Александр Казакевич - Самоучитель мудрости, или Учебник для тех, кто любит учиться, но не любит, когда его учат
«Светит фарами, — подумал он, — присматривается к противнику: характер человека лучше всего узнается в споре. Это Шелленберг умеет делать, как никто другой».
— Если вам все ясно в этом мире, — продолжал Шелленберг, — тогда вы, естественно, имеете право отвергнуть веру человека в силу амулета. Но все ли вам так уж ясно? Я имею в виду не идеологию, но физику, химию, математику.
— Кто из физиков или математиков, — горячился секретарь посольства, — приступает к решению задачи, надев на шею амулет? Это нонсенс.
«Ему надо было остановиться на вопросе, — отметил для себя Штирлиц, — аонне выдержал — сам себе ответил. В споре важно задавать вопросы; тогда виден контрагент, да и потом, отвечать всегда сложнее, чем спрашивать.»
— Может быть, физик и математик надевают амулет, но не афишируют этого? — спросил Шелленберг. — Или вы отвергаете такую возможность?
— Наивно отвергать возможность. Категория возможности — парафраз понятия перспективы.
«Хорошо ответил, — снова отметил для себя Штирлиц. — Надо было спросить, например: «Вы не согласны с этим?» А он не спросил и снова подставился под удар».
— Так, может быть, и амулет нам подверстать к категории непонятой возможности. Или вы против?
Штирлиц пришел на помощь.
— Немецкая сторона победила в споре, — констатировал он, — однако истины ради стоит отметить, что на блестящие вопросы Германии Россия давала не менее великолепные ответы. Мы исчерпали тему, но я не знаю, каково бы нам пришлось, возьми на себя русская сторона инициативу в атаке — вопросами.
«Понял, братишечка?» — спрашивали глаза Штирлица, и по тому, как замер враз взбухшими желваками русский дипломат, Штирлицу стало ясно, что его урок понят.»
Если вы не хотите или считаете невозможным прибегать к вопросам в конце ответов, можно использовать прием, который называется «неполный ответ». Это как раз тот случай, когда «мы должны говорить только правду, но не обязательно всю правду».
Скажем, вы поужинали в доме у знакомых. На следующий день вам звонит хозяин дома и спрашивает вас: «Ну как, вам понравился ужин?» Представим, что ужин вам совсем не понравился. Говорить неправду нельзя. Что же делать? Использовать прием «неполный ответ». Выглядеть он будет так: «Да уж, ваша супруга умеет накрыть на стол! А серебряные ложки были просто бесподобны! Это что — свадебный подарок?»
Смотрите: мы не хвалим то, что нам не понравилось, — еду, но мы хвалим ложки. Что останется в памяти у спрашивающего? Похвала. Хозяин ужина, вероятнее всего, не заметит подлога, так как его внимание мы переключили на ложки.
Как вариант, вместо того чтобы давать не совсем приятный ответ, можно использовать комплимент. Его задача та же — увести собеседника от неудобной для нас темы. К примеру, мать девушки спрашивает стойкого холостяка: «Каковы ваши взгляды на брак?» Холостяк может ответить так: «О, если бы все матери были так очаровательны, как вы! Откройте секрет — как вам это удается?» Вместо продолжения скользкой для холостяка темы, женщина вынуждена будет говорить о своих секретах красоты.
Какой ответ — такой и привет
Ответы часто становятся настоящим экзаменом человека не только на зрелость и мудрость, но и на находчивость и остроумие. Ответы — это своеобразная проба характера. От того, насколько мудро, быстро, точно и понятно мы ответим на вопросы собеседника, будет зависеть и его отношение к нам. Приведем несколько наглядных примеров.
Сценка из жизни. Небольшая компания ребят, с ними — очаровательная девушка. За ней ухаживают двое. Один из кавалеров допускает ошибку — говорит какую-то глупость. Другой кавалер тут же замечает, хлопая конкурента по плечу: «С тебя желудь упал!» (мол, дуб ты, приятель!). На что другой быстро отвечает: «Ну тогда кушай, пожалуйста!» (то есть если я дуб, то ты — свинья.).
Пример из советского учебника риторики. В начале 1920-х годов Михаил Калинин выступал на конференции беспартийных крестьян в Иваново-Вознесенске. На конференции было немало эсеров, стремившихся во что бы то ни стало скомпрометировать «всероссийского старосту». После доклада ему было задано много вопросов, среди которых был и один весьма каверзный: «Кто важнее для Советского государства — крестьянин или рабочий?» Ответ должен был понравиться как крестьянам, которые составляли большинство в зале, так и рабочим. Сказать, что важны и те и другие, — не то что не поверят, просто это прозвучит не очень убедительно. Что же тогда сказать?
