Наталья Гришина - Психология конфликта
Одной из ведущих форм бессознательного ухода человека от проблем и необходимости их решения является вытеснение.
Вытеснение – это одно из главных понятий психоанализа, который определяет его как «защитный механизм психики, благодаря которому из сознания изгоняются неприемлемые для сознательного Я (Эго) переживания – влечения и импульсы, а также их производные – эмоции, воспоминания и др.»; «активное неосознаваемое действие, процесс и „защитный механизм“, обеспечивающие вымещение из сознания в бессознательное какого-либо содержания и/или недопущение неосознаваемого влечения до осознания» (Психоанализ. Популярная энциклопедия, 1988, с. 123–124).
Место вытеснения (подавления, репрессии) среди других защитных механизмов личности не определено окончательно. Сам Фрейд придавал вытеснению особенное значение («Учение о вытеснении – фундамент, на котором зиждется все здание психоанализа, – составляет существеннейшую часть его»), позволявшее рассматривать его как главный и универсальный психический механизм. Однако сегодня специалисты склонны считать, что вытеснение начинает действовать тогда, когда не «срабатывают» другие механизмы защиты, например проекция, реактивное образование и т. д. (Психоанализ, 1998, с. 124).
Вытесненное стремится вернуться в сознание, поэтому Я (Эго) затрачивает усилия на поддержание вытеснения. По Фрейду, существует первичное вытеснение, которое и удаляет из сознания в бессознательное нежелательные мысли, переживания, воспоминания и т. д., и вторичное вытеснение, которое обеспечивает удержание вытесненного в бессознательном.
Из других ведущих защитных механизмов личности, описанных психоанализом и широко используемых современной практической психологией, необходимо отметить рационализацию – «один из защитных механизмов личности, обеспечивающий блокировку осознания истинных мыслей, чувств и мотивов деятельности человека и формулировку более приемлемых для личности объяснений ее поведения; бессознательное стремление индивида к рациональному обоснованию и объяснению своих идей и поведения даже в тех случаях, когда они иррациональны» (Овчаренко, 1994, с. 210).
В психоанализе описаны не только отдельные механизмы защиты психики, но и более сложные поведенческие формы «ухода», например, такое явление, как «бегство в болезнь». Фрейд рассматривал его как способ регрессивного реагирования на неудовлетворительную ситуацию. Современная психология и психиатрия склонны трактовать «бегство в болезнь» преимущественно как одну из форм реакций человека на неблагоприятную психотравмирующую ситуацию, что выражается в попытках избежать конфликта посредством развития каких-либо болезненных симптомов (Психоанализ, 1998, с. 60). Хорни пишет о стремлении невротика к «компромиссным решениям», которые «менее удовлетворительны, чем решения нормального человека, и достигаются дорогой ценой для личности в целом», потому-то их часто называют «невротическими решениями» (Хорни, 1993, с. 25). ...Невроз заменяет в наше время монастырь, в который обычно удалялись все те, которые разочаровались в жизни или которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни.
З.Фрейд
Все описанные выше явления относятся к формам ухода от столкновения с проблемой, от необходимости ее решения, причем ухода бессознательного. Обратим внимание на то, что хотя мы разделили такие виды реакций человека на возникающие у него проблемы, как уход (избегание конфликта) и подавление в виде «борьбы», в психоанализе они рассматриваются вместе, а понятия «вытеснение» и «подавление» фактически используются как синонимичные, что делает невозможной (в рамках психоаналитической традиции) дифференциацию этих явлений (что, впрочем, не означает их тождества).
В отличие от психоанализа бихевиористская традиция, как известно, не интересовалась внутренними переживаниями человека, в ней практически не нашли отражения рассматриваемые нами проблемы. А вот в когнитивистских исследованиях, в частности в теориях когнитивного соответствия, можно увидеть описания «внутренней работы» по «уходу» от конфликта.
Механизмом этого ухода является переинтерпретация возникшей проблемы таким образом, что она не воспринимается как конфликт, требующий решения.
