Развитие личности - Карл Густав Юнг
37 После этого «интермеццо» Анна мирно проспала до утра. Утром мать спросила ее, что случилось ночью. Анна забыла обо всем и думала, что ей просто приснился сон: «Мне снилось, что я могу сделать лето, а потом кто-то спустил пупса в унитаз».
38 Это необычное сновидение состоит из двух эпизодов, разделенных словом «потом». Вторая часть черпает материал из недавно озвученного желания иметь пупса, то есть куклу мужского пола, – у мамы же есть маленький мальчик! Кто-то спускает пупса в унитаз, но обычно в унитаз спускают совсем другое. Вывод: дети появляются на свет точно так же, как то, что попадает в унитаз. Здесь мы видим аналогию с Lumpf[13] – теорией маленького Ганса. Обычно, когда одно сновидение содержит несколько сцен, каждая представляет собой одну из вариаций проработки комплекса. Таким образом, первая часть озвученного сна – это всего лишь вариация темы из второй части. Выше мы уже указывали, что конкретно подразумевается под желанием увидеть «весну» или «цветы». Теперь Анне снится, что она может сотворить лето, то есть вызвать появление растений; она сама может сделать ребенка. Вторая часть сновидения представляет этот процесс как аналог испражнения. Здесь мы имеем эгоистическое желание, скрытое за мнимым объективным интересом к вчерашней вечерней беседе.
39 Несколько дней спустя мать посетила дама в положении. Дети, по-видимому, ничего не заметили. Но на следующий день они затеяли необычную игру: под руководством старшей девочки достали все старые газеты из отцовской корзины для мусора и засунули их под платья. Сходство было безошибочным. В ту ночь Анна увидела следующий сон: «Мне приснилась какая-то женщина в городе, у которой был очень толстый живот». Поскольку главным действующим лицом во сне всегда является сам сновидец в некоем определенном облике, игра предыдущего дня находит полное толкование.
40 Вскоре после этого Анна удивила свою мать следующим спектаклем: засунув куклу себе под юбку, она медленно вытащила ее головой вниз со словами: «Смотри, сейчас появится ребеночек; он уже почти вышел». Тем самым Анна говорила: так я представляю себе процесс рождения. Что ты об этом думаешь? Так все и происходит? В действительности эту игру следует понимать как вопрос, поскольку, как мы увидим позже, представление о рождении все еще требует официального подтверждения.
41 Попытки разрешить проблему на этом отнюдь не закончились, о чем свидетельствуют идеи, которые Анна вынашивала на протяжении следующих недель. Так, она повторила ту же игру несколько дней спустя со своей любимой игрушкой – плюшевым медведем. В другой раз она сказала бабушке, указывая на розу: «Смотри, у розы ребеночек». Поскольку бабушка не поняла, что имеется в виду, девочка ткнула пальцем в набухшую чашечку: «Разве ты не видишь, какая толстая эта штука!»
42 Как-то раз Анна поссорилась со своей младшей сестрой, и та сердито воскликнула: «Я убью тебя!» «Когда я умру, ты останешься совсем одна и будешь молить Бога о живом ребенке», – ответила Анна. Поведение обеих девочек мгновенно изменилось: пока Анна изображала ангела, ее младшая сестра стояла перед ней на коленях и умоляла ниспослать ребенка. Таким образом, Анна стала матерью, дающей детей.
43 Однажды после ужина подали апельсины. Анна нетерпеливо попросила один и сказала: «Я проглочу его целиком, а потом у меня будет ребеночек».