Михаил Калинин ответил вопросом на вопрос: «Пусть мне скажут, какая нога важнее у человека — правая или левая?» Ответ был встречен бурей аплодисментов. Этот замечательный ответ сделал Калинина популярным в народе политиком.
Еще пример. Французский философ и писатель Вольтер в 1727 году приехал Англию. Это было время, когда антифранцузские настроения достигли своего пика. Даже прогуливаться по улицам Лондона без сопровождающих лиц оказалось крайне опасным. Чтобы не быть узнанным, выходя на улицу, Вольтер облачался в длинный плащ с глубоким капюшоном. Но однажды Вольтера остановила пьяная толпа.
— Э, братцы, да это француз! — закричал кто-то.
С Вольтера сдернули капюшон. Толпа неистово закричала:
— Он француз! Держите его, он француз! Повесить! Повесить француза! Тащите его к фонарю. Сбегайте кто-нибудь за веревкой.
Пьяная толпа и вправду собиралась повесить Вольтера. Что оставалось делать писателю? Только спасать себя самому.
— Англичане! — прокричал в ответ Вольтер. — Вы хотите убить меня только за то, что я француз. Но скажите: разве я уже недостаточно наказан тем, что не родился англичанином?
От таких слов пьяная толпа пришла в восторг. Более того, она снарядила для Вольтера специальный охранный эскорт, чтобы сопроводить писателя до гостиницы, в которой он остановился!
Еще пример. Эзопа, знаменитого античного мудреца и сочинителя поучительных басен, продавали, как раба, на рынке. Ксанф, один из местных богатеев, увлекавшийся философией, подошел к Эзопу и, слыша его разумную речь и ответы на вопросы покупателей, спросил у Эзопа:
— Скажи мне, раб, если я куплю тебя, будешь ли ты порядочен и честен со мной, не станешь ли меня обманывать да обкрадывать, как все рабы?
Эзоп ответил:
— Я буду порядочен и честен, даже если ты меня не купишь.
Этот ответ настолько понравился Ксанфу, что он сначала купил этого мудрого раба, а затем даровал ему свободу. Впоследствии в течение многих лет Эзоп служил у Ксанфа в качестве личного советника и учителя.
Перенесемся в Англию, конец XIX века. Лондон, в Королевском театре идет новая пьеса Шекспира — «Ричард III». Во время одного из последних эпизодов пьесы разыгрывается сцена всеобщего бегства с поля боя. Молодой актер, впервые в своей жизни исполнявший главную роль, с волнением в голосе и, возможно, излишне патетически восклицает со сцены:
— Коня! Полцарства за коня!
И тут, в наступившей паузе, с галерки раздается чей-то ехидный голос:
— А осел сгодится?
В зале раздается смех. Еще несколько мгновений, и пьеса может быть сорвана, а молодой актер, который так старался выглядеть сегодня настоящим героем, может погубить свою карьеру. Прошла секунда, другая, и. главный герой поднимает руку и, обращаясь к галерке, громко отвечает:
— Сгодится! Прыгай сюда!
Блестящий ответ просто взрывает публику. Она вскакивает со своих мест и стоя начинает бешено аплодировать и бурно выражать свой восторг.
Еще пример. Середина прошлого века. Великобритания, Лондон. Идут прения в парламенте. Одна неистовая лейбористка, очень высокая и крайне некрасивая, крючконосая дама, энергично критикует политику правящего кабинета консерваторов и его главу — Уинстона Черчилля. Ее выступление подкупает не только здравой и убедительной логикой, но и остроумием. Она, похоже, действительно не оставила камня на камне от политики Черчилля. Свое выступление, которое, конечно же, было заранее продумано, она завершает эффектным финальным аккордом. Подойдя к малорослому Черчиллю и зависнув над ним, высокая дама говорит ему:
— Знаете что, господин премьер-министр, если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала мышьяку в ваш кофе!
И под сдержанный смех и даже отдельные аплодисменты дама вернулась на свое место. Черчилль, который до этого момента вел себя так, будто его ничего не касается, поднял голову и оглядел зал. Все взоры были устремлены на него — все ждали, что же он ответит. Поднявшись с места, Черчилль, глядя в сторону дамы, сказал:
— Мадам! Если бы вы были моей женой, я бы с удовольствием этот кофе выпил!
Победа лейбористов, которая до последнего момента казалась безоговорочной, неожиданно была полностью перечеркнута всего лишь одной остроумной фразой премьер-министра.
