Сергей Степанов - Психологический тезаурус
Классическая сказка начинается словами: «Все дети рано или поздно вырастают. Кроме одного». Это единственное исключение – вечно двенадцатилетний Питер Пэн, воплощающий собой самые сокровенные фантазии всех своих сверстников. Избавленный от родительской опеки (родителей у него просто нет), он живет на сказочном острове, населенном феями, русалками, индейцами, пиратами, и постоянно переживает захватывающие приключения. Иногда его жизнь подвергается смертельной опасности («смерть – это ведь тоже приключение!»), но он всякий раз с честью выдерживает испытания (что не так уж сложно при его умении летать).
По временам он посещает наш скучноватый реальный мир – в частности для того, чтобы тайком послушать сказки, которые девочка Венди рассказывает своим младшим братьям. Познакомившись с Венди, он приглашает ее с братьями на свой сказочный остров, и дети с восторгом принимают приглашение. Но, проведя несколько дней в азарте приключений, Венди (ох уж эти девочки!) решает вернуться в родительский дом – туда, где мужество проявляется не фехтовании на саблях, а в ежедневной прозаической борьбе за хлеб насущный, и где дети неизбежно становятся взрослыми. А Питер Пэн остается навеки двенадцатилетним на своем острове и в сказках, которые повзрослевшая Венди станет рассказывать своим детям, а потом и внукам. (Интересно, что успех первой книги побудил психолога Кейли написать вторую – посвященную Венди).
Как всякая хорошая сказка, книжка Барри – глубокомысленная, многослойная и, по большому счету, немного грустная. Ведь сказочный Питер Пэн заслуживает не столько восхищения, сколько сочувствия. «Законсервировавшийся» в своем ребячестве, он превыше всего ценит спонтанные радости жизни и категорически противится принятию на себя каких-либо обязанностей и обязательств. И самое главное – он не способен на настоящую привязанность, его товарищи – герои его приключений, не более того. И даже их уход из его жизни, или даже вообще из жизни, воспринимается им как досадная неприятность, но никак не утрата. «Бесшабашный, легкомысленный и бессердечный, как все мальчишки» он не в состоянии понять, как можно чем-то, даже самим собой пожертвовать для другого. Когда, чтобы спасти Питера, фея Динь-Динь выпивает предназначавшийся ему яд, он с недоумением вопрошает: «Зачем ты это сделала?»
«Ее крылышки уже беспомощно опустились, крохотное тельце похолодело. „Дурачок ты!“ – только и сказала она с последней грустной улыбкой».
Стоп! А ведь нечто подобное я не так давно читал в писаниях одного безумно популярного современного гуру (имя указывать нет нужды – в популяризации он давно не нуждается). Дословная цитата:
Я люблю свою жену и своих детей, но не могу сказать, чтобы был к ним привязан. Они могут исчезнуть из моей жизни [что, кстати, вполне естественно и произошло – С. С.] или из жизни вообще, и я отнесусь к этому так же, как к любому другому природному явлению.
Признаюсь, одно это высказывание перечеркнуло для меня все прочие писания данного автора (кстати, местами небезынтересные). Человека, способного переживать утрату близких не сильнее, чем моросящий за окном дождик, я могу воспринимать только как безнадежного морального урода, от которого лучше держаться подальше. Но ведь именно это уродство и провозглашается целью его практической доктрины и привлекает тысячи последователей по всей стране! Надо ли после этого удивляться тому, как множится по городам и весям легион Питеров Пэнов?!
Вы наверняка встречали этих резвых, «самодостаточных» мальчиков всех возрастов, не умеющих и не желающих обременять себя привязанностью, стремящихся наслаждаться жизнью «здесь и теперь» (еще одна модная «фишка»!), превыше всего ценящих свою свободу говорить и делать что им вздумается. Повзрослеть для них – значит утратить свою спонтанность и конгруэнтность! Они отказываются признать, что «жизнь – это тоже замечательное приключение», хотя и мало похожа на увлекательную сказку, а порой скучна, тяжела, чревата перенапряжением и болью. Не желая ничем нарушать душевное благополучие своего внутреннего дитяти, современные Питеры Пэны беззаботно плывут по течению жизни. Или просто не тонут?..
