Карты нарративной практики. Введение в нарративную терапию - Майкл Уайт
В первой части моего разговора с Питером и Труди инициатива покинуть помещение, где что-то разозлило, так и была определена: «выйти и не вляпаться». Были также обозначены связанные с этим поступки и достижения, например, «сделать шаг назад» и «разобраться, кому это надо». В этой части интервью я не торопился, но продолжал задавать Питеру вопросы для того, чтобы прояснить смысл и значение его инициативы. Таким образом эта инициатива оказалась более насыщенно описанной. Например, когда я попросил его сказать больше о том, что значит, что он разобрался, понял, что ему этого не надо, он рассказал, что это означает сохранить разум, не слететь с катушек и посмотреть вперёд. Затем эта инициатива была определена Труди как «управлять собственной жизнью».
Такого рода намеренное «топтание на месте» позволяет получить расширенное, насыщенное описание подобных достижений. Это очень важно для создания основательных, прочных, близких к опыту определений уникальных эпизодов.
То событие, которое осмысливалось в качестве уникального эпизода в случае Питера и Труди, принадлежало недавнему прошлому. Однако терапевты не должны ограничивать себя прошлым. «Кандидаты в уникальные эпизоды» часто присутствуют и в настоящем. Приведу пример.
Я встретился с Диллоном и его семьёй в присутствии нескольких «гостей» — участников обучающей программы, которую я в то время проводил. Диллон и его семья пришли на консультацию. Семья знала о всех деталях контекста данной встречи и согласилась участвовать в таком формате работы. Диллону было пятнадцать лет, и практически во всех областях жизни у него были проблемы. После очередного кризиса семья уже была готова навсегда отказаться от него. Несмотря на то что он согласился прийти на беседу, вначале было видно, что он не разделяет энтузиазма по поводу своего участия. Я ещё раз спросил его, был ли он полностью проинформирован об обстоятельствах этого интервью, и он ответил «да», но потом добавил с сожалением: «И вообще, кто все эти люди?» Это звучало как утверждение, но здесь был и элемент вопроса.
Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить у Диллона, что он хотел бы знать об этих гостях. Он мрачно ответил: «Что они любят делать в свободное время». Тогда я расспросил гостей об их хобби, о том, чем они любят заниматься в свободное время, и когда мы закончили эту часть беседы, я спросил, что из прозвучавшего вызывает у Диллона интерес. Он сказал, что его привлёк рассказ про верховую езду и про юмор. Дальше я начал расспрашивать о том, что за шаг он предпринял, чтобы предложить гостям больше рассказать о себе. Диллону было очень интересно, но ему было трудно придумать название для этой инициативы. Когда я попросил других членов семьи помочь, мама Диллона описала его инициативу как «наведение мостов» и заявила, что очень удивлена, потому что она не замечала за Диллоном подобного поведения в течение последних пяти лет. Он не применял это умение. Диллон принял такое определение, для него оно было вполне конкретным и близким его опыту, и в результате у нас возникла точка входа для выявления и насыщенного развития подчинённой истории его жизни.
Вторая категория вопросов: исследование последствий уникального эпизода
На второй стадии вопросы касаются последствий уникального эпизода, которые можно проследить в разных областях жизни людей, например, в отношениях с близкими, дома, на работе, в школе, в отношениях с друзьями и сверстниками, самим собой и т. д. Можно также задавать вопросы о потенциальных последствиях уникального эпизода, о том, к чему это может привести в будущем, и вообще о жизненных горизонтах в целом. В дополнение к этому на данной стадии часто возникает возможность сосредоточиться на каких-то достижениях, которые привели к этому уникальному эпизоду.
В разговоре с Питером и Труди первая и вторая стадии карты определения позиции не были чётко определены по отношению друг к другу, как это обычно происходит в других беседах. Однако, что касается последствий описанного эпизода, я узнал, что, помимо всего прочего, он открыл для Питера возможность сохранить привилегии, включая увольнительную, занятия по слесарному делу, просмотр телевизора, посещение спортзала. Питер сумел не сорваться и не разнести всё вокруг. Затем мы размышляли о том, каким образом это может способствовать улучшению его жизни, тому, чтобы он не попадал больше в колонию, чтобы у него появилось пространство для собственной жизни и для манёвра.
Интервью помещает уникальный эпизод во временную последовательность событий. В результате возникает сюжет на ландшафте действия. Это подчёркивает значимость уникального эпизода; он становится менее уязвимым, обретает устойчивость по отношению к выводам о том, что это чистое везение или просто результат действия или вклада каких-то других людей.
Третья категория вопросов: оценка уникального эпизода и его последствий
На этой стадии терапевт помогает людям дать оценку уникальному эпизоду и его реальному или потенциальному воздействию. Как и в случае предыдущей карты, оценку можно начать с вопросов: «Устраивают ли вас эти события?», «Как вы к ним относитесь?», «Каково вам вспоминать об этом?», «Какова ваша позиция по отношению к этим результатам?», «Что вы чувствуете и думаете о том, что разворачивается здесь?», «Это событие хорошее или плохое, или и то и другое, или ни то ни другое, или нечто среднее?»
Подобные вопросы побуждают людей остановиться, сделать паузу и поразмыслить о конкретных направлениях развития своей жизни, выявить определённый опыт, поговорить о том, как он переживается, и вынести некоторое суждение. Для многих людей это оказывается новым переживанием, потому что такие размышления противоречат тому, к чему люди привыкли в жизни, а кроме того, раньше суждение по поводу событий выносил кто-то другой, а не они сами. Ниже я приведу несколько выдержек из разговора с Питером
