Милтон Эриксон - Человек из февраля
Эриксон: Продолжайте. Описывайте все свои переживания. Все эмоции. Я жду.
Клиентка: Элен немного подросла. Наступило лето. Мы все – мама, папа и наши соседи (у них была дочка Дотти, и она была всегда так добра к нам – детям) пошли купаться на озеро. Элен уже ходила, и мама приказала мне не спускать с нее глаз. Но я так боялась с ней остаться.
Эриксон: А почему?
Клиентка: Я так боялась, а вдруг она опять посинеет. Все ушли плавать и на берегу больше никого не было, кроме Ларри, но он играл в мяч, и если бы Элен начала тонуть, я бы сама просто ничего не смогла сделать. Она бы неминуемо погибла. И во всем была бы виновата только я. Поэтому я не разрешала Элен заходить в воду. Она рыдала, и мама меня обругала – сказала, что все это глупости и чтобы я пустила ее в воду. Я стояла рядом с Элен, смотрела, как она плещется, и старалась держать ее так, чтобы ей было не особенно неудобно.
Эриксон: Дальше.
Клиентка: Потом подошел Ларри и сменил меня. Он вошел воду вместе с ней и повозил ее на спине. Ей это понравилось. Я стала играть с Лизой, и она спросила меня: «В чем дело? Тебе не нравится присматривать за Элен?» Я ответила: «Нет, я ее ненавижу.» И мне стало так тяжело на сердце, что я это сказала, потому что я не ненавидела Элен – я ее любила.
Эриксон: Вы рассказали мне все о том, как Вы уронили Элен?
Клиентка: Я звала маму, а она не приходила. Я сказала, что Элен промокнет и заболеет. Я горько плакала, а она мне крикнула в ответ: «Не волнуйся так из-за этого». А потом она вошла, увидела Элен в корыте с водой и только бросила на меня один-единственный взгляд.
Эриксон: Продолжайте.
Клиентка: Элен прокашляла целый день. Я была ужасно напугана тем, что сделала что-то недозволенное. Я ведь не хотела сделать ей больно.
Эриксон: И все-таки Вы на нее ужасно разозлились из-за того, что все так получилось?
Клиентка: Я до сих пор не знаю, почему она так вцепилась в это чертово корыто. Мне кажется, что я смогла бы ее поднять. Но она мне не давала это сделать.
Росси: В самом начале Вы реиндуцируете глубокий гипно-терапевтический транс – Вы поднимаете вверх руки клиентки и внушаете ей: "Засыпайте. Засыпайте крепким, глубоким сном". Это Ваш излюбленный каталептический гипноз. А потом Вы даете указание клиентке: "А когда Вы заснете, опустите левую руку на колени и расслабьте ее". И когда рука опускается, подсознание дает Вам знак, что оно готово для дальнейшей гипнотической работы.
Такое же скрытое указание появляется несколько позднее: "А когда Вы будете готовы, Вы можете опустить вниз правую руку". Это сигнал к тому, чтобы клиентка, не чувствуя никакого неудобства, начала Вам рассказывать трагическую историю из своего детства. Постоянное напоминание об «удобстве» во время воспоминания травматического эпизода играет важную роль для процесса десенсибилизации. Этому же служат Ваши неустанные попытки выделить из всего рассказанного важные подробности
Ваши указания замыкают цепочку обратной связи, которая позволяет точно определить тот момент, когда клиентка готова продолжить свои воспоминания в условиях оптимального внутреннего комфорта.
Эриксон: Воспоминания о любых, даже самых незначительных событиях совершенно необходимы для создания любой формализованной теории.
Росси: Да. Фрейд говорил о «множественной детермини-зации симптоматики», когда любой психологический симптом – такой, скажем, как страх воды – появляется в результате сцепления нескольких причин, приводящих к стрессу. Из последнего диалога с нашей клиенткой следует, что, когда Элен была совсем маленькой, Джейн хотела помочь ей увидеть маму. То, что Элен упала со стула, было простой случайностью, но родители Джейн не поняли этого и стали подозревать, будто она хотела намеренно причинить Элен боль. В результате того, что произошло, они наказали Джейн, фактически лишив ее родительской любви. Тогда впервые Джейн возненавидела своего отца, а потом даже больше того – захотела всех убить («Я всех ненавидела, мне хотелось всех их убить»).
Но еще до того, как произошел этот трагический случай, обстановка в семье Джейн изменилась. После рождения Элен отец прекратил играть с девочкой. Тогда же он заболел. Поэтому все внимание переключилось с Джейн на Элен. Джейн говорит: "Ведь во всем виновата мама, а не Элен". А когда мама не заглянула в комнату, где в корыте сидела Элен (несмотря на призывы и предупреждения нашей клиентки), то тем самым она оказалась виноватой и в том, что Элен чуть не утонула. Но к этому времени и отец, и мать стали подозревать Джейн в том, что она плохо относится к Элен. И хотя Джейн просто пыталась помочь Элен, наградой ей был взгляд матери, который, казалось, говорил: «Ты ужасно, ужасно плохая!»
