Сергей Якуцени - Большая война
«Войны чести» вплоть до войн с Наполеоном в начале 19 века велись «рыцарскими» методами: всегда были комбатанты – то есть люди вооруженные, обмундированные, принесшие присягу. И нонкомбатанты – то есть все остальное население. Комбатанты воевали, а к нонкомбатантам все это почти не имело отношения.
В сущности, в войнах принимал участие тот, кто сам этого захотел: и в войнах для добычи, и в «войнах чести».
В «рыцарских» войнах сражения ведутся «по правилам», а победитель, захвативший поле боя, оказывает помощь раненым наравне – своим и врагам. В «войнах чести» главное – показать себе и противнику свой высокий дух, а пленных сажают за общий стол со взявшими их в плен – естественно, солдат с солдатами, а офицеров с офицерами.
Европейцы привыкли, что грязь и жестокость колониальной войны существует далеко от Европы, в колониях. К туземцам не применимы цивилизованные нормы войны, да и сами туземцы не придерживаются рыцарских правил. В 1856 году в Индии восставшие сипаи вырезали семьи англичан, добивали раненых, пытали пленных. Это вызывало в Европе сильнейшее отвращение к первобытным туземцам, но почти не вызывало удивления: дикари, что с них взять.
В 1914 году воевали армии массового призыва. Воевал не тот, кто этого хотел, а кого призвали: каково бы ни было его собственное отношение к войнам и желание воевать. Правительства сообщили своим гражданам, что они – патриоты, а раз так – пожалуйте на фронт. Это важнейший психологический момент – участие в войне тех, кто ее не хотел. Тех, кто не выбирал такой судьбы.
В 1914 году уже не туземные Азия и Африка, уже сама Европа стала ареной раздела и передела. Поделив весь мир, европейцы перенесли нормы колониальной войны друг на друга. В этой войне исчезла строгая грань меду фронтом и тылом, комбатантами и нонком-батантами. В этой войне подводные лодки топили гражданские корабли. Сохранились фотографии – на борту тонущего судна «Лузитания» женщина поднимает вверх, показывает ребенка лет трех. Им не оказана помощь, оба погибли. В 1914–1918 году мирные жители погибали под артиллерийским огнем, под бомбежками, в пожарах, от ран, от голода и болезней – как раньше одни только туземцы.
В Первой мировой войне артиллерия била по поездам с красными крестами и по гражданским сооружениям, сдающиеся в плен вполне могли быть расстреляны, и было много случаев, когда ворвавшись в окопы, озверелые победители добивали раненых врагов штыками и прикладами.
Европе пришлось пересмотреть свою слепую веру в собственную цивилизованность и разумность.
Поворот в массовой психологии
Не случайно все, что писали европейцы про Первую мировую войну, окрашено в очень мрачные тона. Таковы и победители, и побежденные. В Германии ведущим «певцом» Первой мировой войны стал Эрих Ремарк[78]. В Британии Уэллс написал «Приключения мистера Блэтсуорси на острове Рэмполь»[79], и появилось целое поколение «рассерженных молодых людей», среди которых самый яркий – Ричард Олдингтон с его знаменитым: «Англия… Англия, сука… Опять ты пожираешь своих детей»[80].
По-разному можно отнестись к тону сказанного – но что 15 миллионов из 74 призванных в армии погибли – это факт. Большинство погибших – пехотинцы с винтовкой.
Первая мировая война велась такими методами и средствами, что просто не могла не повлечь за собой колоссальных человеческих потерь.
Эти чудовищные потери породили поворот в массовой психологии, без которого не понять истории 20 века: потеряв за четыре года половину мужского населения в двух воевавших поколениях, британцы и французы пришли к выводу: никакая, даже самая победоносная война, не окупает этих потерь. Расходы на войну всегда больше доходов от нее. Это был полный отказ от понимания войны, который культивировался века и тысячелетия.
Без этого пласта массовой психологии трудно понять поведение европейцев после Первой мировой войны – особенно их «политику умиротворения агрессора» по отношению к Гитлеру.
– Британцы! Я привез вам мир! – Кричал Чемберлен, спускаясь по трапу самолета в Британии. На самом деле он привез британцам войну. Но мало кто это понимал.
В Германии произошел такой же поворот в сознании, но уже после Второй мировой войны. И по тем же причинам.
А после Первой не произошел. Рефлексирующие европейцы изо всех сил старались не воевать, а им противостояли активные, демонстративно воинственные немцы.
Уроки Второй мировой
Участниками Второй мировой войны стали 61 государство, объединявшие 80 % населения Земли. Военные действия велись на территории 40 стран.
