Дмитрий Соколов - Магическая медицина

Патологическая человеческая склонность к бесконечному переделыванию партнёра здесь неуместна…

Как же моему благоверному было не страшно бесконечно нырять в себя через литры кетамина? Мне вот последние лет восемь такие опыты очень страшны. С каждым разом я их заранее очень сильно боюсь, словно выплёскиваю свой страх, чтобы внутри его совсем не осталось, когда я, наконец, стану есть грибы. Чтобы много страха разложить заранее. А ты никогда не боялась умереть в ходе таких экспериментов над собой? — спросили меня вчера. Если бы считала это экспериментом, наверное, боялась бы. А от откровений не умирают, только если так и задумано Создателем ©… Я не боюсь неизбежного, я боюсь его не принять или не прочувствовать. Протупить, по-простому говоря.

Из моего кишечника продолжает литься каждые десять минут © — теперь это уже просто непонятная тёмная жидкость, которая вообще не пахнет. Вот они, страхи-то на розлив! В любое другое время я бы запаниковала и начала увлечённо болеть, а сейчас — бодра и спокойна, словно так и надо. Да уж, искусственно такой понос не создашь, исключительно силой мысли ©!

А ещё я очень хочу танцевать — так, как я это делала раньше, искренне, вкусно, легко. Не могу вспомнить, когда же это я разучилась ©…

Отчего-то вспомнила сейчас, как в первый месяц нашей с К. совместной жизни мы попали на пати в пустом офисе ©. Там был исключительной красоты туалет со стенами, выложенными великолепной синей плиткой с переливами ночи. Мне страшно хотелось затащить туда дорогого и устроить ему там псевдопубличный минет ©. Но я так и не решилась, поскольку застеснялась вот так вот свою сексуальную озабоченность изливать, и пошла танцевать. Людей было много, наверное, человек двадцать, но очень скоро в пространстве, отведённом для танцев, я осталась совсем одна. И мне было волшебно!

Куда же делась эта способность протанцовыгвать ощущения?! Когда и зачем я запретила себе её?!

Ну что ж, пора ©. Вся из себя такая чистая, бритая и вторые сутки постящаяся — поеду-ка я в Ворон. Прямо и добавить нечего, таким мне всё сейчас кажется знаковым и осмысленным!

«…тёплое место на улице ждут отпечатков наших ног…»

Вернувшись домой, в первую очередь услышала: «Какая же ты1 всё-таки бесхозяйственная!!!» Ну да ©, но всё равно немножко обиделась.

И несмотря на это, точно знаю теперь, в чём же глобальная правда. Чувствую, что все понятые мною штуки очень-очень верны. Что из простых вещей, банальных и часто запаривающих, складывается путь к светлой старости.

И точно знаю, что духи благословляют тех, кто идёт к грибам долго и честно, кто какает, кается, и выметает избу до, а не после…

Много лет ощущала себя сильно Обезьяной и сильно Рыбой ©, только вот взаимодействовали они во мне плоховасто: бешено скачущий по пальмам трикстер и прорезающая женскую стихию плавно и последовательно чешуйчатая рыбка, один из символов Христа, способная к делению на сотни голодающих. В прошлом году я узнала, что гибнет Большой коралловый риф. Что через восемь- десять лет его совсем не станет, этого плотного подводного мира, который существовал всегда — сколько человечество себя помнит, он был!!! И я поразилась тому, как вот так вдруг способен исчезнуть постулат, и стала следить в инете за развитием событий, читать о нём и его гибели. И впервые увидела рыбу-клоуна ©…

Мы — вымирающий вид. Наш дом умирает. Но мы живучие до крайности очень красивые существа. Мы не имеем права просто взять — и перестать быть красивыми и живучими ©!!! И эта тварюшка Божья, объединяющая в себе моих Рыбу и Обезьяну, вмещающее Вечную Женственность и Вечного Трикстера, мне объяснила очень-очень многое.

Она показала мне старость, которую я хочу. Ну, понапрягаться лет двадцать

что ж? © К. прав: в ту же самую минуту, когда я сижу и страдаю, растут мои дети, и эту минуту уже никогда не удастся вернуть. Секс, кайф и поэзия вполне могут подождать ©, особенно если учесть, что описанного наукой пика женской сексуальности я достигну ещё только лет через десять ©. Ой, чё будет!!!

В общем, так я обратно стала красавицей ©. Ну, и умницей со всеми вытекающими ©. И вопрос «как это сохранить?» не нуждается в ответе. Просто: сохранить! — не пасовать перед гадостями и барьерчиками, не оценивать каждое своё действие, не хвататься за голову в истериках. Потому что всё правильно, даже если не всегда хорошо и легко ©.