А как-то летом, копа Элен подросла, Джейн опять пришлось взять на себя ответственность за безопасность Элен. Вся семья отдыхала на озере, а Джейн смотрела за Элен и запрещала ей подходить к воде – боялась, что она «опять посинеет» и «погибнет». Но благие намерения Джейн вновь были поняты совершенно превратно. Именно в результате этого и сформировалась фобия клиентки, ее страх воды.
Поэтому на полном основании можно заключить: первопричиной фобии является то, что родители стали меньше любить Джейн, они не поняли главного, – она "ужасно злилась на всех", потому что совершенно необоснованно подозревалась в намерении нанести вред своей младшей сестре. В данном случае возникает впечатление, что так называемая детская ревность явилась прямым следствием того, как после рождения младшего ребенка все внимание родителей невольно переключилось только на него.
(Некоторые из источников психологического стресса, которые привели к формированию страха воды и плавания, приведены в таблице).
Мультидетерминанты психологических стрессов, приводящих к возникновению фобиихемь стадий образования (стадии 1-5) и усиления (стадии 6-7) страха воды и смерти
2.15. Мультидетерминанты страха плавания: причины возникновения, усиление и генерализация страха; незнание и подсознательные процессы
Эриксон: Не хотите ли сообщить мне что-нибудь еще? Давайте уж рассказывайте все до конца.
Клиентка: Мама сказала мне, что если я пойду купаться вместе с м-ром Смитом, то он научит меня плавать и я стану хорошей пловчихой. Но когда она мне это сказала, мне сразу расхотелось идти. Мне вообще никогда не хотелось делать то, о чем меня просили. Ну так вот – м-р Смит предложил пройтись с ним по берегу: вода была такая черная и страшная! Я оглянулась в поисках Элен или мамы, но никого не увидела. М-р Смит спросил, хочу ли я научиться плавать, и я ответила «нет». Он сказал, что если я окунусь в воду, он подхватит меня и попытается научить плавать. Я испугалась и ударила его. Я была в такой ярости, что хотела его убить, но не могла – я ведь была маленькая. Он никогда никого не тащил в воду насильно. Он говорил, что это нехорошо. Но меня он втянул в воду, когда я отвернулась, и это было ужасно. Я не боюсь окунуться с головой; даже забавно пускать пузыри.
Эриксон: Как те пузыри, что пускала в воде Элен?
Клиентка: О нет, то было совсем не смешно. Я думала, что она умерла.
Эриксон: А что еще связано с Вашим страхом плавания?
Клиентка: Я часто проходила мимо Красной реки, через которую была натянута проволочная переправа – знаете, одна проволока вверху, а другая внизу. Взрослые ребята перебирались, повиснув на проволоке, а я была слишком мала для этого. Я повсюду сопровождала Ларри; он ничего не боялся. Как-то я пошла туда вместе с ним. Он собрался переправляться на тот берег и сказал, что если я удержусь на его ремне, он возьмет меня с собой. Где-то посередине реки я ужасно испугалась, но Ларри все-таки дотянул меня до конца. Мы играли на другом берегу, собирали цветы – но потом должны были их выбросить, потому что были не в состоянии принести их обратно. По пути назад я ужасно испугалась. Я боялась опустить ноги в воду. Ларри пришлось нести меня. Но он не особенно опечалился – это его только развеселило. Я попросила его никому об этом не рассказывать. У меня было такое чувство, что я вот-вот заплачу, но я не плакала. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, насколько сильно я была напугана.
Эриксон: А что еще? Что еще?
Клиентка: Два-три года спустя – перед тем, как Карла призвали в армию, – мы прогуливались вчетвером: я с Карлом и еще одна пара. Мы пошли к озеру около Понтиака. Мы носились по берегу, как сумасшедшие. Нам было очень весело, хотя чувство страха меня не покидало. Карл все время пытался затащить меня в воду – его нисколько не смущал мой страх. Под конец Пол достал где-то лодку, чтобы покататься по озеру. Было похоже на то, что надвигается буря, но джентльмены сказали, что, на их взгляд, дождь не начнется по крайней мере до вечера. Было около трех часов дня. И, конечно, как только мы отплыли от берега, начался ливень, загрохотал гром и засверкала молния. Вообще-то, мне всегда это нравилось, но на этот раз вокруг были уж очень высокие волны. Мы никак не могли выгрести против них. Я дрожала, как осиновый лист. Карл спросил, не холодно ли мне, но я дрожала не от холода. Я до смерти испугалась. Наконец мы добрались до берега, и я сказала, что хочу домой. Оказалось, что они собирались пойти куда-нибудь вечером, но мне было не до этого. Похоже, я расстраивала их планы. Но я категорически отказалась их сопровождать.
