Падение женщины. Вторая ошибка Бога - Пьер Жозеф Прудон
Замечательной является петиция, поданная в 1830 г. парижскому префекту, в которой сутенеры протестовали против преследования полицией проституток за заманивание у окон прохожих и приставание к ним на улицах. В ней между прочим сказано следующее: «Marlou, или альфонс, — это обыкновенно красивый и здоровый мужчина, любезный в обращении с девушками, защищающий их и принуждающий вести себя порядочно. Альфонс умеет танцевать канкан или работать ножом одинаково хорошо, смотря по надобности. Отсюда видно, что мы с нравственной точки зрения полезны для общества. Почему же хотят нас сделать бичами его, стесняя профессию наших женщин? Что нам остается делать? Деньги, которые нам достаются от наших любовниц, мы растрачиваем: Шарль, например, оставляет их в кафе, чтобы иметь возможность читать газеты. Огюст проигрывает их, Александр спускает на танцы… Спрашивается, что же будет делать какой-нибудь Ахилл или Алкид без этих денег, если он все-таки хочет жить в роскоши, к которой он привык? Откуда возьмем мы заплатить своим портным и сапожникам? Мы все неминуемо сделаемся негодяями и мошенниками, и общество обогатится еще 50 000 воров». Документ этот любопытен как верное изображение этики подобных субъектов и их идентичности с преступниками в собственном смысле этого слова; в нем отражается также нравственный мир проституток.
* * *
Характерным является тщеславие проституток, наблюдающееся у них во всех видах и выступающее тем сильнее, чем испорченнее субъекты. Древнегреческие гетеры постоянно мечтали о том, чтобы связать свое имя с какой-нибудь комедией. Поэтому среди них особенным вниманием пользовались драматические писатели, которым содержание метресс обходилось далеко не так дорого, как прочим смертным. Так, Гликера писала уехавшему в Египет Менандру: «Только непременно поставь там комедию, в которой я выведена в первом действии; если я не могу сопровождать тебя в твоей поездке в Египет, то пусть я все-таки стану известной при дворе Птоломеев».
Когда Александр Великий разрушил Фивы, Фрина, урожденная фивянка, выразила желание восстановить их за свой счет с условием, чтобы на городских воротах была повешена доска со следующей надписью: «Город Фивы, разрушенный Александром и восстановленный Фриной». Таис в одном письме к Евтимеду называет себя по мудрости равной Аристотелю.
Маркиза Pompadour считала себя в политике выше Richelieu, a в стратегии — Louvois. Она мечтала о бессмертии, и ее отступление от традиционной антиавстрийской государственной политики, которым она думала обессмертить свое имя в истории французского королевства, было для него очень гибельно. Но не только выдающиеся, а даже самые обыкновенные проститутки заражены сплошь да рядом гордостью и смотрят постоянно свысока на своих ближайших товарок. «В Париже, — говорит Carlier, — бедные проститутки называют своих элегантных и шикарно одетых соперниц презрительным именем „panache“, а эти в свою очередь платят им кличкой „pierreuse“. Некоторые кокотки серьезно считают себя благородными дамами на том основании, что они очень ленивы и ненавидят всякий труд. Такими чертами выражается, по их мнению, истинно благородное происхождение. Проститутка, продающая себя за 5 франков, считает для себя кровной обидой, если соперница во время ссоры назовет ее „femme d’un franc“».
Maxime du Camp рассказывает следующий случай. В полицию явилась однажды одна молодая красивая девушка 20 лет с просьбой выдать ей билет на право заниматься проституцией. Чиновник, тронутый ее молодостью и красотой, захотел спасти ее от ужасной жизни падшей женщины и предложил ей свое посредничество и ходатайство для поступления в одну скромную женскую общину, которая легко могла найти ей подходящее место. Молодая девушка была возмущена таким предложением. «Место служанки? — дерзко проговорила она, — благодарю вас: в нашем семействе, слава Богу, пока еще никто не служил!»
Гр. Л. Н. Толстой предложил однажды одной проститутке место кухарки, но та отказалась под предлогом, что она не умеет готовить. «Но я, — говорит Толстой, — по лицу ее очень хорошо видел, что она просто не хочет взять этого места, так как должность кухарки казалась ей, должно быть, слишком недостойной».
Любимейшим удовольствием проститутки является бездельничанье. Скука ей незнакома, и она проводит целые дни, лежа на постели или кушетке, не двигаясь с места, не шевеля ни одним пальцем и не чувствуя при этом никакой тягости от подобной инертности, которая для всякой нормальной женщины несноснее самого тяжелого труда. Зато все проститутки смертельно ненавидят всякий труд, и это отвращение к нему и является главным мотивом их падения и проституции; сюда присоединяется еще, кроме того, их жадность ко всякого рода развлечениям, кутежам и оргиям, каковая черта у них общая с настоящими преступниками.
Точно так же и Parent-Duchatelet полагает, что лень является одной из главных причин проституции: многие молодые девушки, не желая трудиться и стремясь вести жизнь, полную удовольствий и развлечений, не хотят, однако, искать службы или какой-нибудь работы и часто теряют даже, благодаря своей склонности к такого рода жизни, ту службу, которую они занимали раньше. Лень проституток вошла даже в поговорку. Они проводят целые дни в dolce far mente, и в те часы, когда они не заняты своим печальным ремеслом, они предаются абсолютному бездельничанью. Проститутки более или менее высокого пошиба встают обыкновенно очень поздно, купаются, поют, едят, танцуют, валяются на постели или диване и, если погода хорошая, идут гулять. Другие сидят в кофейнях или перед дверьми своей
