Рамиль Гарифуллин - Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей

— Вы психологически ощущаете, что вы старше своих родителей?

— У папы какие-то вещи для меня уже просто не понятны. Они все еще в этом живут, у них пока еще все это нормально, странные детские забавы, переходящие в странные старческие забавы. Но так всю жизнь мы с матерью были друзьями, т. е. не было никакой дистанции. Никогда она со мной в школу не ходила, когда ее бесконечно тягали, никогда не заставляла, что бы я хорошо учился, потому что я вообще не учился, просто было не интересно. И ни в чем никогда с доктриной в руках надо мной не стояла. Свою жизнь построил сам, и все что нажил, тоже нажил сам в виде каких то творческих дивидендов. Поэтому, наверное, это тоже очень важно, чтобы ни кто, ни кого, ни в чем не насиловал и не принуждали детей ходить и заниматься с репетиторами, не нужным бесконечным английским языком, не решали за них судьбу. Это очень важный момент, чтоб родители своих детей не тянули за уши, особенно сыновей, хуже от этого становится только сыновьям и вырастают инфантами, ни на что не способными из-за участии их же родителей и их влиятельных друзей. У нас, конечно, была театральная режиссерская атмосфера в доме со дня моего рождения, может еще, потому что из не многих тогда была двухкомнатная квартира в Казани, была большая редкость. Со всеми условиями на Площади Свободы, а не какая нибудь коммуналка. В подавляющем большинстве актеры, молодые энергичные, полные творческого задора в те времена, во время оттепели, они собирались у нас. И я ту атмосферу 60-х годов, не взирая на то, что в 61 только родился, я испытал в детстве особую атмосферу того времени. Не то, что сейчас называют очередной революцией, демократией, потому что это все туфта, это всякому развязали рот, дали возможность потявкать, вот они и тявкают, а тогда люди действительно хотели, что то изменить в этой жизни. Вот это во мне все осталось по сей день. Тогда были заложены основы матери и окружения и вообще отношение к этому миру.

— Вы развивались сами по себе, вне отца прошли через все трудности?

— Но я еще раз повторяю. Основная моя деятельность это литература, т. е. это мне ближе, дороже.

— Какой-нибудь абсурдный сон могли бы рассказать

— Меня много лет преследует один и тот же сон, что я не сдал какую то курсовую, потом вторую, третью, четвертую, что мой курс ушел куда-то. Я знаю, что его не догоню никогда, ничего не сдам и не закончу, просыпаюсь. Первое время я просто просыпался, доставал из ящика стола свой диплом и думал, ну за, что мне это наказание. За то, что я так легкомысленно учился на сцене, в основном мы учились заочники сценаристы. Вообще то это и образованием нельзя было назвать. Он меня с такой маниакальной настойчивостью преследует 2–3 раза в год, почему не знаю.

(Анализ сновидения показал, что это сон о хронической несвободе моего пациента, вызванного противоречием и двойственностью моего пациента. С одной стороны, в моём пациенте есть сущность и природа, которая может быть и не связана с той профессией, с которой он связал свою жизнь, а с другой есть страх подвести династию, режиссёрскую семью. Это сновидение о нагрузке, которая для моего пациента была всегда не по зубам, но в силу определённых причин, мой пациент всегда «вытаскивался» из ситуации.)

— Может быть вы чего то должны, какой то проект, вы же в цейтноте всегда находитесь, что все время что-то надо сдать, сделать, что символический перенос на экзамен. То, что вы все время в хроническом каком то долгу перед своими, но я сказал бы заказчиками, а вы как бы не успеваете.

— Нет, как раз такого нет. Может быть, в долгу перед самим собой. Я понимаю перед своими близкими, то что мы тратили массу времени на то, что можно было бы не делать. Знаете, вот берешь ежедневник перечеркиваешь 10 дней, уедешь куда нибудь и выяснится, что ничего страшного не происходит, то что казалось неизбежным надо сделать завтра, можно сделать и через месяц. Но вот на это надо решиться

— Хорошо это еще какой-нибудь сон.

