Карл Роджерс - Клиентоцентрированная терапия
Программы подготовки
Когда в 1942 г. издавалась книга Counseling and Psy-chotherapy, издатели хотели знать ответ на вопрос, какой рынок сбыта для этой книги представляют университетские курсы по адаптационному консультированию. На то время ответ был: не более двух-трех курсов по всей стране. Благодаря различным влияниям в сфере профессиональной психологии, наблюдающимся в последнее время, ситуация неузнаваемо изменилась. Сейчас более двух десятков университетов предлагают различного рода программы подготовки по психотерапии с клиентоцентрированной, в той или иной мере, ориентацией. В нескольких из этих университетов имеются вполне законченные последовательные программы курсов подготовки, в которых центральное место занимает практика терапии под руководством специалистов. Такая подготовка по терапии отнюдь не носит спорадического характера. Она официально одобрена Американской психологической ассоциацией, которая заявила, что подготовка клинического психолога не является полной без подготовки по психотерапии; чтобы получить высшую оценку Американской психологической ассоциации, курс подготовки по клинической психологии в высших учебных заведениях должен включать хорошо разработанную программу в области психотерапии (68). Очень похожая ситуация сложилась в психиатрии, и вместо спорадической подготовки терапевтов по ходу работы, которая раньше превалировала, различные центры все больше и больше начинают создавать целостные программы обучения.
На этом общем фоне распространения программ подготовки по терапии наблюдается и постоянное развитие подобных программ с клиентоцентрированной ориентацией. Наши методы и методики неуклонно изменялись. Принцип доверия человеку нашел свое воплощение, наряду с терапией, и в самих программах подготовки. Наше внимание переместилось с методики работы консультанта на его установки и философию, в их взаимосвязи с новым пониманием значения методики, рассматриваемой на более тонком уровне. Имеется и опыт неспешной, постепенной подготовки кандидатов на степень доктора философии в области клинической психологии. Мы имеем также исключительно ценный опыт проведения в 1946-1947 годах краткосрочных подготовительных курсов для более чем ста зрелых и квалифицированных психологов, которые должны были стать персональными консультантами Управления по делам ветеранов войны. Пытаясь учить терапии, мы неизбежно сами многое узнавали о ней.
Развитие теории
Проводя все более обширную работу, размах которой демонстрируют предшествующие разделы, мы все сильнее стали ощущать потребность в обобщающих теориях, и формулировка теории стала одной из основных задач ориентированного на клиента терапевта. Мы на своем опыте убедились в истинности часто цитируемого утверждения Курта Левина: "Нет ничего практичнее хорошей теории". Наше построение теории во многом опиралось на представление о структуре самости, как это будет видно из последующих страниц. Однако были предприняты попытки сформулировать объяснение с точки зрения обучения и с точки зрения динамики межличностных отношений. В ходе всего этого процесса теории отбрасывались, значительно модифицировапись, выдвигались новые. Несколько лет тому назад казалось, что теорию терапии можно наилучшим образом сфомулировать с точки зрения развития вербализованного инсайта. Такого рода формулировка, как это видится нам сегодня, способна объяснить далеко не все явления терапии, и поэтому она занимает сравнительно небольшое место в наших нынешних представлениях.
Имея возможность видеть изнутри процесс постоянного и быстрого развития нашей теории, мы с интересом отмечали, что часто ориентированная на клиента терапия подвергается критике как раз из-за того, что "не имеет в своей основе никакой связной теории личности". Эта критика представляется настолько нелепым искажением места теории в развитии науки, что требует хотя бы краткого опровержения.
В теории нет никакой нужды, если отсутствуют явления, требующие объяснения. Ограничиваясь рассмотрением психотерапии, мы можем сказать, что теория терапии не нужна, если мы не наблюдаем видимых изменений, требующих объяснения. Только с их появлением обобщающая теория может помочь понять, что произошло; и помочь выдвинуть гипотезы, которые могут быть проверены в будущей практике. Так, в области терапии первым необходимым требованием является умение, которое дает эффективный результат. При наблюдении за этим процессом и его результатом может быть разработана предварительная теория, которая затем переносится на новый материал для проверки ее адекватности. Эта теория пересматривается и модифицируется с целью — никогда полностью не достижимой — создания совершенной концептуальной конструкции, адекватно охватывающей все наблюдаемые явления. Первичны именно явления, а не теория.
