Павел Симонов - Темперамент. Характер. Личность

Если обучение есть формирование сознания, то воспитание главным образом адресовано к подсознанию. В самом деле, воспитанность предполагает не просто знание норм поведения, не соблюдение этих норм с целью награды или ухода от наказания, а невозможность нарушения норм, ставших внутренними регуляторами действий и поступков. Как остроумно заметил один юрист, нормальный человек даже в гневе не посягает на жизнь другого не потому, что боится высшей меры, а потому, что им движет древняя заповедь «не убий». Человек, соблюдающий нормы во имя выгоды или страха перед возмездием, безнравствен. В субъективной неосознаваемости объективной целесообразности просоциального поведения — суть моральной диалектики. В противном случае расчеты по принципу «ты мне, я тебе» мало что оставят от совести и морали.

Что касается технологии воспитания, то на уровне наших сегодняшних знаний о человеке она кратко сводится к следующему.

1. Постараться понять, с какой индивидуально сложившейся структурой потребностей мы имеем дело у данного субъекта: какие из них занимают главенствующее положение, какие хронически неудовлетворены, не вооружены разумными способами удовлетворения и в силу их неудовлетворенности трансформировались в социально неприемлемое поведение, в состояние эмоционально отрицательной фрустрации, тревоги или депрессии.

2. Бессмысленно без конца объяснять полезность и целесообразность тех или иных норм, суть «хорошего» и «плохого», взывая к всемогущей сознательности. Сознание занято средствами удовлетворения потребностей. Вот и надо вооружить его знанием этих средств, таких средств, которые обеспечат успешное удовлетворение социально ценных побуждений, с помощью положительных эмоций усилят эти побуждения и позволят им возобладать над социально неприемлемыми мотивациями. Ни сознание, ни воля сами по себе не могут перестроить иерархию мотивов, ибо любой потребности в конечном счете может противостоять только другая потребность.

3. Поскольку непосредственными «трансформаторами» структуры потребностей являются положительные эмоции, а они, в свою очередь, связаны с успешным удовлетворением этих потребностей, вооруженность субъекта квалификацией и активно работающим сверхсознанием — предмет первейшей, заботы воспитателя. Не «общения», не «сопереживания», не «духовных контактов» ждет воспитанник от наставника, а реальной помощи в повышении своей вооруженности. Только квалифицированный труд приносит человеку радостное ощущение полноценности, чувства собственного достоинства, нужности и полезности людям. Только элементы творчества, интуиции, т. е. деятельность сверхсознания, сообщают этому труду привлекательность до получения конечного материального или социального результата. А от «общения вообще», как и от «сопереживания вообще», пользы немного.

«Любовь мечтательная, — писал Достоевский, — жаждет подвига скорого, быстро удовлетворимого и чтобы все на него глядели. Тут действительно доходит до того, что даже и жизнь отдают, только бы не продлилось долго, а поскорей совершилось, как бы на сцене, и чтобы все глядели и хвалили. Любовь же деятельная — это работа и выдержка, а для иных так, пожалуй, целая наука»[120]. «Труд души», в смысле В. А. Сухомлинского, состоит в том, чтобы ребенок не просто ощущал некий эмоциональный дискомфорт при виде больного или несправедливо обиженного человека, не просто стремился к устранению этого тягостного для него самого «сопереживания», но приходил на помощь и переживал положительные эмоции, которые приносит успех действий, направленных на облегчение участи другого.

Таковы три фундаментальных требования к системе воспитательных воздействий, вытекающие из потребностно-информационного подхода к проблеме человеческой индивидуальности. Спрашивается, если мы, хотя бы в общих чертах, знаем, как строить эту систему, и если, с другой стороны, мы отчетливо представляем себе гармонически развитую, общественно полезную личность, то почему сохраняется так много примеров поведения, весьма отличного от выработанного нами образца?

Ответим на этот вопрос словами К. Маркса: «Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания, — это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан»[121].