Применительно к внутриличностным конфликтам в качестве иллюстрации этого механизма можно сослаться на феноменологию явления когнитивного диссонанса, описанного Фестингером. Оказываясь в ситуации когнитивного конфликта, вызванного столкновением несовместимых когниций, человек может переинтерпретировать их таким образом, что они не кажутся ему несовместимыми («курить вредно» – «да я практически и не курю, так, балуюсь, можно сказать»; «курение помогает мне справляться с напряжением и перегрузками, так что для меня оно даже, пожалуй, и полезно»).
Описанию когнитивной логики интерперсональных отношений посвящена теория структурного баланса Ф. Хайдера. Сталкиваясь с противоречиями в своих представлениях об отношениях с другими людьми, их поведении, отношении к нему и т. д., человек испытывает дискомфорт и стремится каким-то образом преодолеть это противоречие. Напомним, что Хайдер описывает несколько возможных механизмов этого преодоления, основанных на переинтерпретации возникших рассогласований. Можно изменить отношение к человеку, который совершил поступок, несовместимый с дружбой, можно изменить отношение к самому поступку, можно, наконец, снять с человека ответственность за этот поступок. Мать, сталкивающаяся с недопустимой грубостью сына-подростка, должна как-то реагировать на происходящее, но если она не знает, что делать, ей придется признать свое бессилие в этой ситуации. Матери не хочется чувствовать свою беспомощность, и она говорит себе: «Какой он стал нервный, он слишком переутомляется, скорее бы каникулы, ему просто надо отдохнуть», что означает: «Он не виноват, он хороший мальчик, это просто нервы».
Безусловно, далеко не всегда переинтерпретация означает стремление человека уйти от своих проблем. Она может иметь вполне рациональный характер, связанный, например, с пересмотром своего отношения к ситуации, ее действительной значимости для него.
Конфликтологи считают уход от конфликта рациональным, если есть основания предполагать, что дальнейшее развитие событий будет благоприятным для участника конфликтной ситуации – либо принесет ему успех без особых усилий, либо, улучшив расстановку сил в его пользу, предоставит ему более выгодные возможности для решения ситуации.
В интерперсональном взаимодействии уход от конфликта может быть реализован в двух основных стратегиях поведения. Одна из них – это собственно уход, избегание ситуации, проявляющееся в игнорировании проблемы, ее «откладывании», нежелании вступать во взаимодействие с партнером по поводу возникших разногласий, а то и просто в ограничении контактов с ним. Другой вариант – это стратегия уступчивости, когда человек решает возникшую проблему за счет отказа от собственных интересов, своей позиции и идет навстречу интересам партнера. Такой выбор также можно считать рациональным, если предмет разногласий оценивается не столь высоко, чтобы вступать из-за него в «борьбу» или переговоры с партнером, во всяком случае, ущерб, который может быть нанесен в этом случае отношениям этих людей, кажется уступающему более существенным. Однако уступчивость, за которой стоит неспособность или нежелание решать свои проблемы, не может считаться оправданной. Психологов особенно интересует уступчивость не как разовый способ решения проблемы, связанный с особенностями конкретной ситуации, но как постоянный стиль поведения. Например, одним из деструктивных следствий «жертвенного» поведения становится то, что человек, избирающий для себя подобный стиль взаимодействия с близкими, вольно и невольно продуцирует у них чувство вины, осложняющее их взаимоотношения и нередко принимающее деструктивные формы. Если мать часто говорит о «жертвах», приносимых ребенку, «предъявляет ему счет», то тем самым она может вызвать у него чувство вины, против которого он может начать со временем протестовать. Ребенку трудно постоянно жить с этим ощущением, и он начинает думать: «Я ее об этом не просил, это она сама сделала, она сама в этом виновата!», и обращает свою агрессию против матери.
С. Минухин и Ч. Фишман приводят прекрасный пример разрушительных форм взаимодействия в семье, где все – мать, отец и их дочь Марта – стремятся избежать конфликтов, а родители нередко решают проблемы своих отношений за счет дочери.
...Отец. Когда я чувствую, что назревает ссора, когда жена начинает злиться или я начинаю злиться – только она злится сильнее, чем я, и заводится все больше и больше, пока я не почувствую, что лучше мне остановиться, – тогда я просто встаю и либо ухожу из дома, либо иду в другую комнату, лишь бы это прекратилось.