Мой собственный риф стоит того, чтобы я жила в нём, полировала свои коралльчики, и выплывала в окрестности за силой, славой и вдохновением откладывать новые икринки. И принимала своего любимого рыбу-кота ©, даже если иногда он выпускает когти от неуверенности или пьяно мяукает чушь ©.

Небо над Вороном, усыпанное звёздами.

Этот дневник — «выметание сора из избы до, а не после» — мне очень ценен. Долгое время я показывал его только самым своим, или тем, у кого наблюдал очень похожие темы.

Я думаю, там все понятно, но вкратце перескажу. Оксана готовилась к трипу, третьему в своей жизни. Я собрал грибы в России и передал ей. Всю осень до этого у нее была затяжная, глухая депрессия. К грибам она относится серьезно, и этот текст — тому свидетельство.

Она замужем второй раз, у них отличный гостеприимный дом с обильными украинскими застольями, на которых, как говорится, и я был, мед-пиво пил.

В истории фигурирует письмо, которое он написала своему мужу, К., где-то посередине описываемой недели — а у того аж поломался компьютер, до того было невозможно его прочесть. (Перед этим она хотела поснимать себя на мокром стуле и отказался функционировать фотоаппарат.) Так К. письма и не прочитал. Мне она потом тоже прислала копию. Но я пробежал его через строчку и тоже не стал читать — как-то слишком интимно и головокружительно. Она писала ему, что изнемогает без секса, что ей мало, что она готова на что угодно, чтобы он ее захотел. Половина письма про мокрые трусики. Про то, что она давно и последовательно убивает в себе женщину, которую хотят другие мужчины. И так далее. Очень красиво, как вообще (согласитесь) она пишет.

Как легко видеть, ей не столько принесли сами грибы, сколько подготовка к ним. Я так рад был тогда получить этот дневник, после нескольких месяцев самоуничижающих и бесконечно грустных писем. Это и вправду был конец депрессии, не краткосрочная эйфория. Она сильно поменяла свой сексуальный имидж после этого, и муж таки стал ее хотеть (ну, чтоб не соврать, на несколько месяцев). Наступившей зимой Оксана сделала свой бизнес, названный именем той самой рыбки-клоуна, которой она почувствовала себя в трипе. Она стала проводить часть жизни вне дома, что отвело ее взрывоопасную энергию из этого, как ни крути, тесного для нее русла семейной жизни.

«Мыг — выгмирающий вид. Наш дом умирает. Но мы живучие до крайности очень красивыге существа. Мыг не имеем права просто взять — и перестать быгть красивыгми и живучими ©!!!» О чем эти строчки такой знакомой мне песни? О беззаботной молодости, которая не переступает порога семейного храма? (ой, чувствую, сейчас меня будут бить). О нас, «шаманах», которые не ко двору современности уже лет с тысячу? О «детях природы» в каком угодно смысле?

Она все спрашивала, до исступления, постоянно: «Возможен ли секс в семье»? Ну что я мог ей ответить? Я сам «стратил» в своей семье, она в своей, а кругом — куча людей, и что у них там в постелях? В ее истории ее сексуальность не укладывалась в семью, как не укладывалась сексуальность Рыженькой, а также еще нескольких героев этой книги, Онегина и Ленского, Светы и Миши. А между тем, есть, конечно, много людей, чья сексуальность в семью вполне вкладывается. От чего это зависит?

От жара в одном месте, говорит самая понятная мне сказка. Простите, уважаемые люди, мы немножко разные. Два самых базовых персонажа человеческих историй — человек «нормальный» и человек «творческий». Большой Клаус и маленький Клаус. У «человека нормального» все нормально, он у нас «блажен, кто смолоду был молод, кто в двадцать лет был кум и сват, а в тридцать выгодно женат.» Его заряд жизненной энергии не велик, он оптимален для «нормальной жизни». К тридцати годам и дальше этот человек уже ничем не пылает, хочет только денег и спокойствия, и любит вспоминать юность — свою другую жизнь.

А «творческому» этого, может, и хотелось бы — да только не светит! У творческого — жар в одном месте! (Не всегда сексуальный, но часто). У него много энергии, больше, чем это «нужно». В истории Оксаны не только ее сексуальность не вписывается в семью (это просто самое легкое и очевидное для наблюдения, и локус самых ярких драм) — в семью не вписывается и ее «творческость». Не зря рыбка-клоун, вооруженная более мудрой «логикой духов», повела ее в сторону Своего Дела, а не к каким-то мужикам. Тот пыл и то искусство, которые она пытается вложить в свою семью (в дневнике видно, что это почти религиозный жар) — для семьи, как кажется, не нужно. Разные жанры, «богу богово, кесарю кесарево». Что-то в этом есть похожее на молитвы и песнопения Шиве во имя эффективной работы профсоюза.