В военных действиях Второй мировой войны участвовали 120 миллионов человек, из которых погибли 37 миллионов. Кроме военнослужащих, погибло не менее 30 млн мирных жителей.
После Второй мировой в Германии, а с ходом времени во всех странах-победительницах, произошел тот же переворот в массовом сознании: неприятие войны как средства ведения политики. Отношение к войне как к чему-то предельно нежелательному, неприятному и чрезмерно опасному. По принципу: «всякий, кто в ней участвует, проигрывает».
Не удивительно, что «послевоенная» система установилась очень надолго. После Первой мировой войны небо было мирным только 21 год. После Второй мировой войны прошло 63 года, а новая Большая Война только еще начинается.
Глава 4
Пятый Рейх
Кто выиграл Вторую мировую?
Военные расходы и военные убытки Второй мировой войны достигли суммы в 4 триллиона долларов (около 30 триллионов в современных ценах). Материальные убытки составили 60–90 % национального дохода воевавших государств.
В России до сих пор живет наивное представление, следствие пропаганды советского времени: что СССР больше всех других держав пострадал в ходе войны. Но вспомним: к востоку от Москвы ни бомбы не падали, ни армии не ходили. 60 % советских людей не видели вражеского солдата, разве что пленного. Они не слышали свиста падающих бомб и рычания артиллерии, их дома стояли в том же состоянии, что и до войны. Разве обветшали без ремонта.
А в Европе от Норвегии до Сицилии, от Пиренеев до Украины война шла везде. Тыла не было. Армии ходили, и бомбы падали в любой точке пространства. Все города лежали в руинах. Варшаву, Франкфурт, Гамбург, Данциг восстанавливали по рисункам, фотографиям и воспоминаниям уцелевших жителей. Это были каменные пустыни, как у нас Сталинград.
Союзники проводили свои конференции в Потсдаме и Нюрнберге, потому что большие города были разрушены еще сильнее малых, в Берлине и Мюнхене не было водопровода, канализации, целых удобных помещений.
В Британии не было оккупации, на ее территории не велись боевые действия. Но и в ней города были сметены с лица земли бомбежками, до 40 % жилого фонда повреждено. Связи с империей подорваны, продовольствие поступает по карточкам, топлива мало.
Франция и Италия тоже сделались мало пригодными для жизни.
С военной точки зрения в войне победила коалиция союзников: Советский Союз, Соединенные Штаты Америки, Великобритания, Франция, Китай.
С точки зрения экономики, победил только один из союзников – Соединенные Штаты. Причина победы состояла только в одном: США меньше пострадали от войны.
В 1950 году в США было сосредоточено 40 % всего мирового промышленного производства. Европа доживала остатки довоенного богатства, выгребала оставшееся в военных складах, старалась хоть что-то произвести самыми первобытными средствами. Огороды разбивались, коровы и козы паслись даже возле крупных городов вплоть до начала 1950-х.
Даже аристократы в собственных замках, директора крупных фирм клали на фамильный фарфор, изящно разрезали ножом с вензелями вареную репу и морковку.
Суровой зимой 1946–1947 годов старики и дети насмерть замерзали в нетопленых домах Голландии, Германии, Британии, Франции, даже в теплой Италии и Греции. Топлива не было. Если оно и было, его было не на что купить. Не только рядовые люди – профессура и предприниматели зимой 1946 года сидели у мертвых печей, надев на себя все, что было в доме.
Финансовая система во всех странах находилась в удручающем состоянии. Деньги вроде и были, а купить на них было особенно и нечего. Процветали черный рынок и натуральный обмен. Даже в Британии, где все же фунт не превратился в пустую бумажку, меняли кофточку на буханку хлеба или отвертку на фунт пшенной крупы. Зимой 1946 года меняли на мешок угля и вязанку хвороста книги из фамильных библиотек и старинное серебро.
В Германии вообще было не понятно, нужны ли деньги… в смысле, нужны ли совершенно обесцененные, ничем не обеспеченные марки. Вот доллар!!! Доллар стал некой манящей звездой, символом счастья и спасения. Даже на несколько долларов можно было купить буквально все. И еще на американские сигареты. Очень часто их вообще не курили, а использовали именно как платежное средство. Блоки и коробки блоков – при крупной покупке. Отдельные пачки – в обмен на хлеб или картошку. Отдельные сигареты – как мелкие разменные монетки. Не имело значения, сколько стоил тот или иной сорт. Все равно за деньги сигареты покупали в какой-то совсем другой жизни, не в жизни разрушенной Европы. Покупая и продавая, так и говорили: столько-то американских сигарет. Столько-то блоков и пачек.
