно изучить деятельность нервных клеток мозга.
«Они действуют группами и притом настолько комплексно, - говорит профессор Бишоп, - что нарушение их функции невозможно установить никакими другими способами, кроме наблюдения за общим поведением больных».
Это как раз то, чем занимается в настоящее время Фергюсон в больнице Траверз-Сити.
Доктор Карни Лэндис из Колумбийского университета в том же сборнике говорит о замечательных результат тах мозговой операции - лоботомии.
«Наступает разительная перемена в... эмоциональной жизни больных, - говорит Лэндис. - Психохирургия освобождает больных от невыносимых страданий... Как от упорных физических болей, так и от тяжелых моральных переживаний... Когда наступает перемена, это ясно видят сами больные, видят доктора, видят медсестры, видят семьи больных. В ней нельзя сомневаться. Не требуется никаких тонких опытов, чтобы ее доказать. Она настолько очевидна, что ее даже не замечают».
Что именно, по мнению прославленного профессора, не замечают? Прежде всего поразительную перемену в эмоциональной сфере, то есть перемену в поведении больных.
Ничего не зная о знаменитом сборнике, только что опомнившись от ужаса собственного умственного помрачения, Джек Фергюсон в начале пятидесятых годов превратился в нейрохирурга, вступив в бригаду, которая вонзалась копьями и энергично орудовала в лобных долях мозга буйных сумасшедших. Тут-то Джек и понял, что независимо от диагноза болезни единственное, к чему они стремились, - это изменить поведение больных.