Маршал Салинз - Экономика каменного века
Таким образом, мы возвращаемся к исходному пункту: политическая жизнь служит стимулом к производству. Но в разной мере. В нижеследующих абзацах прослеживаются некоторые политические различия, которые, как кажется, предполагают различия в производительности домохозяйств. Начнем с меланезийской системы бигменов.
В системах с открытой конкуренцией статусов, таких, какие, к примеру, преобладают в Меланезии, экономический импульс задается в первую очередь амбициями тех, кто пробивается в бигмены. Интенсифицируются и их собственный труд, и работа членов их домохозяйств. Как пишет Хогбин, главе мужского дома у бусама Новой Г винеи
приходилось работать больше, чем кому бы то ни было, чтобы пополнять свои запасы продовольствия. Претендующий на почет не может почить на лаврах, он должен постоянно проводить большие празднества, накапливая доверие. Общепризнано, что ему приходится «вкалывать» день и ночь: «его руки постоянно в земле, а со лба то и дело стекают капли пота» (Hogbin,
1951, р. 131).[81]
Движимый мотивами накопления богатства и проявления щедрости, меланезийский лидер, как правило, пытается увеличить свою домашнюю рабочую силу, часто при помощи полигинии:
Другая жена трудится в огороде, другая жена идет за дровами, другая жена идет ловить рыбу, другая жена готовит ему; а муж... он выкрикивает приглашения — много людей придет kakai (поесть) (Landman, 1927, р. 168).
Понятно, что чаяновская кривая подвергается отклонениям из-за такой политики; вопреки правилу, больше всех трудятся некоторые из наиболее успешных семейных групп. Однако скоро бигмен перерастает кратковременную стадию самоэксплуатации. Осторожно внедряя собственные ресурсы, лидер в процессе становления использует свое богатство, чтобы сделать других должниками. Выходя за пределы собственного домохозяйства, он накапливает сторонников, чье производство может быть поставлено на службу его амбициям. Процесс интенсификации производства присовокупляется, таким образом, к реципрокности обмена. Так, в целях спонсирования поминальных пиров и успешного участия во внешней торговле бигмен лакалаи
должен не только демонстрировать личную предприимчивость, но и побуждать к предприимчивости других. Он должен иметь команду сторонников. Если боги благословили его многочисленными младшими родственниками, трудом которых он руководит, ему не так уж необходимо создавать эту команду. Если же он не столь благословен, то ему приходится приобретать приверженцев, принимая ответственность за благосостояние отдаленных родственников. Демонстрируя все непременные атрибуты ответственного лидера, исправно спонсируя празднества в честь своих детей, проявляя готовность с лихвой выполнять свои обязательства по отношению к свойственникам, оплачивая магические и танцевальные ритуалы для своих детей, беря на себя любую обузу, которую у него хватит сил выдержать, он становится привлекательным как для старших, так и для младших родственников... Младшие родственники ищут его расположения, оказывая добровольную помощь в его предприятиях, с готовностью повинуясь его призывам работать, потакая его желаниям. Их склонность вверять ему как попечителю свое благосостояние все усиливается, тем самым ему отдается предпочтение перед другими старшими родственниками (Chowning and Goodenough, 1965-66, p. 457). Далее, выходя за пределы узкой группы сторонников, экономически
привязанных к его дому, бигмен вступает в последнюю и социально наиболее дорогостоящую фазу своей карьеры. Он спонсирует общественные празднества, вкладывает в них крупные средства или же распределяет материальные ценности далеко за пределами своего узкого круга, с помощью чего укрепляет престиж, как говорят меланезийцы, «делает себе имя» в широком кругу. Ведь
смысл владения свиньями и накопления большого их количества состоит не в том, чтобы держать их у себя, также как и не в том, чтобы периодически выставлять их напоказ, а а том, чтобы их использовать. Совокупный эффект — циркулирующий поток свиней, плюмажей из перьев и снизок раковин. Движущая сила этого потока — репутация, которую человек может обрести благодаря хвастливо афишируемому участию в нем... бигмены или «сильные мира сего», распоряжающиеся большим количеством материальных благ, являются предпринимателями в том смысле, что они управляют циркуляцией этих ценностей между кланами, делая свежие вклады на свой счет и решая, делать ли вклады на счет остальных. Из подобных трансакций они получают выгоду в виде растущей репутации. Цель не просто в том, чтобы быть богатым, и даже не в том, чтобы вести себя, как ведут себя богатые — цель в том, чтобы быть известным как богатый (Reay, 1959, р. 96).