44 Это напоминает сказки, в которых бездетные женщины в конце концов беременеют, съев фрукт, рыбу и тому подобное[14]. В данном случае Анна пытается решить проблему того, как дети на самом деле попадают в мать. При этом она поднимает вопрос, который никогда прежде не был сформулирован столь четко и ясно. Решение приходит в виде аналогии, характерной для архаического мышления ребенка. (Мышление аналогиями встречается и у взрослых людей в слое, лежащем непосредственно под сознанием. Сновидения выводят аналогии на поверхность, как, собственно, и dementia praecox.) В немецких и многих других зарубежных сказках часто встречаются подобные детские сравнения. По всей видимости, сказки представляют собой мифы детства, а потому содержат среди прочего мифологию, которую дети складывают для себя относительно сексуальных процессов. Поэзия сказки, волшебство которой ощущает даже взрослый, не в последнюю очередь основывается на том, что некоторые старые теории по-прежнему живы в нашем бессознательном. Мы испытываем странное и таинственное чувство всякий раз, когда фрагмент нашей далекой юности вновь пробуждается к жизни; при этом он не достигает сознания, а лишь отбрасывает отблеск своей эмоциональной интенсивности на сознательный разум.
45 Проблема попадания ребенка в мать трудноразрешима. Поскольку единственный способ попасть в организм – через рот, само собой разумеется, что мать съедает нечто вроде плода, который затем начинает расти у нее внутри. Но здесь возникает другая трудность: роль матери понятна, но зачем нужен отец? Таково правило умственной экономии – связывать два неизвестных и использовать одно для разъяснения другого.
46 Ребенок быстро приходит к убеждению, что отец каким-то образом вовлечен в процесс, тем более что вопрос о том, как дети попадают в мать, по-прежнему остается открытым.
47 Что делает отец? Этот вопрос занимал Анну больше всего остального. Однажды утром она вбежала в спальню родителей, когда те одевались, прыгнула на кровать отца, легла ничком и принялась сучить ногами, крича: «Так делает папа?» Родители рассмеялись и ничего не ответили; лишь позже они осознали вероятный смысл этого представления. Аналогия с лошадью, дергавшей ногами и так напугавшей маленького Ганса, удивительно близка.
48 На этом вопрос, казалось, был исчерпан; так или иначе родители не нашли удобного случая сделать какие-либо содержательные замечания по данному поводу. То, что проблема зашла в тупик на этом этапе, не удивительно: это самая сложная часть осознания. Ребенок ничего не знает ни о сперматозоидах, ни о половом акте. Есть всего одна возможность: мать должна что-нибудь съесть, потому что только так что-то может попасть в организм. Но что делает отец? Частые сравнения с няней и другими людьми, не состоящими в браке, очевидно, не прошли даром. Анна была вынуждена сделать вывод, что существование отца зачем-то нужно. Но какую конкретно роль он играет? Анна и маленький Ганс придерживаются единодушного мнения, что это должно быть как-то связано с ногами.
49 Состояние застоя длилось около пяти месяцев, на протяжении которых ни фобий, ни других признаков проработки комплекса не наблюдалось. Затем появились первые предвестники грядущих событий. В то время семья Анны жила в доме у озера. Поскольку Анна отваживалась заходить в воду только по колено, как-то раз отец взял ее с собой на глубину, что закончилось громким плачем. В тот вечер, ложась спать, Анна спросила у матери: «Папа хотел утопить меня, да?»
50 Несколько дней спустя произошла еще одна вспышка. Анна так долго путалась под ногами у садовника, что тот наконец, шутки ради, подхватил ее на руки и поставил в яму, которую только что выкопал. Анна жалобно закричала и впоследствии заявила, что мужчина хотел зарыть ее в землю.
51 В результате однажды ночью Анна проснулась со страшным криком. Мать прибежала в детскую и попыталась успокоить девочку. Анне приснилось, что «наверху ехал поезд и рухнул вниз».
52 Здесь мы имеем параллель с историей о «дилижансе» маленького Ганса. Эти инциденты ясно показывают, что в воздухе снова витал страх. Иначе говоря, существовало некое препятствие, мешающее переносу любви на родителей. Как следствие, большая часть этой любви преобразовывалась в страх. На сей раз недоверие было направлено не против матери, а против отца, который, как полагала Анна, знает тайну, но не желает ее выдавать. Что делает папа? Что он скрывает? Если это держится в секрете, рассудила девочка, значит, это что-то опасное; в таком случае от отца можно ожидать худшего. (Особенно отчетливо детский страх перед отцом проявляется у взрослых с диагнозом dementia praecox. Болезнь, как и психоанализ, делает явными многие бессознательные
