Алексей - О «дедовщине»: взгляд социального психолога
«Деды», понятное дело, совершенно не обязаны также заниматься какой-нибудь строевой подготовкой — так, чтобы по 2 часа непрерывно «тянуть носок». Максимум, что «дед» может себе позволить — это какое-то время поруководить строевой подготовкой «молодых». При этом, заметим, ему совершенно ни к чему формальные основания для таких «занятий» в виде, к примеру, сержантских «лычек»; нет, скорее рядовой «дед» будет руководить строем только что прибывших из «учебки» младших сержантов, заставляя часами стоять на одной ноге!
Ну, и так далее. Живописать портрет «деда» можно и дальше, однако принцип, я думаю, читателю ясен: «Дед» воплощает собой как бы негатив Устава; все, что Уставом как бы запрещено, «дедушке» разрешено, и в казарме он чувствует себя максимально вольготно. ПОЧТИ КАК ДОМА…
Зона свободыЧто это? — спросит озабоченный читатель. Горячечный бред? Автор записывал самые безумные фантазии измордованных непосильной работой и «нарядами вне очереди» нарушителей воинского порядка, склонившихся с зубной щеткой над очередным унитазом? После всего того, что мы уже сказали об армии как «безотказной ОПЧ», в которой каждый шаг новобранца под контролем и неизбежно приближает его к превращению в «идеального солдата»!.. Не пора ли автору признаться, что этот скандальный с точки зрения любого военного идеолога «дед» — абсолютно мифический персонаж, нечто вроде Золушки, танцующей на балу у Принца (в снах замерзающей на улице Девочки со Спичками)?
Нет, не пора. Поговорите с отслужившими в армии, в РЕАЛЬНОЙ армии. Вы, должно быть, удивитесь, но данный образ — при всей фантастичности предположения — отражает РЕАЛЬНОСТЬ.
Что это означает? Это означает, что ГПЧ побеждает ОПЧ. На СИСТЕМНЫЙ ВЫЗОВ со стороны ОРГАНИЗАЦИИ дает ответ — и тоже системный! — группа. Парадокс: одного человека, как мы только что доказывали, ОПЧ должна с неизбежностью ломать и «затачивать» нужным ей образом; однако в ГРУППЕ внешнее принуждение со стороны ОРГАНИЗАЦИИ преломляется самым неожиданным образом, внутри группы выстраивается собственная, внутригрупповая иерархия — с тем, чтобы внутри вроде бы самой беспросветной «территории Принуждения» получить Зону свободы!
Вот на чем, на мой взгляд, строится, в конечном счете, вся изощренная, извращенная, приносящая массу страданий и преступлений СИСТЕМА «ДЕДОВЩИНЫ». На изначально присущем каждому человеку стремлении к свободе! Человеку, попавшему в ОПЧ, очень, оказывается, важно видеть, КАК он может быть свободен от ОПЧ.
Это, безусловно, — извращенная свобода. Это — ЗОНА свободы. Она определяется не в терминах территории, а в терминах времени: это период службы с 1,5 до 2 лет при 2х-годичном сроке службы.
Внешнее принуждение, преломляясь, создает Группу Принудительного Членства. ГПЧ характеризуется выстраиванием внутренней иерархии группы, направленной на выполнение задач, формируемых Системой Внешнего Принуждения, и таким образом, чтобы верхушка иерархии ГПЧ была свободна от их выполнения в максимально возможной степени.
Посмотрите на «деда»! Это человек, который считает себя свободным внутри структуры, по духу своему отрицающей свободу.
Глава 6. Организация принуждения
Итак, какую картину мы в итоге получаем? Мы видим, что дедовщина — это весьма сложное социально-психологическое явление, которое в общем виде представляет собой СДЕЛКУ: сделку между солдатами и офицерами. В чем суть сделки? Офицеры де-факто признают выделение внутри «воинского коллектива» — то есть Группы Принудительного Членства — неформальной иерархии, основанной на периодизации срока службы участников группы. Они признают, что участники данной иерархии в зависимости от своего места в ней (т. е. от срока службы) имеют неравные права — как по отношению друг к другу, так и по отношению к ним, офицерам. При этом офицеры фактически соглашаются, что участники верхней части неформальной иерархии ГПЧ («воинского коллектива») практически освобождаются от большинства обязательств и повинностей, налагаемых на них членством в армейской «организации принудительного членства».
Зачем же офицеры идут на столь существенные и, казалось бы, ничем не вынужденные уступки? Что они получают взамен?
Взамен офицеры получают то, что им дорого больше всего: они получают Армейский Порядок. Ибо на членах верхней части «дедовской» иерархии лежит — признаваемая ими! — одна важнейшая обязанность: они должны ЗАСТАВЛЯТЬ «молодых» (нижнюю часть иерархии) полностью и досконально выполнять ВСЕ требования Устава и ВСЕ требования командования — так, как «положено в армии»: не обсуждая и БЕГОМ!