Заключение

«Что такое эмоция?» — название работы У. Джеймса, опубликованной в 1884 г.

На протяжении всех глав своей книги мы анализировали проблему индивидуальных особенностей личности с позиций потребностно-информационного подхода, который, в свою очередь, базируется на «информационной теории эмоций», предложенной одним из нас (П. В. Симоновым) в 1964 г.

Для того чтобы читатель смог вынести собственные суждения о продуктивности этого подхода, попробуем сформулировать те вопросы, на которые не в 1884, а в 1984 г. обязана ответить сколько-нибудь развитая и завершенная теория эмоций. Мы полагаем, что таких вопросов минимум пять.

1. Если автор теории разделяет мнение о том, что эмоция представляет одну из форм отражения реальной действительности, он обязан определить, что именно отражает эмоция, чем она отличается от других разновидностей отражательной деятельности мозга. Сложность и нерешенность этого вопроса сравнительно недавно отметил В. К. Вилюнас. «При исследовании познавательных процессов обычно существует возможность опираться на два ряда явлений: объективный и субъективный, отражаемый и отраженный. По отношению к субъективному отражению первый ряд может служить своего рода образцом, „эталоном“ того, что, например, должно или могло бы быть воспринято, запечатлено, постигнуто мышлением и т. п. ... При исследовании же эмоций такой возможности не существует. Эмоции выполняют функцию не отражения объективных явлений, а выражения субъективных к ним отношений... Поэтому данные о том или ином эмоциональном переживании мы можем сравнивать лишь с данными о других эмоциональных переживаниях у одного и того же человека или у других людей, а не с некоторым объективном „эталоном“»[122].

2. Любая новая теория эмоций должна, по нашему мнению, способствовать упорядочиванию, классификации наблюдаемых в жизни эмоций, предложив теоретический принцип подобной классификации. Можно, конечно, пойти и чисто эмпирическим путем, примером которого служит описательная классификация Б. И. Додонова из его книги[123].

3. Концепция, претендующая на то, чтобы именоваться теорией, должна ответить на вопрос о том, какую роль играют эмоции в жизнедеятельности живых существ, в организации их целенаправленного поведения. Иными словами, каковы регуляторные функции эмоций?

4. Теория должна способствовать уяснению мозговых механизмов формирования и реализации эмоциональных реакций человека и высших млекопитающих животных. Ссылки на «системность», на «голографическое» распределение функций, на деятельность «мозга в целом», с нашей точки зрения, малопродуктивны. Попытки вернуться к представлению об эмоциях, как о конечном, далее неделимом психофизиологическом образовании можно было бы сравнить с призывом вернуться от современных представлений о многообразии элементарных частиц к атому Демокрита.

5. Наконец, предлагаемая теория должна чем-то обогащать практику. Практику воспитания, профилактики и борьбы с нежелательными последствиями эмоционального стресса, его влияния на здоровье и эффективность человеческой деятельности. Значение практики как критерия истины в полной мере применимо к частному случаю познания закономерностей и механизмов эмоций.

На вопрос о том, что отражает эмоция, информационная теория отвечает определенно и однозначно: эмоция есть отражение какой-либо актуальной потребности (ее качества и величины) и вероятности (возможности) ее удовлетворения, которую субъект оценивает на основе врожденного и ранее приобретенного индивидуального опыта. В приведенном выше определении представлены и порождающее (через потребность) и отражающее (через вероятность ее удовлетворения) начала. Эмоция отражает предметы и события окружающей среды в их отношении к актуальным потребностям субъекта, откуда и возникает категория значимости этих предметов и событий, их субъективная оценка.

Наше определение эмоции удобно представить в виде структурной формулы, которая в настоящее время имеет вид

Э = f[П, (Ин — Ис)...].

Репрезентация установленных зависимостей в виде формул широко используется в теоретической и экспериментальной психологии. В качестве примера приведем близкую к нашим работам формулу Мак-Граса[124].