Милтон Эриксон - Гипнотические реальности
В этом случае вы создаете сопротивление, говоря: "Я могу предсказать твой выбор". Вы настаивали, что ребенок выберет одно из упоминаемых вами сочетаний цветов, но он завершает ваши размышления, выбирая одноцветный, который вы изначально предсказали, когда записывали. Ребенок не знает, как вы это сделали, однако, для того чтобы предсказать его выбор, существует абсолютно разумное объяснение. Теперь ребенку любопытно, и он открыт другим вещам, которые вам надо ему сказать. Та же самая процедура может работать с сопротивляющимся взрослым. Вы смотрите на книжные полки в своем офисе и говорите ему, что можете предсказать, какую книгу он выберет. Затем упоминаете все возможные варианты выбора: темные книги со светлым тиснением и те, где наоборот, красочные переплеты, книги нестандартного формата и прочие. Вы тщательно избегаете упоминать только одну книгу. Пациенты всячески сопротивляются всем возможностям, которые вы упомянули, и выбирают ту самую, о которой вы умолчали. Пациенты переживают удивление, обнаружив, что вы записали то, что они выберут, до того, как началась игра. Их сопротивление обычно остается там, на книжной полке. И теперь они просто открыты и любопытствуют, что еще вы затеваете. Когда вся процедура проходит в спокойной и шутливой манере, усиливается раппорт. Разумеется, при работе со взрослым следует избегать вызова всерьез. Если терапевту не удастся угадать книгу, которую выбирает пациент, то не все потеряно. Пациент его теперь «обставил» и слегка расслабился; теперь он как бы обязан быть любезным, войти в транс и т. д. Сопротивление разряжено в ходе игры, и пациент стал доступен для терапевтической работы.
Работа Эриксона по вытеснению сомнений и разряжению сопротивления является уникальным вкладом в психотерапию. Очевидно, что этот метод может быть полезен в любой форме терапии, когда важно помочь пациенту обойти его приобретенные ограничения, чтобы достичь чего-то нового.
Эриксон предложил еще один пример весьма обычной ситуации в терапии, когда он регулярно замещает сомнения и разряжает сопротивление следующим образом:
Э: Пациентка пришла ко мне с сомнениями по поводу того, как много она может мне рассказать. Поэтому я сказал: "Хорошо, не рассказывайте мне ничего, о чем у вас могли бы быть какие бы то ни было сомнения, можно ли об этом рассказывать".
Р: Так что это сразу мобилизовало в ее сознании все возможные вещи, которые она могла бы сказать.
Э: Да, к концу этого часа она мне все рассказала, потому что как только она рассказала мне что-то одно, это потянуло за собой другое. В конце концов, она обнаружила, что у нее не нашлось ничего, в чем она хоть сколько-нибудь сомневалась, можно ли мне это рассказывать. У аналитика на такое сопротивление могло бы уйти несколько лет.
Р: Каждый раз, когда вы даете важное указание, вы стараетесь одновременно создать громоотвод для разрядки их сопротивлений.
Э: При этом осознание сопротивления на первый план не выносится, хочется, чтобы пациент о сопротивлении не думал.
Р: Вы так разряжаете сопротивление, что они даже не сознают, что это происходит.
Э: И неверно было бы называть это манипуляцией, это все равно что сказать, что с едой обошлись манипулятивно, потому что правильно приправу положили.
Подход Эриксона к разряжению негативности и сопротивления можно рассмотреть глубже на примере того, как он уводит «нет» пациента прочь от ситуации терапии и постепенно заменяет его на «да». С сопротивляющимся пациентом ("сопротивляющийся" в данном случае означает, что присутствует непонимание; человек обычно сопротивляется, когда из-за недопонимания ожидает, что ему причинят вред) иногда он начинает словами: "Вам не нравится весь этот смог, не так ли?". Конечно, пациент отвечает «нет». Эриксон продолжает задавать серию вопросов, вызывающих ответ «нет», о вещах, которые далеко отстоят от терапевтической ситуации. Этот процесс дает пациенту возможность вытеснить и разрядить свое сопротивление вне терапевтической ситуации. Затем Эриксон начинает задавать вопросы, которые требуют ответа «да», о ситуации терапии (например, "вам достаточно удобно в этом кресле?"). Ответы «да» постепенно становятся более общими, чем пациент осознает. Один вопрос о комфорте, например, не убеждает пациента в том, что терапевт озабочен его комфортом и благополучием, но серия вопросов о комфорте начинает обобщаться через ассоциативные процессы пациента. Возможность комфорта, например, начинает теперь ассоциироваться с трудным или травматичным материалом, который пациент пытается выразить.
