Гордон Смит - Удивительная сила животных
Но за Чарли следовало присматривать всегда, ведь он был воришкой всю свою жизнь. Если вы не следили за ним, он обводил вас вокруг пальца и утаскивал что-нибудь буквально из-под носа, и это всегда было именно то, что было больше всего необходимо в данный момент, — пачка сигарет, ботинок или бумажник. Только после того, как вы обыскивали все сверху донизу и уже пилили себя за то, что потеряли нужную вещь, появлялся Чарли, держа ее во рту, и бросал ее вам под ноги, растянув пасть в широкой ухмылке. Вещь всегда была нетронута — он никогда не прокусывал зубами пачку с сигаретами или кожу ботинка. Конечно, иногда он прятал вещи, но это случалось не так уж часто.
Однажды у нас в гостях была моя подруга, и мы собирались пить чай на кухне, когда там появился Чарли, держа в зубах пару дорогих туфель от Прада. Должно быть, он достал их из ее сумки. Я извинился и сказал, что пес просто ждет угощения. Видя, что я привстал и потянулся за бисквитом, она сделала замечание: «Нет, эта собака должна научиться», — и накричала на него, на что Чарли брезгливо сморщил нос и бросил предмет спора на пол.
Мы продолжили пить чай. Но не успели проглотить и по чашечке, как Джим воскликнул: «Эй, смотрите! Чарли бегает с трусиками во рту!» Мы вышли в коридор и узрели, как он подпрыгивает вверх и вниз, размахивая трусиками моей подруги над головой. Мы приложили невероятные усилия, чтобы изловить его и отобрать у него курьезную «добычу». На этот раз у моей подруги проснулось-таки чувство юмора, она не могла сдержать смеха. «Это не собака, — сказала она, — это человек».
Чарли нравилось сидеть за обеденным столом на своем собственном стуле, когда у нас были гости, он следил за процессом, пока мы ели и разговаривали. Он никогда ничего не брал из наших тарелок, даже в шутку, и когда мы заканчивали трапезу, то давали ему угощение. Один раз кто-то предложил ему сигарету из пачки, и он взял ее в рот с таким видом, как будто ждал огонька. Мы плакали от смеха.
Выгуливать его всегда было огромным удовольствием. Спаниели-спрингеры выведены с такими навыками, чтобы искать добычу на и под землей, пугая птиц. Чарли мог делать это целый день, буйствуя среди папоротника и вереска. Он очень любил путешествовать и всегда приходил в восторг, когда его везли на машине в новое место. Он не мог смотреть на воду без того, чтобы не окунуться в нее, и меня всегда пугало то, как он бросался в бурную реку и плыл против течения.
Однажды к нам приехал медиум Тони Стоквелл, и я решил отвести их с Чарли на озеро Ломонд, чтобы полюбоваться пейзажами. Конечно, Тони был одет безукоризненно, но он весь покрылся собачьей шерстью еще до того, как я успел припарковать машину, и Чарли зализал его до полусмерти, видимо, сообразив, куда мы направляемся. Мы прогуливались вдоль берега и бросали в воду камешки, чтобы Чарли мог нырнуть вглубь и принести их обратно. Потом мы уселись на высоком пирсе, который вдавался далеко в глубокие воды озера, чтобы Тони смог сделать несколько фотографий Бен Ломонда. Он бессознательно бросил камешек с пирса, и тот пролетел добрых три метра, прежде чем упал в озеро, но не успел он коснуться поверхности воды, как Чарли сорвался с места и как торпеда спрыгнул с пирса — у-у-у-ш-ш! Ударившись о воду с громким плеском, он поплыл, фыркая и пытаясь найти камень. Бедный Тони всерьез испугался: шутка ли — подвергнуть собаку такой опасности! Но я сказал ему, что для беспокойства нет повода — для Чарли нет большего счастья, чем вволю поплескаться. Он ждал лишь предлога, чтобы оказаться в воде.
Его территорией была не только наша квартира, но также и Спиритуалистическая церковь. Многие из конгрегации могли рассказать вам об одном январском дне 1996 года — одном из самых холодных месяцев, которые когда-либо случались в Глазго, — когда Чарли запер церковь, оставив их за порогом. Служба должна была вот-вот начаться, и хранитель пришел в тот день пораньше, чтобы показать мне и Джиму места, где снаружи он собирался установить защитные огни. Мы оставили дверь церкви вместе с ключами открытой, повесили пальто внутри и пошли за хранителем. Насколько холодно было на улице, мы поняли только тогда, когда увидели Чарли, выбегающего из квартиры и бегущего по коридору прямо к нам… И тут до меня дошло, что сейчас произойдет! «Нет, Чарли! Нет!» — возопил я, но было слишком поздно — он подпрыгнул и наглухо захлопнул дверь, а мы все остались снаружи.
