Ты в порядке: Книга о том, как нельзя с собой и не надо с другими - Алина Витальевна Адлер
Ира расплакалась.
— Ира, она лично к вам плохо относится? Она была против брака? — поинтересовалась я.
— Не-ет! В том-то и дело, — помотала головой Ира, — ничего такого. Она сама по себе неплохой человек. Не злая, с чувством юмора, в отношения наши не вмешивается. Просто такое впечатление, что ей безразлично: есть мы — нету нас. Я вообще не понимаю такого! Как можно не хотеть проводить время со своим внуком? Она же должна… Обидно очень, — Ира скомкала салфетку и запрокинула голову.
— Ира, а она обещала?
Женщина прищурилась, словно разглядывая мой вопрос.
— Вот так прямо, чтобы обещать, то нет. Но… она же должна понимать… хотеть… — ее голос стал тихим.
Чувство обиды упаковано в неоправданные ожидания.
Обида проявляется, когда ваши ожидания и надежды не совпадают с реальностью.
Когда кто-то обещал, но обманул.
Когда вам сперва дали, а потом забрали.
Когда не обещали и не забирали, а ваша внутренняя потребность загибает пальцы, решая за другого человека: «Он должен мне дать помощь, внимание, понимание, заботу, поддержку, участие».
Часто «обидчик» даже не догадывается о своей роли отрицательного героя в блокбастере, который разворачивается в голове «обиженного». В психологии этот процесс называется проекцией.
Прое́кция (с лат. projectio — бросание вперед[5]) — одна из форм психологической защиты, описанная Зигмундом Фрейдом.
«Проецируя, мы видим свои собственные желания или чувства в других людях или предметах. Если мы это не осознаем, то находимся сразу по обе стороны границы, которую создали. Мы делаем среду элементом себя, а затем встречаемся с этим "самим собой" в другом человеке или объекте. Если мы были сердиты на друга и не распознали эти чувства, то можем "перепрыгнуть" в друга и, глядя на него, верить, что он сердит на нас. При этом мы встречаемся не с ним самим, а с частью себя и контактная граница оказывается в другом человеке. Другие важные вещи в нем мы можем продолжать видеть, манипуляция касается только контакта с нашим собственным гневом. Это дает нам возможность снимать с себя ответственность за собственное поведение, чувства, мысли и импульсы, отрицая их в себе»[6].
А также человек неосознанно накладывает (проецирует) картинку желаемого на реальность, которая ожиданиям не соответствует.
У Иры есть потребность в помощи и поддержке. Неосознанно она проецирует ее на свекровь. Почему? Если всматриваться через линзы психоанализа, то потому, что образ этой женщины ассоциируется у Иры с мамой, которой ей не хватает.
Во время Ириного рассказа я делала пометки. И вот что вывел мой карандаш.
Свекровь должна:
хотеть;
понимать;
предлагать;
догадываться;
поддерживать;
помогать.
— Ира, а попробуйте проговорить этот перечень так, будто это ваши желания, — предложила я маленький эксперимент.
У Иры получилось:
— Я хочу, чтобы свекровь мне помогала. Чтобы она хотела меня поддерживать и предлагала поддержку. Мне это нужно. Очень нужно…
Такой метод называется «присвоить проекцию». Ирино представление «она должна» перекодировалось в «мне это очень нужно». Чувствуете, как по-другому зазвучало?
Когда человек осознает свои желания и потребности, за них можно и нужно взять ответственность. Только после этого возможно постепенно протоптать тропинку к их реализации.
— Ира, а свекровь знает, как сильно вам нужна помощь? Вы говорили ей об этом? — не выпускаю я Иру за «двери реальности».
— Нет, не говорила. Все мужа тереблю, а он злится. Да мне как-то неловко… Мне кажется, со стороны обо мне складывается впечатление, что я такая сорокоручка на метле, которая со всем виртуозно справляется. И еще при этом всегда улыбается, — она приподняла пальцами уголки губ.
Вот он — тектонический разлом, до краев залитый обидой. На одном берегу человек, который находится в дефиците и ожиданиях.
На другом — человек, который либо не подозревает о потребности другого, либо о степени этой потребности.
И так может длиться годами, десятилетиями, жизнями.
Ира делает немало: надеется, ждет, виртуозно справляется, теребит мужа, всегда улыбается, злится, обижается. Кроме одного. Она не сообщает свекрови о своей потребности.
Я не знаю, что могла бы ответить ей свекровь. Возможно: «Что ж ты раньше не сказала! Конечно, я смогу иногда помогать». Или: «Я вырастила двоих без бабушек. А сейчас хочу пожить для себя. Ты справишься, дорогая! Увидимся через год, на следующем дне рождения Сашеньки».
Но я знаю точно: прямой контакт соединяет берега обиженного и обидчика. На поверхность мутной воды обиды всплывают мотивы обоих, становится прозрачной реальность.
Открывшаяся картина может вас удивить, разочаровать, обрадовать, расстроить, утешить. Когда вносится ясность, у вас появляется свобода выбора — как отнестись к этой информации. Вы можете ее отвергнуть: «Я не хочу и не могу это принять, поэтому прерываю общение». Можете начать двигаться в сторону изменений (помните про тропинку страницей раньше?). Можете оставить как есть: принять, смириться, проигнорировать. Но это будет уже осознанное решение, а не обидные обстоятельства, в которых приходится бултыхаться, цепляясь за надувной круг надежды.
Прояснение ценно тем, что какой бы вариант вы затем ни выбрали, в нем не будет места ожиданиям.
На консультации мы с Ирой остановились на ее решении действовать: рискнуть поговорить со свекровью о своей потребности в помощи, а дальше… Сделать выбор.
***
Свекровь не давала Ире никаких обещаний, они ни о чем не договаривались. Обида Иры — реакция на открытую потребность. Но бывает и по-другому.
Когда ваши ожидания подогревались обещанием («сделаю счастливой»), клятвой («мне никто не нужен, кроме тебя»), дружескими объятиями («я на твоей стороне»), договором с размашистой подписью («уверяю вас, все по закону»).
Когда обманули. Не выполнили обещанное, предали, отобрали, повернулись спиной.
Когда обидно. Обидно до невозможности дышать, до бессонницы, до желания свернуться калачиком и «развидеть» этот мир.
Когда не получается идти на контакт, прояснять ситуацию, разговаривать.
Надежды рухнули. И уже невозможно
