Падение женщины. Вторая ошибка Бога - Пьер Жозеф Прудон
Сильная и смелая, как мужчина, она охотнее всего объезжала диких лошадей и однажды в Оакланде выиграла в течение одного и того же дня два приза на скачках. Она была очень чувственная натура и никогда не удовлетворялась одним любовником; у нее их было столько, сколько desperados и outlaws было в Техасе, Канзасе, Небраске и Неваде. В 18 лет она стояла уже во главе шайки диких бандитов, которых вполне подчинила своей воле умом и обаятельной наружностью. С этой бандой она нападала на города и грабила их, давая настоящие сражения отрядам правительственных войск. Иногда она одна, переодетая мужчиной, появлялась в многолюдных местах среди белого дня. Однажды она провела ночь в той самой гостинице, где находился судья, разыскивавший ее, и даже ночевала в одной с ним комнате, причем последний, конечно, и не подозревал, что его товарищ по комнате — женщина. Судья этот накануне хвастал за общим столом, что он, наверное, узнал бы Bell-Star и схватил бы ее, если б ему пришлось где-нибудь с ней встретиться. Наутро, после ночи, проведенной вместе, она назвала себя, обругала судью, избила его кнутом, вскочила на лошадь и умчалась.
Она оставила мемуары. Самым горячим желанием ее было, как говорила она, умереть в сапогах. Желание ее исполнилось, потому что она была убита во главе своей шайки во время одной стычки с правительственными войсками.
Другим замечательным разбойником в юбке была француженка Zulie. Очень одаренная от природы, прекрасно владевшая тремя языками, привлекательная по своему уму и наружности, она уже с детства отличалась вероломным характером и чувственностью. Попав благодаря одной любовной истории в общество североамериканских бандитов, она сделалась атаманом одной шайки их. Гордая и храбрая, она выступала во главе их навстречу всякой опасности и никогда не теряла своего мужества: на краю пропасти при экспедиции в горы, во время землетрясения, эпидемии и в бою — она была постоянно одинаково спокойна. Умерла она в одной французской больнице для психических больных при явлениях очень тяжелого истерического припадка.
Многократно упоминаемая Ottolenghi 17-летняя воровка и проститутка M. R. начала свою карьеру тем, что на 12-м году обокрала своего отца и растратила со своими подругами украденные деньги на лакомства. В 15 лет она убежала из дому с одним любовником, но скоро оставила его, чтобы отдаться проституции, и организовала в 16 лет настоящую торговлю 12–13-летними девочками, которых продавала за громадные деньги богатым мужчинам, уделяя из своих доходов этим несчастным детям по нескольку су. Не довольствуясь этим, она вымогала еще у своих богатых клиентов значительные суммы денег, угрожая им публичными скандалами. Из мести она совершила два тяжких преступления, в которых сказались основные черты ее характера: жестокость и хитрость. Она заманила за город одну из товарок своих, дурно отзывавшуюся о ней, и, пользуясь пустынностью места и наступившими сумерками, напала на нее, повалила на землю и била ключом до тех пор, пока та подавала еще признаки жизни. После этого она преспокойно вернулась в город. Когда кто-то ей заметил, что она могла таким образом убить свою товарку, она отвечала: «Ну так что ж? При этом свидетелей не было!» В другой раз говорили о том, что ключом убить человека нельзя. «Отчего, — возразила она, — если бить сильно в виски, можно убить и ключом». Другая жертва ее была одна из ею же проданных девочек, красота и успехи которой в качестве кокотки возбудили такую зависть и ненависть ее, что она подсыпала ей в кофейне яд в чашку кофе, и та спустя несколько часов умерла.
Приведенные случаи подтверждают раньше сформулированный нами закон, что женские преступные типы более ужасны, нежели мужские.
Самоубийство женщин
Чтобы дополнить наше исследование о женских преступлениях, мы должны коснуться еще самоубийц, ибо аналогия и родство между преступлениями, особенно совершаемыми по страсти, и самоубийством так велики, что их можно рассматривать, как две ветви одного и того же дерева.
Самоубийство — этот феномен, так близко стоящий к преступности по своим вариациям, наблюдается, в общем, у женщин в четыре и даже пять раз реже, чем у мужчин.
Соответственно незначительному числу самоубийств, совершаемых по страсти, число их вследствие физических страданий также невелико. В этом отношении женщины относительно превосходят мужчин в Пруссии, Саксонии, Италии, Вене и Париже и уступают им в Германии, Бельгии, Франции и Мадриде. Но превосходство их только относительное, так как абсолютное число самоубийств вообще, а стало быть, и тех, причиной которых являются физические страдания, среди мужчин всегда значительно больше, чем среди женщин.
Обстоятельство это является новым доказательством меньшей чувствительности женщины: она не так живо ощущает физические страдания, и потому последние ее не доводят так часто до самоубийства, несмотря на то что женщина переносит больше физических мук, нераздельно связанных с жизненными функциями и особенностями ее пола. Но так как страдание принадлежит в отдаленном смысле слова к аффектам, а физическая чувствительность есть основа страстей и нравственного чувства, то этим мы можем объяснить себе редкость среди женщин самоубийства, обусловленных страстями.
Нищета является для женщины несущественным мотивом самоубийства. Число лиц, лишающих себя жизни вследствие нищеты, сравнительно невелико как среди мужчин, так и женщин. Шансы для обоих полов впасть в нищету почти одни и те же, так как материальным потерям подвергаются одинаково как муж, так и жена, как отец, так и дочери и т. д. Но женщина гораздо легче мужчины выходит из подобного положения. Представляя собою, как сказано нами раньше, средний тип человеческого рода, она в силу этого легче приспособляется к разного рода переменам жизненных условий. Разница между герцогиней и прачкой более поверхностна и далеко не так глубока, как различие между членами в пределах другого пола: герцогиня может сравнительно легко примениться к какому-нибудь новому положению и стать, положим, прачкой. Кто знаком с жизнью, тому приходилось, вероятно, встречать высокопоставленных женщин, которые, впав в бедность, легко примирялись с местом какой-нибудь компаньонки или даже горничной; мужчина же при таких же условиях не так легко мирится со своим несчастием и очень часто погибает под ударами судьбы.
Женщина благодаря именно своей пониженной чувствительности, а также тому обстоятельству, что потребности ее меньше, приспособляется легче и лучше мужчины не только к нравственным страданиям, но и к физическим лишениям, связанным