В классической концепции «дедовщины» (то есть так, как вам ее отобразит любой, сколь угодно малообразованный «дембель») «распределение обязанностей» внутри «правящего слоя» выглядит так: собственно ПРИНУЖДЕНИЕМ «молодых» к «порядку» ведают «черпаки» — то есть солдаты, отслужившие от 1 до 1,5 лет (на флоте, соответственно, «полторашники» — то есть отслужившие от 1,5 лет до 2 лет). Собственно же «дедушки» (отслужившие от 1,5 до 2 лет) и «дембеля» (те, чей срок службы подошел к концу, но которые еще вынуждены оставаться в части и ждать персонального приказа на собственное увольнение) «свободны» и от необходимости по ежедневному принуждению, так сказать, от «мониторинга»; однако на «дедов» все же возложена некая функция «приглядывания» за «черпаками» — с тем, чтобы они не отлынивали от своей обязанности «дрючить «молодых».
Соответственно, офицер, если ему что-то не нравится в боевой подготовке ли, во внешнем ли виде казармы или своего «личного состава» — должен обратиться «по команде» с претензиями к «дедам»; те, в свою очередь, «разбираются» с «черпаками» или же, «тряхнув стариной», лично принимают участие в дополнительном «вздрючивании» «молодых» — с тем, чтобы все «имеющиеся недостатки» были максимально быстро устранены. Какие могут быть «недостатки»?
Да любые! Трава на армейском газоне недостаточно зеленая, подушки в «расположении» слабо выравнены, эшелон с углем для армейской котельной медленно разгружается, «очки» в туалете недостаточно блестят…
В чем же проблема? Почему офицер соглашается признавать существование абсолютно незаконной и часто бесчеловечной иерархии внутри своего же подразделения? Почему он не «выжжет ее каленым железом», благо все полномочия для этого у него вроде бы есть?! Может быть, все офицеры — это профнепригодные садисты, недоумки и подлецы?
Я категорически против такого мнения! Напротив, я утверждаю, что офицер в описываемой нами «армии мирного времени» — фигура почти трагическая. Он призван работать и решать поставленные перед ним задачи в организации, основанной на принуждении, но при этом ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО лишенной важнейшего, без всякого сомнения, составляющей «организации принуждения».
(Здесь придется сделать ремарку относительно двух типов организаций. Я выделяю два типа организаций по отношению к предполагаемым членам организаций: организации принуждающие и организации мотивирующие. Первые основаны на НЕГАТИВНОЙ мотивации участников (вычеты, лишения, физическая боль), вторые — на ПОЗИТИВНОЙ (награды, поощрения, выплаты и т. п.).
Так вот: «организация принуждения» немыслима без НАДСМОТРЩИКА.
Глава 7. "Дед" внутри (отступление из личного опыта)
Позволю себе здесь пример из своего личного опыта «прохождения службы». Часть, в которой я служил (а меня призвали в армию, как и большинство тогдашних студентов, сразу после окончания первого курса МГУ в 1985 году) была вполне «дедовской». Даже имела славу «одной из худших частей ЛенВО по дисциплине».
Дело было в бытность мою «молодым», то есть в тот период, когда я еще не прослужил и года. Месяцев 7, наверно. И вот как-то подвернулся редкий момент, когда мне и еще одному «молодому» бойцу удалось ненадолго «заныкаться». (На армейском сленге «н́ыкаться» означает примерно следующее: «под благовидным предлогом временно исчезнуть из вида офицеров, сержантов и старослужащих» — то есть найти возможность дать себе некоторую передышку). Мы разговорились. Парень был из соседнего подразделения, и я ему от души сочувствовал: моя «батарея связи» была полностью «славянской», а вот собственно ракетные батареи (аналог рот) комплектовались более интернационально, в том числе и выходцами с Кавказа и Заказвказья.
Потому «дедовщина» в подразделении моего нынешнего «товарища по несчастью» осложнялась также наличием многообразных «землячеств», и, по слухам, бушевала просто нещадно. Вид у моего приятеля был вполне соответствующий «званию» «молодого», или, как оно называлось у нас, «волкА»: зачуханная, кое-как отстиранная гимнастерка, почти постоянно вжатые в голову плечи, руки с невыводимыми уже грязными разводами (от постоянного мытья полов, «очков», а также регулярных ночных разгрузок эшелонов с углем), общая «зашуганность» во всем облике. («Зашуганный» — еще одно замечательное армейское словечко, означающее… ну, как бы это сказать? Короче, представьте себе человека, который как бы постоянно и обреченно со всех сторон ожидает пинка под зад).