Личная карьера бигмена имеет общее политическое значение. Бигмены со своими потребительскими амбициями являются средствами, с помощью которых сегментарное общество, «обезглавленное» и разбитое на маленькие автономные общины, преодолевает этот раскол, по крайней мере в сфере обеспечения продовольствия, и формирует более широкий круг взаимодействия и более высокий уровень кооперации. Заботясь о собственной репутации, меланезийский бигмен становится концентрирующим началом племенной структуры.
Однако не следует полагать, что бигмен меланезийского типа является обязательным атрибутом сегментарного общества. Деревенские вожди индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки также играют роль подобного концентрирующего начала, но, если их потлачи своими пышными пирами и напоминают престижные усилия многих меланезийских лидеров, то в действительности их отношения с внутренней экономикой носят совершенно иной характер. Вождь Северо-Западного побережья — глава линиджа, и эта роль непременно дает ему некоторые права на групповые ресурсы. Ему не приходится устанавливать свой личный статус посредством динамики самоэксплуатации, плоды которой отдаются в распоряжение других. Что являет еще больший контраст, так это сегментарные общества, которые могут обойтись самыми минимальными связями между своими составными частями. Или еще такие, в которых, как в прославленном примере с сегментар-ной линиджной системой нуэр , связи между локальными группами в основном и
Потлач — обычай индейцев Северо-Западного побережья Северной Америки (этнические группы: нутка, хайда, квакиютль, тлинкит и др.) — раздаривание вождем большого числа материальных ценностей. Раздаривание обычно сопровождается обильным пиром, иногда публичным уничтожением части ценностей вождя. Потлач считается одним из проявлений так называемой престижной экономики(см. примеч. к с. 133).
Нуэр, или нуэры — народ из группы нилотов в Судане и пограничных районах Эфиопии.
автоматически закрепляются десцентом без посредства дифференциации между людьми.
Нуэр представляют альтернативу сегментарной политике личной власти и славы — анонимное и молчаливое правление структуры. В классических системах сегментарных линиджей лидер в лучшем случае должен довольствоваться локальным авторитетом, который и подтверждается, вероятно, другими атрибутами, нежели щедрость. Интересна следующая дедукция: система сегментарных линиджей обладает более низким коэффициентом интенсивности, чем меланезийская политическая система.
Меланезийскую систему можно использовать и в другой гипотетической схеме. Карьера меланезийского бигмена, помимо того, что она наводит на мысль об оппозиции между племенами с правителями и племенами без правителей, может — своими последовательными фазами щедрой самоэксплуатации и накопления благодаря реципрокности — представлять переходную форму между двумя видами экономической власти, которые обычно выступают по отдельности и, по видимому, обладают неодинаковым экономическим потенциалом. Самоэксплуатация — вид первоначальной и не вполне развитой экономики уважения . В племенных обществах она часто встречается в автономных локальных группах («вождь» намбиквара может служить типичным примером), и особенно часто в общинах охотников и собирателей.
Ни один бушмен не стремится выделяться, но Тома зашел дальше обычного в избегании особого положения; у него практически не было имущества, он отдавал все, что попадало к нему в руки. Это было дипломатично, так как в обмен на добровольную нищету он получал уважение и поддержку всех окружающих (Thomas, 1959, р. 183).
Подобный авторитет имеет очевидные ограничения, накладываемые как экономикой, так и политикой — слабость первой становится ограничением для второй, и наоборот. Только домашний труд, непосредственно контролируемый лидером, вовлечен в политику. В то время как трудовой фонд его собственного домохозяйства до определенной степени способен расширяться — как, например, при полигинии, — ни через структуру, ни через благодарность лидер не обретает сколько-нибудь значительного контроля над продукцией других домашних групп. Избыточный труд одного домохозяйства идет в пользу других, — эта politique наиболее близка к идеалу благородной щедрости — и наиболее слаба как экономика лидерства. Ее принципиальная сила в привлечении, а не в принуждении, и сфера действия этой силы в принципе ограничена кругом людей, находящихся в непосредственном личном контакте с вождем. Ибо при чрезвычайно примитивных и часто капризных технических средствах «фонд власти» вождя (как назвал его Малиновский), обеспечиваемый трудом столь немногих, скуден и быстро истощается. Более того, он неизбежно очень разжижен по своей политической эффективности, по влиянию, которое способно оказывать его распределение, когда оно распространяется на более широкое социальное пространство. Наиболее высокие дивиденды этого