— Однажды мне в детстве, в юности приснился сон замечательный, который, видимо, оккупировал мое подсознание и в конечном итоге я стал режиссером, хотя никогда этого делать не собирался. Когда я вернулся с войны и написал сценарий к своему первому фильму "Прокляты и забыты". Я оглянулся в поисках режиссеров, которым я мог бы доверить этот материал, выяснилось, что таких нет в природе. Не было таких режиссеров, которые могли бы пропустить через себя и на свой страх и риск начал делать эту картину методом проб и ошибок, потом другую, а вот сейчас опять же будучи почти не погружен в процессию, я делаю свою первую игровую картину, считаю, конечно, гораздо сложнее. На днях приснился сон, откуда он вообще проецировался в моей голове, т. е. фильм ужасов просто отдыхает по сравнению с тем, что я видел во сне. Действие разворачивается на кладбище, оно находится около речки и все безумные какие то вурдалаки, упыри и черти. Я помню все время, они вылезали из могил, что-то такое происходило, кресты, как я помню, лежал мужик на берегу, из живота у него чуть ли не фонтан такой льется. Я чуть просто не получил инфаркт во сне этом и вдруг это все заканчивается тем, что примерно эта картина ночного кладбища и идут титры в полном их барабанном перечислении, сценарии, режиссер и т. д. и проснулся совершенно умиротворенном, как будто я во сне посмотрел кино.

(Это сновидение опять таки о непосильной нагрузке, опасностях, напряжении, в которых пребывает мой пациент. Он сильно страдает, но в конце-концов, всегда достигает своей победы и конечного результата, но ценой адских усилий и сопротивления.)

— Теоретически можно же рассчитывать вас как личность по вашему сценарию. Какой из ваших сценарий о вас самих, где можно понять кто же такой Сергей Говорухин? Этот скрытый язык ваш внутренний в вас самих, сущность ваша, в каком сценарии растворена, в каком фильме или там, где вас больше можно увидеть?

— Наверно в этой картине, которую я сейчас снимаю, где я может быть максимально автобиографичное, приближенно ко мне.

— По сути дела это ваше ваш некий монолог?

— Наверное монолог, желание таким образом обустроить окружающий мир, разумеется любым произведением с какой-то биографической подоплекой. Ну, конечно огромное нагромождение всего придуманного над этим так что, что-то там, какие то интонации мои уловить можно, но в основной массе всех произведений наибольшая часть придуманная, или сложены из различных кубиков других биографий. О чём этот фильм? Если перефразировать замечательные слова Шварца или попытаться использовать из "Обыкновенного чуда" когда он говорит, счастливы влюбленные отчаявшиеся любить, зная что всему этому придет конец. Благословенны солдаты, которые во имя любви к родине умирали, благословенны мудрецы, которые истинно не падают. Вот так о любви к женщине, о любви к родине, о любви к товарищам, о любви к какой то истине можно сформулировать.

— Это фильм о дефиците любви в настоящее время?

— Наверное, дефицит всякой любви. Мои артисты, которые у меня снимаются в фильме, безумно хотят у меня сниматься. Вот тоже парадокс, но парадокса особого нет, вот скажем, им всегда я говорю, девочки прибежите ко мне такие звездные, потрясетесь и готовы сниматься на любых условиях, за любые деньги, потому что вы хотите сыграть то, что не хватает в жизни, в любви. Кто вам мешает приобрести любовь, мешает одно обстоятельство, что за романтическим образом героя, помимо, что он весь из себя прекрасный рыцарь в длинной тунике, еще должно стоять финансовое основание, а так не бывает, как две параллели, которые не сходятся ни в одной точке меридиана. Либо человек зарабатывает деньги, либо он остается художником и человеком, это две разные субстанции, вы же не можете полюбить какого то нищего писателя, который сидит и ваяет "Мастера и Маргариту". Потому что не известно чем это все закончится и сколько он за это получит, они идут ко мне, потому что у меня любовь, не омраченная никакими финансовыми вопросами.

— А может быть в какой-то степени это ваше переживание, потому что и вы испытали дефицит настоящей любви?

— Нет, все в порядке. Еще раз повторяю, в моей картине ищут любви актрисы, а не герои. Моя картина исполнена с одной стороны любовью, с другой стороны отупляющее равнодушье.

— В этой картине может переживания не за себя, а о своей любви, а за других людей, которой у них нет.

— Вы пытаетесь разложить как — то творчески по полочкам, а это не так. Когда я сажусь писать я не думаю о том, как осчастливить человечество, я сажусь и пишу о том, что мне интересно в данном случае не за кого не переживая. Если в моей картине есть какая то тема, о которой я говорил в открытую, эта тема отношения своего отечества и своих граждан, солдатах которых убивают, вот это для меня тема болезни, понимаете. А полюбит ли после моего фильма актриса Марина Миронова, исполняющая у меня главную роль слесаря передвижника или нет, мне совершенно безразлично, вот о чем речь.