Множественные убийства: природа и причины - Юрий Миранович Антонян
Керстен, личный врач Гиммлера и в последние годы очень близкий ему человек, считал, что Гиммлер был жесток не по натуре, а по убеждению. Он был якобы против охоты и называл ее просто убийством. К уничтожению людей его, по Керстену, толкнули насильно, и он взялся за эту страшную работу, поскольку считал ее единственным и к тому же окончательным решением проблемы расовой чистоты Германии, которая всегда оставалась его глубоко укоренившимся идеалом. В условиях тотальной войны Гиммлер принял геноцид как единственное решение. Мэнвэлл и Франкель, из книги которого я взял эти суждения о Гиммлере Керстена, не вступают в полемику с последним, хотя обширная литература об этом губителе Европы говорит прямо противоположное: Гиммлер был одним из самых страшных убийц в истории человечества. Он убивал не потому, что его заставляли, а потому что он хотел этого сам.
Науке неизвестно откуда и почему возникают садизм и некрофилия. Можно предположить (только предположить!), что садизм является реакцией на какие-то тяжкие душевные раны в детстве и способом защиты себя в настоящем. Некрофилия, возможно, есть не что иное, как поведение еще психологически не родившегося, еще не вошедшего в жизнь человека, оставшегося еще там, в непознанной и никому неизвестной вечности. Некрофил уже здесь, в жизни, но еще и там, в вечности, именуемой смертью. И садист, и некрофил весьма тревожны, поскольку не адаптированы к жизни. По мнению тех же Мэнвэлла и Франкеля, Гиммлер, больше которого в Германии боялись лишь Гитлера, сам был жертвой хронических страхов.
Некрофилов и садистов в гитлеровской империи было много, но Гиммлер идеально подходил для роли главного палача. Именно в том, что он взял на себя эту роль, в первую очередь проявляется его некрофильская сущность. Он пробовал немало сфер деятельности, даже пытался стать полководцем, но либо отказывался сам, либо терпел полный крах. Наконец, Гиммлер создал гигантскую фабрику террора и уничтожения людей, постоянно контролировал и направлял ее, постоянно искал и находил новые поводы для новых казней.
В Гиммлере продолжал жить юноша, который переживал по поводу того, что так и не стал офицером и вообще по причине постоянно переживаемой недостаточности мужественности. Так, в 1929 г. А. Кребс, гамбургский национал-социалист, провел с Гиммлером во время железнодорожной поездки более шести часов. Гиммлер произвел на него впечатление, вспоминал Кребс, человека, который пытался своим поведением компенсировать некие внешние недостатки. «Он вел себя подчеркнуто браво, буквально бахвалился манерами ландскнехта и своим презрением к буржуазной морали, хотя, наверное, хотел посредством этого скрыть свою собственную слабость». Кребс подчеркивал, что для него была просто невыносима «глупая и беспредметная болтовня» Гиммлера, которую тот вел. Речи рейхсфюрера СС были «странной смесью из воинственного хвастовства, мелкобуржуазных разглагольствований и усердного фанатизма сектантского проповедника[51].
«Кровавый пес» обладал неброской, как бы смазанной наружностью со слабо выраженным подбородком и совсем не походил на театрального или кинозлодея. Впрочем, такой внешностью отличались и многие другие обер-палачи, например «наши» Ягода, Ежов, Берия, причем последний, кстати, тоже носил пенсне. Гиммлера не следует представлять себе ни мелким бюрократом во главе колоссальной машины массового уничтожения людей, ни полным ничтожеством. Он был поразительно изворотливым, умелым и хитрым интриганом, двуличным и в то же время убежденным нацистом и антисемитом; он знал, когда нужно предать, а когда проявлять верность; он был садистом и некрофилом в самом худшем смысле, и именно это определяло его жизнь.
Глава 6.
Особые состояния множественных некрофильских убийц и отчуждение личности
6.1. Особые состояния множественных некрофильских убийц в свете виртуалистики и учения об аффектах
Излагаемые ниже исследовательские материалы об особых состояниях множественных некрофильских убийц получены мною в результате клинических бесед с ними. Эти материалы не поддаются какому-либо статистическому осмыслению, во всяком случае в настоящее время. Аналогичной информации у других криминологов я не находил.
Особые состояния множественных некрофильских убийц, отличающие их, можно назвать виртуальными. Я хочу сказать, что некоторые такие преступники в период, непосредственно предшествующий преступлению, во время его совершения и сразу после него находятся в особом психологическом состоянии. Эта особенность заключается в том, что в указанные отрезки времени человек выходит из данной реальности, по крайней мере частично, и оказывается в новом для себя измерении — виртуальном. При этом ни выход из настоящей действительности, тем более частичный, ни переход в новое качество чаще всего не осознаются им — я не имею в виду здесь случаи сильного алкогольного опьянения или явно болезненного расстройства, когда появляются сомнения в невменяемости субъекта. В ряде случаев субъект, преследуя разные цели, не обязательно преступные, может намеренно привести себя в такое состояние путем алкогольного или наркотического опьянения, вдыхания паров бензина, длительных очень быстрых движений и т. д.
Виртуальные явления существуют с момента появления на свет человека как одно из порождений его психики и одна из форм реализации ее глубочайшей потребности: выхода за пределы данной ему реальности. Однако объектом самостоятельного научного психологического исследования они стали сравнительно недавно, в отличие, например, от античной и средневековой философий, для которых виртуальность была одной из центральных проблем в первую очередь потому, что в те эпохи философия была тесно переплетена с религией. Собственно говоря, богословская философия есть не что иное, как постоянное утверждение бога и других сверхъестественных персонажей в качестве виртуальной реальности. Особенно красноречивы в этом отношении мистики — чей мистический интерес основывается не на суеверии и тяге к оккультизму, а на восприятии всего сущего как чуда, дающего возможность постичь сокровенные тайны, причем это постижение не имеет границ, создавая особый мир.
Виртуальная реальность, в которой живут и действуют сверхъестественные божественные существа, обычно воплощается в мифах, в том числе религиозных. Миф раскрывает творческую активность сверхъестественных существ и обнаруживает сакральность их деяний. Благодаря этим существам человек стал таким, какой он есть: смертным, разделенным на два пола, обладающим культурой.
Опыт нашего времени показывает, что чем активнее тоталитарное мифотворчество и соответствующая ему символизация, чем упорнее прославление с помощью мифов грубой силы, тем выше некрофилизация общества. Под некрофилизацией понимают не только призывы к смерти и ее прославление, но и сеяние ее, т. е. уничтожение людей. Толкование некоторых мифов очень помогает этому,