Элтон Майо дает сжатое изложение такой точки зрения, сначала своими собственными словами, а затем словами одного из своих коллег. Представленная ниже цитата передает суть его точки зрения:
"Если говорить в историческом плане, я полагаю, можно утверждать, что наука вообще возникла как продукт хорошо развитого технического мастерства в определенной области деятельности. Некто, какой-нибудь квалифицированный специалист, в момент размышления пытается прояснить исходные посылки, которые скрыты в самом его мастерстве. Это является началом логико-экспериментального метода. Когда исходные посылки определены, они могут быть развиты дальше; такое развитие ведет к изменениям в работе и, таким образом, к началу науки. Здесь необходимо подчеркнуть тот момент, что научные абстракции не строятся на пустом месте и не являются продуктом ни на чем не основывающихся размышлений: они с самого начала уходят корнями в существовавшее до них мастерство.
В этом месте кажется уместным привести высказывание из лекции моего покойного коллеги, выдающегося химика Лоуренса Хендерсона:
'В сложном деле жизни, как и в медицине, необходимыми условиями понимания являются как теория, так и практика; и метод Гиппократа является единственным методом, когда-либо имевшим общепризнанный успех. Первый элемент этого метода — тяжкий, упорный, разумный, ответственный, неустанный труд у постели больного, а не в библиотеке: полное подчинение доктора своей задаче, и отнюдь не чисто интеллектуальной. Вторым элементом этого метода является внимательное наблюдение за происходящим; выделение, основываясь на рассудительности, рожденной знанием и опытом, характерных и повторяющихся явлений; их классификация и методичное использование в своих интересах. Третьим элементом этого метода является рассудительное построение теории — не философской теории, не грандиозного творения воображения, не квазирелигиозной догмы, а скромной и прозаической вещи... полезной трости, помогающей в дальнейшем продвижении... Все это можно обобщить следующими словами: врач должен иметь, во-первых, близкое, укоренившееся, интуитивное знакомство с происходящим; во-вторых, систематические знания о происходящем; и в-третьих, эффективный способ обдумывания происходящего'" (58, с. 17-18).
Исходя из этой точки зрения, нам кажется совершенно естественным, что хрупкий цветок теории выростает на твердой почве опыта. Нарушение этого естественного порядка представляется необоснованным. Поэтому в этой книге будет представлен широкий ряд теоретических формулировок, которые имеют определенное единство и, по нашему мнению, помогут направить в нужное русло размышления о терапевтических изменениях, а также дать концептуализацию личности индивида, основанную на наблю
дениях за изменениями личности. Но мы еще раз подчеркиваем, что эти теоретические положения продолжают изменяться. Однако явления, которые они пытаются объяснить, остаются упрямыми фактами. Возможно, что завтра или в следующем году мы сможет представить более объемлющую теоретическую формулировку, которая сможет охватить намного более широкий диапазон этих первичных фактов. Если это произойдет, тогда эта новая теория даст нам для проверки еще множество заманчивых гипотез, вдохновляя на настойчивый поиск истины.
Резюме
В этой вступительной главе мы попытались дать нечто вроде поверхностного обзора факторов, которые оказали свое влияние на ход размышлений в клиентоцентрированной терапии в течение последних восьми-десяти лет. Но к каким же заключениям пришли консультанты? Как они модифицировали свой подход, имея дело с более разнообразными и более серьезными случаями? Что они считают существенным в оказании помощи человеку, имеющему проблемы? К какому новому пониманию процесса терапии они пришли, прослушивая, самостоятельно и вместе с коллегами, записи показательных собеседований? Как они объясняют свои неудачи и что нового было привнесено в их представления благодаря попыткам снизить вероятность неудач? Каковы их достижения и разочарования от напряженного научного анализа этой сокровищницы собранного материала? Каких теорий придерживаются эти терапевты, и почему они считают их приемлемыми? Есть ли у них какие-либо формулировки, которые помогают осмыслить переплетающиеся сферы профессионального и личного опыта? Далее на страницах этой книги представлены сегодняшние ответы на эти вопросы, всякий раз с субъективной точки зрения, — ответы, которые могут, по меньшей мере, частично устареть к тому времени, когда будут опубликованы.