Зарубежные психологи сходятся во мнении, что данный синдром – результат дефектов семейного воспитания. Стоит добавить, что это еще и червивый плод современной поп-психологии, а также всей общественной атмосферы последних лет, в которой традиционные «взрослые» ценности оказались дискредитированы. «Самодостаточный» Питер Пэн, у которого все есть (кроме, пожалуй, личностного стержня) и который никому ничего не должен, становится культовой фигурой нашего времени. Венди, стремящаяся домой, где ее ждет учеба, а потом и работа, семья (причем традиционная, а не «партнерская», «открытая» или «гостевая», о которых с умилением пишет уже упоминавшийся гуру), похоже, сама скоро превратится в сказочного персонажа.
Старая сказка Барри невольно акцентирует один важный момент, на который закрывают глаза современные записные «гуманисты»: реальные дети, хотя они по-своему милы и даже прекрасны, по натуре своей безответственны, легкомысленны и бессердечны, не способны ни на самоотверженность, ни даже на элементарную самодисциплину. Настоящими людьми им только предстоит стать, причем обязательно с активной помощью взрослых, которые постепенно, дозированно приучают их к грузу взрослой жизни. Если это не делается, мальчишке так и не удается по-настоящему повзрослеть. И что с ним происходит?
Он сам себе не рад, да и окружающим с ним немало хлопот из-за его хронической безответственности, вечного промедления в делах, мифологического сознания, упорного нежелания смотреть правде в глаза. Он всегда причиняет горе тем, кто его любит, жаждет внимания и любви, но легко плюет в душу любящих его.
Психологически портрет Питера Пэна включает шесть основных черт:
Эмоциональный паралич. Его эмоции заторможены, его реакции неадекватны: недовольство выходит на поверхность в виде ярости, радость – в виде истерики, разочарование – жалости к себе и т. п.
Социальная беспомощность. Как он ни старается, у него нет настоящих друзей, потому что он сам никого не ценит и с легкостью их предает. В подростковом возрасте он легко попадает под влияние сверстников. Действия его импульсивны, нет четкого представления о том, что хорошо, что плохо. Он чаще проявляет внимание по отношению к знакомым, чем к своей семье. Он одинок и одиночество часто приводит его в состояние паники.
Страусиная политика. Стремление не замечать проблем в надежде, что они разрешатся сами по себе. Не признает своих ошибок и просто не может заставить себя извиниться. Очень изобретателен в сваливании своей вины на других.
Зависимость от матери. У него двойственное отношение к матери – раздражение сочетается с чувством вины, порожденным желанием освободиться от ее влияния. В присутствии матери возникает напряженность в отношениях с элементами сарказма и последующими вспышками нежности. В детстве он часто бьет на чувство жалости к себе, чтобы добиться, в основном от матери, желаемого, особенно денег.
Зависимость от отца. Контакт с отцом не получается. Он жаждет духовной близости с отцом, но не надеется заслужить его любовь и одобрение. В зрелом возрасте он продолжает идеализировать отца. Отсюда и возникают его проблемы и в отношениях с начальством.
Сексуальная зависимость. Его социальная беспомощность распространяется и на его отношения с противоположным полом. Вскоре, после наступления половой зрелости, он начинает интенсивно искать себе подругу, но его инфантильность, как правило, отталкивает девушек. Боязнь быть отвергнутым он прячет под маской жестокости и бессердечия «бывалого парня». В большинстве случаев он остается девственником и после 20 лет, но стыдится этого и хвастается мнимыми победами.
Хронология симптомов:
• с 12 до 17 лет – четыре основных качества присутствуют в разной степени – безответственность, беспокойный характер, одиночество, нарушение половой роли;
• с 18 до 22 лет – отрицание проблем в установлении межличностных контактов превращается в нарциссизм (самолюбование и перенос сексуального влечения на себя). В поведении преобладает чрезмерная жесткость;
• с 23 до 25 лет – серьезный кризис, общее разочарование в жизни, как правило и приводящее в круг себе подобных – во всевозможные тренинговые сообщества;
• с 26 до 33 – смиряется с хроническим состоянием недовольства жизнью, играет роль взрослого (с большим трудом, т. к. ни в чем не берет на себя ответственность – не может, да и не хочет);
• с 31 до 45 – даже если к этому возрасту есть постоянная работа, жена и дети, – находится в состоянии непреходящего отчаяния, которое делает его жизнь скучной и монотонной;