Очевидно следующее: Эриксон использует некое ориентирование процесса, чтобы вывести сопротивление и «нет» из ситуации терапии и привнести в ситуацию терапии комфорт и «да». Причем конкретное наполнение этих «нет» или «да» не имеет значения. Любое «нет» поможет разрядить негативность, независимо от того, каково его конкретное содержание. Любое выраженное «да» будет в целом способствовать сотрудничеству, независимо от темы разговора.
По зрелом размышлении обнаруживается, что ориентирование процесса в подходе Эриксона наблюдается чаще, чем забота о содержании. При наведении транса, например, он использует процесс замешательства, чтобы депотенциализировать сознание, и конкретная причина замешательства становится несущественной. При обучении гипнотического субъекта важен именно процесс переживания сначала одного, а позже ряда гипнотических явлений, а не содержание конкретного явления. При создании терапевтической ситуации важен именно процесс получения заметного улучшения, даже если он изначально весьма удален от содержания наиболее срочной проблемы пациента. Конечно же, содержание важно, но его значимость обычно заключается в том, что содержание позволяет обратиться к вниманию пациента и его ассоциативным структурам, с помощью которых можно инициировать процесс терапии.
Упражнения на вытеснение сомнений и сопротивления
1. Разряжение твердого сопротивления в повседневной жизни. Подумайте о случаях, когда вы были настроены против чего-то и, к своему удивлению, обнаружили, что, тем не менее, согласились. Вы можете позже критиковать себя за «компромиссы», «капитуляцию» или "слабость воли". Но на самом деле, вероятно, вы оказались пойманы в ловушку, где ваше сопротивление намеренно или нечаянно было разряжено другим человеком или обстоятельством. Можете ли вы вспомнить ваши чувства в тот момент, когда вы «сдались»? Можете ли вы проследить психодинамику того, как было разряжено ваше сопротивление? Можете ли вы сформулировать, как вы могли бы использовать этот пример разряжения сопротивления в психотерапевтической ситуации?
2. Фиксируйте все ваши примеры на вытеснение сомнения и разряжение сопротивления в повседневной жизни и психотерапии. Когда у вас будет достаточно примеров, постарайтесь сформулировать какие-то общие гипотезы о психодинамике вытеснения сомнений и разряжении сопротивления. Можете ли вы теперь создать психологические эксперименты, которые проверили бы надежность ваших гипотез? Опубликуйте ваши результаты!
Множественные уровни коммуникаций: аналогии, каламбур, метафора, шутка и народные присказки
Интерес Эриксона к коммуникациям через аналогию здесь объясняется как коммуникация на двух уровнях: сознательном и бессознательном. Логика аналогии может апеллировать к сознательному разуму и пробиться сквозь некоторые его ограничивающие установки. Когда аналогия обращается также к глубоко засевшим (автоматическим и, следовательно, функционально бессознательным) ассоциациям, психическим механизмам и приобретенным паттернам поведения, то она обычно активирует эти внутренние реакции и делает их доступными для решения проблемы. Внушения, проведенные по аналогии, представляют собой мощный и косвенный двойной подход, который перекидывает мостик между сознанием и бессознательным. Подходящие аналогии апеллируют к сознанию из-за внутренне присущего им интереса, одновременно мобилизуя процессы бессознательного при помощи многих процессов ассоциаций.
Авторы (Erickson and Rossi, 1976) обсуждали многоуровневую коммуникацию в терминах контекстуальной теории вербальных ассоциаций Дженкинса (Jenkins, 1974). Аналогия, каламбур, метафора, парадокс и народные присказки — все они могут пониматься как некий общий контекст, предлагаемый на поверхностном уровне, который сначала ассимилируется сознанием. Однако отдельные слова и фразы, использованные для выражения этого общего контекста, имеют свои собственные конкретные и буквальные ассоциации, которые к контексту не принадлежат. Эти индивидуальные и буквальные ассоциации, разумеется, обычно подавляются и исключаются из сознания, в его усилиях ухватить общий контекст. Подавленные ассоциации, таким образом, остаются в бессознательном, и при особых обстоятельствах транса, когда диссоциация и буквализм усилены, они могут сыграть значительную роль в формировании поведенческой реакции, поразительной с точки зрения сознания.