Машины, полные верующих, продолжали подъезжать, мы были там, на улице, под снегопадом, а Чарли закрылся внутри и лаял, и лаял на нас. Подъехал медиум, который должен был работать в тот вечер, и мы, стуча от холода зубами, долго объясняли ему, что случилось. Взгляд в окно дополнил эту трагикомическую картину: он был там, Наглый Чарли, он весело наматывал круги по церкви, звонко лая и виляя хвостом. Кто-то позвонил президенту, чтобы тот принес запасные ключи. Но прошло еще с полчаса, прежде чем он доехал к нам по льду, и мы тем временем переминались с ноги на ногу, дули на руки, звали Чарли, который лаял где-то в глубине на нас всех. Если бы он оказался настолько умным, чтобы открыть нам дверь!
У них с Дронмой были особые отношения. Когда она обращалась к нему, он клал свою голову ей на плечо и внимал каждому слову. Он всегда любил находиться в центре внимания и, когда болел или повреждал лапу, то появлялся возле нас с трагическим видом, поднимал лапу и начинал забавный ворчливый диалог. С ним можно было почти разговаривать.
«Что же с тобой случилось, Чарли?»
«Гр-р-р-амбл, амбл».
«О, это ужасно. Бедный маленький песик».
Совсем как ребенок!
Когда у нас появилась Мэгги, наш второй спаниель, Чарли было около восьми лет, и она способствовала тому, чтобы его непростой характер стал лучше. Мэг попала к нам прямо от своей матери, щенком она была такой нежной, что жаль было оставлять ее на полу. Нам приходилось поднимать ее и брать на руки, и тогда она до боли вылизывала нам уши. Даже теперь, когда она совсем выросла, для нее нет большего счастья, чем забраться к вам на колени. Ее большие миндалевидные глаза делают ее похожей на Бэмби из Диснеевского мультика. Как только вы заходите в квартиру, даже если прежде вы не были знакомы, но понравились ей, она бросится в ваши объятия.
С другой стороны, Чарли практически всегда оставался настороженным. Как и у Мэг, его животная суть была очень любящей, и это было самой характерной чертой его сознания, больше похожего на человеческое. Но жизнь сделала его осторожным. Большинство животных реагируют моментально, как только импульс достигает их мозга, но можно было видеть, что Чарли сначала обдумывал ситуацию и оценивал человека, стоящего перед ним. Это делало его очень проницательным в отношении людей, которые теоретически могли причинить вред его «семье», вот почему он так хорошо защищал нас. Его сознание развивалось на протяжении всей его жизни, и, мне кажется, у нас он тоже чему-то научился.
Глава 2
Шестое чувство?
Когда я начал работу над книгой, я попросил своих читателей и друзей рассказать мне истории о животных и духовной подоплеке наших с ними отношений и в ответ получил «полный ящик писем» на электронную почту. Это замечательные рассказы о животных всех видов: от пузатых свиней до длиннохвостых попугаев. И все мои корреспонденты оказались настолько добры, что позволили мне поделиться их историями с вами. Было очень непросто выбрать из них лишь несколько, ведь все они уникальны, но возникло несколько основных тем, и первое, о чем я хотел бы с вами поговорить, это своего рода «шестое чувство», которым обладают многие живые существа. Все эти животные ухватывали нечто задолго до того, как люди вокруг них успевали что-нибудь сообразить, и очень часто их первым порывом было защитить любимых людей или быть рядом с ними. Является ли шестое чувство естественным или сверхъестественным? Первую историю рассказал мне Кевин Виггилл из Бенони (Южная Африка):
Дарен — наш средний ребенок. Его роды были тяжелыми, он родился с обвитой вокруг шеи пуповиной, что, вероятно, привело к некоторым сложностям в его жизни. Это был мальчик, на которого всегда нападали, и, когда он был еще совсем маленьким, мы осознали эту проблему и всеми возможными способами старались помочь. Он был одним из тех детей, которым вы должны дарить всю свою безусловную любовь, — вы не могли долго на него сердиться. То, что неизбежно происходит в таких случаях, — вы предоставляете ребенку несколько больше свободы, чем другим детям.
У нас есть домик для гостей на участке земли площадью в два гектара, где живут коровы, кошки, гуси и собаки. Мне казалось, что у нас и так достаточно собак, поэтому я сказал семье: «Больше никого не заводим». Но когда ощенилась собака моего друга, Дарен уже был тут как тут, держа в руках крошечного щенка и спрашивая: «Папа, можно я возьму себе этого щеночка?» — и, конечно, мы согласились. Вот так у нас появилась Бонни. Она была его собакой. Никто из остальных детей не получал домашнего любимца таким образом.
