Мессии, лжемессии и толпа - Юрий Миранович Антонян
Лжемессианская культура, внедряемая в толпу, не несла никакого прогресса и развития, «истина» воспринималась как нечто данное раз и навсегда самим мессией. Она не подлежала пересмотру и даже коррекции. Все было пропитано духом соответственно нацизма (гитлеризма) или коммунизма (марксизма-ленинизма). Но не следует думать, что в России и Германии эта культура была лишь навязана «мессиями» массам, толпе. Так, нацистская культура вызревала в течение десятков лет всею жизнью немецкого мещанства, менталитет которого, особенно после Первой мировой войны, утверждал собственную точку зрения на искусство, литературу и национальные проблемы.
Марксистско-ленинская идеология в России тоже пришла отнюдь не на пустое место, а на поле, обильно и глубоко вспаханное русским общинным сознанием, принципами полезности всеобщей бедности, которая якобы только одна способна обеспечить высокую духовность. Разница между русской православной идеологией и коммунистическим учением была, в сущности, невелика: первая обещала благоденствие и блаженство на небесах, а второе — в весьма неопределенном будущем. Российские народы слишком долго воспитывались в безусловном и абсолютном подчинении царю, чтобы не покоряться новым вождям и не гнуть перед ними спину.
В поисках поддержки своей оппозиции новым направлениям в искусстве и литературе нацистская, и коммунистическая клики взывали к толпе, невежественной и некритичной. Конечно, они получали от нее полную поддержку. В СССР, как в Германии, не устраивали показных костров из книг, но многие книги, которые сочли «вредными» и «ненужными», втихомолку сжигали. Такие книги в тоталитарных странах вообще не печатали, выставки зарубежных современных картин и скульптур были запрещены. Любая тоталитарная страна отделена железным занавесом от культуры других стран, исключая, конечно, себе подобных. Любой тоталитарный режим убеждает себя и других, что им-то реализуется единственно верная формула счастья и справедливости, найденная и сформулированная его «мессией».
Основу «новой» Германии, «новой» России (СССР), «новой» Италии должны были составить «новые» люди — продукт правильного идеологического воспитания. Идеология была реальным инструментом реформ, что совсем неудивительно, поскольку идеология проникала во все поры человеческого существования эпохи коммуно-фашизма. «Новый» человек должен был стать средоточием «новой культуры», постоянно «созидающей» личностью, чуть ли не фанатически преданной режиму. Поэтому индивид терпел полное крушение в безличном обществе и усредненном общественном сознании. Но таким людям, напичканным идеологией, не дозволялось быть мертвым грузом, они обязаны были пребывать в постоянном движении. Оно было как бы разлито в обществе, поддерживаемое и направляемое пропагандой, лозунгами, призывами, плакатоподобными живописными и скульптурными изображениями на тоталитарные темы, прежде всего портретами мессий.
Сформированная таким образом толпа являла собой дикое иррациональное образование, в которое можно было внедрить любой миф, любую «теорию», любую ложь. Используя эту иррациональность, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун и др. постоянно срывали закономерную самостоятельность отдельного человека и вливали его в общую массу, лишая тем самым индивидуальности и свободы выбора. Эта особая культура толпы была им очень выгодна, ибо она была неспособна к сопротивлению. Ею повелевали и командовали, но никогда не устанавливали с ней партнерских, равноправных отношений. Есть основания думать, что вожди относились к толпе с презрением: во всяком случае такой вывод напрашивается после чтения «Моей борьбы» Гитлера.
Гитлер и Сталин сформулировали, а нацисты и коммунисты воплотили на практике мысль о том, что пропаганда по сути есть проникновение культурных ценностей в массы. Вытекающий отсюда антиинтеллектуализм, вообще-то характерный для толпы, красной нитью прошел через всю тоталитарную практику. Гитлер, например, призывая к общему, неспециализированному обучению, имел в виду, что во главу угла должно быть поставлено изучение нацистского мировоззрения. Коммунисты тоже весьма высоко ставили идеологию, и она как самая важная часть культуры внедрялась в общество, особенно в обучение гуманитарным наукам, самым бессовестным образом.
Гитлер говорил, что в любом поистине великом революционном движении пропаганда должна предварительно распространять его идею. Она должна попытаться сделать новое направление мыслей понятным для всех или по меньшей мере заставить сомневаться в прежних убеждениях. Как только пропаганда обретет опору, доктрина сама обеспечит себя необходимой организацией. В эту организацию в качестве ее членов войдут последователи, обретенные благодаря пропаганде. И она будет увеличиваться тем скорее, чем изощреннее станет пропаганда, которая, в свою очередь, может работать более успешно, если за ней стоит мощная организация.
Сознание первобытного человека, как отмечал Л. Леви-Брюль, целиком во власти коллективных идей или коллективных представлений. В отличие от древних людей в тоталитарном обществе идеи вырабатывает один человек или узкая группа людей, их идеи становятся догмами, законами для толпы. Отдельная личность получает их уже в готовом виде. Коллективные представления отличаются чрезвычайной императивностью, обладают почти принудительной силой и воспринимаются автоматически каждым лицом, так как они навязываются ему с раннего детства и, почти не поддаваясь действию критики, в неизменном виде передаются из поколения в поколение. Коллективные представления получают свое выражение в верованиях, обычаях и языке. Они целиком господствуют над сознанием человека толпы, он мыслит иначе, чем мы, поскольку его мышление целиком во власти коллективных представлений. Наши же представления настолько дифференцированы, что позволяют нам совершать сложные операции, отвлечения, обобщения и логические классификации. Наше мышление — концептуальное, строящееся на понятиях, предполагающих развитую способность отвлечения и обобщения. Мы никогда не смешиваем представления объекта с вызванными им переживаниями и порожденными им двигательными реакциями. В коллективном же представлении первобытного человека все эти три элемента слиты.
В коллективном сознании тоталитарного общества мы найдем ту важную особенность коллективных представлений первобытного человека, которую Л. Леви-Брюль усматривал в их «мистическом» характере. Всякий реальный объект окружающего мира наделен, по представлению такого человека, тайными свойствами, связывающими его со сверхъестественным миром и миром скрытых, невидимых реальностей, причем, тайные или явные, эти свойства связаны между собой. В силу мистической ориентированности своего мышления первобытный человек в любой вещи ищет наряду с ее реальными, явными свойствами те или иные скрытые, тайные, мистические, в которых он готов усматривать истинные причины явления.
Объекты, обладающие тайными, мистическими свойствами, густым роем окружают коллективного человека тоталитарного общества. Ими обладают разные символы и знаки, ритуалы и манипуляции, которым придается особая, скрытая значимость и сила. Поэтому-то флаги, штандарты, значки, гербы, символические скульптуры, скульптуры и портреты вождей и иные изображения, а также шествия и парады имели такую власть над людьми при коммунизме и нацизме. Эти же люди придавали особый смысл учению, свято верили в бесконечные возможности доктрины, т. е. обычного слова, в его абсолютную власть, могущую перевернуть весь мир и сделать его таким, каким они желали его видеть. Коллективные представления
